Главная роль 7

— Полагаете, народы Российской Империи озабочены лишь собственным желудком, Ваше Императорское Величество? — усмехнулся товарищ Ульянов. — Полагаете, им безразлично их холопское положение?

— А где оно? — поднял я на него бровь в ответ. — Юридически все подданные Российской Империи полностью равны в правах. Разумеется, де-факто все пока обстоит несколько иначе, но через одно-два поколения условный крестьянский сын Иван перестанет ломать шапку перед странным мужиком, которого почему-то кличут «князем», потому что будет воспринимать его как точно такого же гражданина Империи, как и он сам. Будет сие работать и в обратную сторону — условный князь может сколько угодно мнить себя лучше условного крестьянского сына Ивана, но реальности его чувства будут глубоко безразличны.

— Ломать шапку будут только перед Вашим Императорским Величеством? — подколол меня Ленин.

— Не будут и передо мной, — поморщился я. — Знали бы вы, Владимир Ильич, как меня достало соблюдение регламента, который составлялся еще во времена Петра. Мундиры, перья, поклоны, построения и перестроения — все это жрет столько драгоценного времени, что больше всего на свете мне хочется порезать это все к пёсьей матери.

— Так почему не пошлете, Ваше Императорское Величество? — насмешливо прищурился Ульянов.

— Потому что момент неподходящий, — честно признался я. — Имперская традиция — штука пусть и нематериальная, но вполне ощутимая. Но времена меняются, и, полагаю, однажды вы удостоитесь чести лицезреть мой Августейший лик над пиджаком и брюками.

— Не простые, позволю себе предположить, будут пиджаки да брюки, Ваше Императорское Величество, — продолжил вредничать Ленин.

Молодой и дерзкий, что с него взять.

— Из кожи марксистов пошитые, — ухмыльнулся я.

Ульянов фыркнул.

— К делу, — хлопнул я ладонью по столу, заставив визави вздрогнуть. — Ситуация в британской метрополии — самая что ни на есть революционная. Народы устали терпеть сапог правящих элит на своей шее, армия стремительно деградирует и не понимает, зачем защищать собственных угнетателей, рабочие и крестьяне подвергаются грабежам со стороны всех участников конфликта. Действовать нужно быстро и решительно, иначе историческая возможность будет упущена навсегда.

Выслушав, Владимир Ильич уточнил:

— Историческая возможность отобрать английские колонии, Ваше Императорское Величество?

— Колониальную систему я потихоньку ломаю в соответствии с собственным планом, — улыбнулся я. — Англия как основной, сиречь — стратегический противник нашей Империи так или иначе впала в ничтожество, вне зависимости от исхода суеты, окутавшей ее метрополию. Под «исторической возможностью», Владимир Ильич, я подразумевал ни что иное, как использование Великобритании в качестве экспериментального полигона для проверки ваших с товарищами идей на практике. Великобритания великолепно для этого подходит, ибо отвечает всем указанным товарищем Марксом критериям — развитая промышленность, чудовищное классовое неравенство, обилие грамотного пролетариата и так далее. Здесь, — указал на папочку. — Имена и контакты людей, заинтересованных в построении первого в мире государства рабочих и крестьян на землях Великобритании — они окажут вам с товарищами поддержку и помогут обзавестись связями. Денег на подкуп менее идеологически подкованных и принципиальных товарищей я дам. Не вам лично, Владимир Ильич, а на дело, — успокоил скривившегося было Ленина и стал смотреть ему прямо в глаза. — Средства предоставлены частными лицами, сочувствующими угнетенному положению рабочих и крестьян. Коммунизма в белых перчатках не построишь, поэтому не морщите рожу от бесполезной для дела гордости. Или рабочие и крестьяне вам до одного места, и вас интересуют только личные обиды и вынашивание планов мести Российскому престолу?

Товарища Ульянова хватило на минуту молчаливой игры в гляделки — взгляд из вызывающего трансформировался в смущенный, и он отвел глаза:

— Общественное — выше личного, Ваше Императорское Величество, — тихо озвучил сделанный выбор.

Сам не знаю, что из этого получится, но ни единой причины не попробовать у меня нет — в любом случае ничего не теряю, кроме очень скромных денег и собственно товарища Ленина, которого в суете могут и удавить.

— Если вам удастся выстроить процветающую коммунистическую страну, она станет примером для всех рабочих и крестьян планеты, — так же тихо закрепил я. — «Из искры разгорится пламя» — это не пустые слова. Когда вы с вашими товарищами объедините британский пролетариат, задавите сепаратистов и смените тамошнюю общественно-экономическую формацию на более прогрессивную, Российская Империя окажет обновленной Великобритании дипломатическую и экономическую поддержку. Полагаю, некоторые интервенции визжащих от ужаса империалистов неизбежны, но я приложу все силы, чтобы вы с ними справились.

— Зачем вам это, Ваше Императорское Величество? — задал товарищ Ульянов главный вопрос.

— А мне интересно, прав ли я был насчет невозможности применения идей Маркса на практике, — откинувшись в кресле, развел я руками. — Если у вас с товарищами получится доказать обратное, мое самолюбие несколько пострадает, но, как и для вас, общественное для меня выше личного. Построите коммунизм в Великобритании — я построю коммунизм в России. С учетом накопленного опыта, потому что умный по чужим граблям не ходит.

Глубоко вздохнув, Ленин проявил слабость:

— Могу ли я подумать, Ваше Императорское Величество?

— Революционная ситуация — что порох, — покачал я головой. — Полыхает ярко, но недолго. Вы же уже решили, Владимир Ильич.

— Решил, — признался он и взял со стола папку. — Спасибо за вклад в дело победы коммунизма, товарищ Георгий, — с дерзкой ухмылкой приложил меня напоследок.

— Удачи вам, товарищ Ленин, — не обиделся я.

На коммунистов не обижаются.

* * *

Несть числа «кругам на воде» от моих действий, и следить за тем, как «круги» расходятся, натыкаются друг на дружку и множатся — одно из любимых моих занятий. Это — не звенья цепи, потому что те жестко зафиксированы в соответствии с планом. Здесь — океан людских судеб, питаемый их трудом и их интересами. Просчитать это невозможно, особенно если учесть, что сделанное мной нередко характеризовалось мной же самим как «авантюра». Это — то, что называется «жизнью», и спланировать ее попросту невозможно!

Раз — в Российской Империи появляется новая губерния.

Два — я разбрасываю по стране кучу денег и карты ресурсов.

Три — Дальний Восток стремительно набухает людьми и капиталами.

Четыре — кратно увеличивается торговля с японцами, корейцами и китайцами.

Пять — японцы «отжимают» Австралию.

Шесть — Дальний Восток начинает «набухать» еще стремительнее, потому что Старой Японии (такое название дали приобретенному континенту японцы) нужны еда, сырье, строительные материалы… Да вообще все нужно!

Дипломатические и личные связи, военные союзы — все это очень полезно и здорово, но важнее всего в этом мире связи экономические. Японцы за прошедшее с моего им указания на золото Аляски и «скармливание» Кореи время сильно поднялись, поэтому двусторонние инвестиции начали крепчайшими нитями связывать Дальний Восток с Японией. Совместные предприятия, отдельные железнодорожные ветки только для русско-японского товарооборота, торговые представительства и офисы компаний, многолетние контракты, ряд улаженных юридических нюансов и взаимное снижение пошлин — все это на долгой дистанции несколько снизит вероятность самурайского удара в нашу спину. Не гарантирует, просто заставит трижды подумать — слишком много реально уважаемых людей от такого потеряют нажитое непосильным трудом.