Главбухша

— Але?! — сняв трубку, проговорила она слабым и томным голосом, делая вид, что лежит бесчувственным бревном, не в силах шевельнуться.

На другом конце провода молчали. Марта слышала чье-то дыхание. Изредка вот так же звонили студенточки Виталика, нарываясь на нее. Но муж второй месяц был в командировке, и вроде все его девицы об этом уже знали — Марта их проинформировала.

— Але, говорите, я вас не слышу! — настойчиво повторила она.

Если б это был Стас, он сразу бы признался. Они простились нормально, Ровенский нежно поцеловал ее в щеку, погладил по ноге, Марта даже сказала ему: «Как-нибудь в другой раз, я жутко устала», на что он весело ответил: «Еще бы! Я сам от материнского гостеприимства шалею и устаю так, словно вагон муки разгрузил!», и Марта рассмеялась. С чего бы Стасу молчать?

Незнакомец молчал как-то по-особенному, демонстративно — слишком слышным было его дыхание. Марта положила трубку, сходила в туалет. Только прилегла, как снова зазвонил телефон.

– Але?

Молчание. Она вдруг услышала в трубке тиканье будильника.

— Придурок! — вырвалось у нее.

Марта отключила телефон. И еще час не могла заснуть, настолько взвинтил ее этот наглый звонок. Она не выдержала, встала и приняла снотворное. Ее и раньше мучила бессонница, но она старалась не принимать

таблеток, чтобы не привыкать к ним, а то без них вообще не заснешь. Но эти звонки довели до нервной дрожи. Отключенный телефон хранил безмолвие, однако, Марта чувствовала, как незнакомец продолжает накручивать ее номер, слушает длинные гудки. Она подскочила, соединила шнур с гнездом, и ее тотчас обожгло резким звонком. Она выдернула вилку и долго не могла перевести дух. Осторожно подобралась к двери, проверила надежность замков и запоров, оставив ключ в замочной скважине. Потом подумала и отключила входной звонок.

Она легла ,потушила свети долго смотрела на лунный свет, проникавший сквозь,прозрачную тюлевую штору.

А над аквариумом лунным

Лишь черти,злобствуя,не спят,

И деревянным чутким дулом

Им ружья детские грозят.

Марта вспомнила это четверостишие Виталика, и ей вдруг стало весело. Не то чтобы она была готова посмеяться над своими ночными страхами, нет, они оставались, но эти четыре строчки неожиданно их отодвинули.

Она подумала о матери, и теплый комок застрял в груди.

«Завтра же обязательно позвоню, - решила Марта: — Плевать, что будний день и не льготный тариф! Мы так все и норовим пожить на халяву, а к смерти заработать госпохороны! Боже, какие мы уроды и какая это отрава — наша российская жизнь!»

8

Марта неожиданно заснула, словно провалилась в яму, а очнулась от остервенелого стука в дверь и долго не могла понять, откуда он доносится. Наверху в

последние дни с самого утра сосед занимался ремонтом, пилил, забивал гвозди, жужжал дрелью, и Марта, злившаяся первое время, постепенно привыкла.

Иногда напивался сосед, живший напротив. Он возвращался под утро и точно так же бухал в свою дверь, от чего пробуждался весь этаж. Но сосед при этом еще громко переругивался с женой, а сейчас брани не было слышно. И тут Марта поняла, что стучали в ее квартиру.

—Чего случилось, Виталь Витальевич? — вдруг раздался на лестнице кокетливый голос соседки.

— Дурацкий ключ торчит в замке, изнутри открыть не могу. — Мужской голос показался Марте знакомым. — Неужели можно так крепко спать?!

— А если в звонок позвонить!

—Не работает, я уже пробовал.

—А телефон?

— И телефон почему-то не отвечает.

— Попробуйте еще раз!

— Пойдемте ко мне! Вы, я вижу, с дороги, — замяукала соседка

– Ездил спектакль ставить.

– Вот как! Как интересно!.. .

Шаги стихли, дверь соседки захлопнулась, и только тогда Марта догадалась: да это же Виталик! От проклятого снотворного у нее стоял туман в голове, и все звуки приходили словно издалека. Она даже забыла,что муж должен был сегодня вернуться. Будильник показывал половину восьмого, а заснула Марта в четвертом, немудрено,что она не могла проснуться в такую рань.

Соседка врачиха Вера, была старше ее года на два, муж умер лет восемь назад, а взрослая дочь со своей семьей жила на другом конце Москвы. Врачиха молодилась, внешне напоминая мопассановскую пьшку — розовощекую, сочную, умеющую держать себя

в форме. Виталик ей почему-то нравился. Она постоянно заходила попросить у них то соли, то перца, всегда в халате, надетом на голое тело. Вера торчала

у них минут по сорок, курила, роняла пачку сигарет, наклонялась, и можно было рассмбтретъ каждый изгиб ее сладкого тела. Марта над соседкой посмеивалась, Виталик же, наоборот, относился к ней сочувственно.

— Она интеллигентная женщина и не может бросаться на шею первому встречному, а природа требует, — философски рассуждал он. — Налицо трагическая ситуация.

— На заднице у нее трагическая ситуация! На твоей

интеллигентной шлюхе пробы негде ставить!

— Это нормальный поиск! — защищал соседку Виталик. — Наша Вера ищет свою мечту, свой идеал! Кто посмеет в такую женщину бросить камень?!

Марту выходила из себя.

— Может, и мне заняться поиском идеала?! — накалялась она.

— Увы, ты его уже нашла.

— И где же он, мой идеал?!

— Как — где? Это я, моя радость. твой птенчик!

— Ты длиннохвостый какаду, вылепленный из дерьма, а не птенчик!

Они расходились по своим углам, и Марта с ним пару дней не разговаривала. Так они ссорились примерно раз в месяц.

И вот теперь ее муженек угодил в ту самую трагическую ситуацию. Вера вполне могла захватить его в плен. Но Марта не бросилась сломя голову включать телефон, чтобы Виталик прозвонился. Придет, никуда не денется. Он знает, что в восемь Марта уже встает.