Главбухша

— Сегодня он заявил, что только через пару деньков, -обиженно проговорила Алла.

— Гриневичу верить нельзя, это аксиома... А как ночь с Вальтером?

— Он заснул, не успев раздеться. Наутро спросил как все прошло, я сказала, что чудесно. Но как вы все угадали? Для этого требуется, наверное, особый математический склад ума?— заинтересовалась актриса.

— Это такая работа, изнурительная, выматывающая, каждодневная, которая требует просчитывать все на несколько месяцев или даже лет вперед. Просчитывать все: цены, налоги, курс доллара, марки, наполняемость рынка, политику правительства, президента, конкурирующих фирм и отдельных личностей вроде Марка или Вальтера — все, моя девочка. Это просто такая работа. Я не знаю, как тебе еще объяснить.

«Надо будет послать сегодня факс Вальтеру, чтобы тот, едва попав домой, прочел очень нежное послание от нас, — еле сдерживая гнев, подумала главбухша. — Можно написать, что Гриневич подсунул ему сифилитичку, так что стоит провериться у венеролога. Или на ВИЧ-инфекцию. Нет, надо соврать, что Алла шпионка. И что существуют негативы их постельных сцен. Это немца встряхнет и отобьет охоту на будущее. Надо все продумать. И уж обстоятельно расписать гнусную натуру Гриневича».

— Но ведь какие-то секреты в вашей профессии всё же существуют? — не унималась Алла, прикладываясь к ликерчику.

— Секрет один: мужество и отвага! Все остальное, как говорится, техника ремесла.

Устав от глупых вопросов актрисы, Марта вежливо её выпроводила, тем более что приехал Стас и надо было что-то решать с Дицем. Пускать на самотек такие вещи не следовало.

Они составили суровый факс, указав, что работа на

Гриневича подорвет основы их договора, их будущей прибыли, а в том, что Марк Вальтера подставит, обманет, не исполнив обязательств со своей стороны, нет ни малейших сомнений. Можем прислать полное досье на Аллу Клигман — «лицо очень сомнительное во всех отношениях. Связана с северокорейской разведкой. Кажется, существуют фотонегативы вашей любовной сцены, но мы прикладываем сейчас все усилия, чтобы такие материалы не получили широкой огласки».

— Не перебарщиваем мы с разведкой и негативами? — засомневался Стас.

— Я не знаю, каким еще кнутом отстегать Вальтера,чтобы выбить из него этот вирус предательства, —устало ответила Марта: — Наше сю-сю-сю на него не подействует!

— Ты, наверное, права, — вздохнул Стас. — Как ты перенесла вчерашнее?

— Так, словно я каждый день укладываю на пол бандитов.

– Кстати, Джаник до сих пор в реанимации, у него сломано несколько ребер, и врачи опасаются за его рассудок...

— Ты говоришь так, будто осуждаешь меня, — с обидой выговорила Марта.

— Нет, я понимаю, что этим ты спасла меня. И хорошо, что мы позвонили дяде...

— Они мне сломали стиральную машину! — рассердившись, перебила его Марта.

— Я готов сегодня же подарить тебе новую!

— Не буду возражать.,

— Поедем покупать?

— Моему мужу снова предложим поставить спектакль в Перми, — пропустив его предложение мимо ушей, сообщила Земская. — Я просила тебя, Стас, не делать этого! — посуровев, объявила она.

— Клянусь, после того нашего разговора я и пальцем

не пошевелил, чтобы поучаствовать в его судьбе!—воскликнул он.

— И получается, все как бы случилось само собой! — иронически подхватила Марта.

– Клянусь, здоровьем своей матери, что я тут ни при чем! Ну зачем мне ссориться с тобой? Ты сказала, не лезть не в свое дело — я тут же забыл телефон этого клерка из Минкульта и уж тем более оставил свою затею вкладывать деньги в театр. Честное слово! Может быть, подействовал старый разговор. Хотя вряд ли. А что говорят наниматели твоего благоверного?

— Виталик сам в недоумении. А. я, по правде говоря, не хочу, чтобы он уезжал.

— Почему?

Она помолчала, грустно глядя в сторону, достала сигарету, закурила.

— Какое-то странное беспокойство гнетет меня. Сначала Джаник, а сегодня любовница Гриневича проболталась, что Марк грозится убить меня...

— Но это чушь! Я хорошо знаю Марка, он большой мастер разговорного жанра, но что касается дела, тут он ягненок.

— Я бы этого не сказала, — подумав, заметила Марта. — Хватка у него не ягненка, а матерого волка. Посмотри, как он вцепился в Дица! Гриневич ведет себя нагло и беспардонно, хуже любого бандита! А ты смотришь на него сквозь розовые очки, словно он твой кум или сват. Это плохо, Станислав Эдуардович, вы не должны быть столь мягким.

Ровенский вздохнул:

— У матери через пару недель званый обед. Она хочет всех сразу познакомить со своим адмиралом. Ты в числе приглашенных. Что ей ответить? Придешь?

Марта помедлила и кивнула. Стас просиял.

С крыш вовсю капало, и солнце еще играло в окнах квартир, несмотря на седьмой час вечера. Зима заканчивалась.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

¹

Марта почти час беседовала с Кустовой, чьими божественными ручками восхищалась Лидия Николаевна. Земская вдруг подумала: если ее и убьют по заказу Гриневича, то умрет она красивой, убрав ненужные морщинки, чтобы у всех, кто будет провожать ее в последний путь, навернулись слезы от умиления. И решилась делать подтяжку.

— Так у вас все хорошо, кожа эластичная, никаких рубчиков не останется, — ласково и вместе с тем напористо говорила хирург Елена Леонидовна. — Тем более что надрезы мы сделаем за ушками и на голове. Вот только сосуды у вас близко к коже подходят, это плохо. Ну да ничего, и с этим справимся. Что ж, сдавайте побыстрее анализы, и тогда сразу же начнем!

С короткой, как у Мирей Матье, стрижкой и такими же черными блестящими прямыми волосами и сияющими большими глазами Кустова казалась богиней, способной творить чудеса. «У Ровенской