Главбухша

— Я знаю, читала.

— Тем более. Вот, значит, тебе такой подарок!

— Спасибо.

Пермские фигурки ей в самом деле понравились. У Христа было простое человеческое лицо — усталое, грустное, печально-мудрое .,

Виталик привез еще бутылку фирменной пермской водки, местного липового меда, деревянные резные игрушки, купленные на рынке, а также афишу спектакля и программки.

— Как спектакль, как премьера прошла?

—Слезы на глазах, венки на сцену. — Муж налил себе чаю, схватил два кругляшка овсяного печенья.

– Да нет, ничего, но могло быть лучше. В Сыктывкаре все пронеслось на одном выдохе, а тут достались две такие стервы, что, кажется, они у меня полжизни отняли. Нет, актрисы хорошие, но характерец у каждой ужасный. Ну да ничего. А слезы правда были. И признания в любви. Ну что еще? Цветы, даже розы, ну и банкет, как водится.

Виталик ничего не говорил про соседку Веру, и это настораживало.

Время поджимало, надо было отправляться на работу, а бабское любопытство держало ее за подол.

— Устал?

— Ты знаешь, какая-то пустота в душе. Два месяца

пахал , как папа Карло, спал по четыре часа, репетиции утром и вечером, потом муторные прогоны, огромное умственное напряжение, нервная лихорадка. Костюмы сшили за два дня до премьеры, декорации закончили за три, афиши расклеивали в тот же день — словом, хуже, чем в советское время! И так все время. А теперь хожу, как придурок, ничего не делаю, ни о чем не думаю. Вот такая клиническая картина. — Он усмехнулся. — А у тебя все нормально?

— Да вроде бы.

— Что значит — вроде бы?

— Вчера какой-то идиот звонил весь вечер. Я снимала трубку, а он дышал. Или она. Поэтому пришлось телефон отключить. А ты где обретался этот час?

— Не поверишь, у нашей соседки Веруни!

— А чего ты улыбаешься?

— Ну, как она меня сейчас соблазняла, ты бы только видела! Вытащила вкусный кизлярский «Юбилейный»! Полбутылки на радостях уел, а вот отблагодарить не сумел! Обиделась, наверно.

— Еще бы! Что ж ты так поступаешь?

— Да как-то дискомфортно. С утра грязный, потный, невыспавшийся, да и ей на работу к десяти. Поэтому выпил кофе, коньячку, рассказал о спектакле. Потом Веруня пошла в ванную и дверь не закрыла. Я постоял минуту и решил ещё раз испытать судьбу: думаю, если у тебя заперто, вернусь к Верке. А здесь дверь, нате-ка, нараспашку! Не судьба! — Виталик хитро сощурился.

— Прямо жалко тебя до слез!

— А я теперь и думаю: чего моя женушка косила под спящую? Неужели кто-то был, кого она, когда муженек зашёл к соседке, и выпроводила?

— Коли у тебя такие мысли закрались, значит, ты наверняка слушал, кто выходил из нашего отсека.

– Да, тихо подслушивал, но за это время никто не выходил, — кивнул Виталик. — Увы!

Боже, какие они глупые, подумала Марта. Оба потихоньку ревнуют друг друга, а сами делают независимый вид, что могут в любое время расстаться.

— Извини, мне пора на работу. Позавтракай — в холодильнике колбаса и сыр, в морозилке есть пельмени — и отдохни. Я представляю, как ты напахался! Она подошла к мужу и неожиданно приникла к его груди. Виталик осторожно обнял ее. Почти минуту они стояли так и молчали. От ее волос пахло лавандой.

— Я соскучился по тебе, — прошептал Виталик.

— Правда?

Он кивнул. Марта подняла голову, потянулась к нему губами, и Виталик поцеловал ее, крепко прижал к себе. Его рука скользнула к ее бедру, потом под халат.

— Виталик, ты с ума сошел! Мне пора на работу!

— Позвони, задержись на часик! Я два месяца терпел! Ты же понимаешь!

—Так уж и все два?! — усмехнулась она.

Не поверишь, но это так, клянусь! Когда поехал, не скрою, собирался погусарить! А прибыл в Пермь, начал репетировать, и мозги набекрень! Хотел сделать шедевр! Придумал концепцию, сценографию, а на худсовете вежливо сказали: не выпендривайся, твои сложности народ не поймет. Сделайте нам красиво и трепетно, больше ничего не надо. Под хорошую музычку, со страстью и слезой...
– - Виталик запнулся, шумно вздохнул, дернул желваками,— Я там так психовал, что, если б и захотел, у меня бы ничего не получилось!

— А сейчас не психуешь?

Он снова крепко прижал ее к себе, глаза его загорелись.

— Ты же чувствуешь, как вздыбился малыш?

— Чувствую! — возбуждаясь, промычала Марта.

—Тогда пойдем!

— Ты насильник! — заулыбалась она.

Муж раздел ее, они упали на кровать и предались неистовой страсти.

С Виталиком у нее всегда выходило, и Марта вдруг подумала, что им надо все наладить, ей нечего трепыхаться.

— Может быть, ты сегодня вообще в офис не пойдешь? — предложил он. — Скажи, что тошнота и понос одновременно, температура тридцать восемь и семь, похоже на дизентерию. Врач еще не приехал, но, видимо, вырваться на работу не удастся.

Она рассмеялась.

— Ну что?

— Да я так, наверное, и сделаю.

Она взяла телефон, набрала номер мобильного Стаса.

— Это я, — сухо начала она. — Я поднялась, но у меня разламывается голова, видимо,давление резко упало. Всю ночь не спала, заснула уже под утро, возможно, еще и от этого...

— Побудь дома сегодня, — ласково сказал Стас. — Отдохни. Особых дел нет, а с текучкой мы с Юлей управимся.

— Я так и хочу.

— Может быть, что-нибудь привезти: фруктов, лекарства и вообще какой-нибудь еды?

— Нет, спасибо. Когда я болею, то, как собака,забиваюсь в нору и не хочу никого видеть, — проговорила Марта, -За день отлежусь и завтра приеду.

— Ладно, я еще ^:позвоню.

– Хорошо.