Главная роль 7

— Устрашал? — проницательно спросила Маргарита.

— И низвергал! — подтвердил я. — Идем? — протянул руку.

— Идем, — взяла ее Марго, и мы отправились к детским палаткам — братья спят вместе, а Насте составляет компанию уже совсем взрослая Великая Княжна Ольга, которая скоро сочетается очень даже желанным браком с наследником Юсуповых.

Любят юные сердца друг дружку, и нет ни одной причины этот брак не одобрить. А вот как женить братика-Мишу… Это вопрос открытый, потому что такой козырь разыграть нужно очень умело. Вариант очевидный — «обрусевшая» японская принцесса, числящаяся приемной дочерью Дагмары. Но какой смысл? Сделать японцам приятно? Попросту глупо — найду ей другого жениха, а «потратить Мишу» можно с большей пользой. Династический брак в Европе нынче уже совсем не тот, что прежде, и «плюшек» дает никчемно малое количество. Но на Востоке… Словом — думаем мы с Мишей над этим делом крепко и подолгу, потому что младшего брата я вырастил очень качественного, и он не хуже меня понимает всю специфичность и ценность своего происхождения. Ну а пока ходит «бобылем», работает моим личным инспектором по контролю над Индустриализацией и вообще крайне полезен. Жалко будет за бугор отпускать, если вдруг карта ляжет как надо.

Высочайший караван принялся сниматься с места через двадцать минут после того, как мы успели семейно позавтракать чем дворцовые повара послали, комфортно расположившись на покрывале под утренним солнышком. Асфальт под колесами и копытами стелился спокойной черной рекой, и я радовался тому, что по Москве передвигаться мне придется по большей части именно по асфальтированным дорогам. После многих лет тряски на чем придется по пес его знает какого качества мостовым да грунтовкам — словно на облачке по небу катаешься, до того приятно.

Шоссе здесь уже полгода, и еще на этапе строительства принесло пользу, вдохнув новую жизнь в окружающие пространства. Транспортная доступность, помноженная на щедро проложенные Родиной ответвления дороги и старую, но нарастившую пропускную способность дорогу железную вызвала в коммерсантах понятный интерес, и они ринулись выкупать здешние земли, дабы разместить промышленные объекты и агрохолдинги в формате паевых обществ. Сильно помогла и электрификация. За коммерческими объектами здесь зародились и продолжают зарождаться поселки, набухли городки, и временно опустевшее в связи с жадно поглощающей рабочие руки перестройкой Москвы места вновь наполнились жизнью. Вон они, подданные — вдоль дороги густо попадаются, машут руками да цветы весенние в нас кидают. Благостно от этого на душе!

Малая скорость заставила нас еще разок переночевать в поле, и к Москве мы подобрались только во второй половине следующего дня. Здесь у нас нынче архипрестижный поселок с особняками богатеев — навроде как близость к Петербургу чувствуется на этом направлении, а в самой нарастившей этажность и плотность застройки Москве важным людям жить как-то несолидно.

«Этажность и плотность», тем не менее, совсем не те, что в моей реальности — и архитектура получше, и нужды в обильно натыканных хрущевках нет, потому что мы недрогнувшей рукой перекраивали Москву по генеральному плану. Да, планировка радиальная, народу много, но компоновка заводов, торговых зон, парков и примыкающих ко всему этому жилых районов отличается. Сейчас москвичам не особо удобно — великоваты расстояния получились, но спасает общественный транспорт, а в будущем, когда страна достигнет повальной автомобилизации, жители столицы скажут мне большое человеческое «спасибо». Жилых пространств, тем не менее, очень много — симпатичные кирпичные пятиэтажки там и тут радуют взгляд, под ними расположены трубы централизованного отопления, канализации и водопровода. Москва — первый в Империи город, где официально прижат к ногтю туберкулез, и мы этим по праву гордимся. Еще сильнее гордимся тем, что ютиться в бараках приходится всего десяти процентам населения — те товарищи, кто когда-то пришли в Москву копать котлованы под новые здания, нынче в полном соответствии с договором обрели отдельные квартиры. Устроены и многочисленные московские рабочие — промышленники при поддержке государства озаботились общежитиями и жилыми домами при предприятиях. Этакий мини-СССР получился, и в дальнейшем мы такую хорошую практику как выдача собственности за почти казенный счет распространим и на другие города. Да, кто-то на радостях квартирку продувает в карты или продает и сваливает в деревню строить крестьянское хозяйство, и мы этому не мешаем — собственностью человек волен распоряжаться как хочет — но заслуженные квадратные метры подданный империи получить обязан.

Весь наш путь по Москве сопровождался толпами ликующих подданных. Очень веселили вывески на витринах всех встречных лавок и забегаловок о больших скидках в честь прибытия Их Императорских Величеств в Москву, а на Красной площади мы с Маргаритой сделали остановку и не без иронии отчитали с десяток испуганно проснувшихся от нависших над ними Августейших теней пьяненьких подданных. Не за алкоголизм безмерный, а за сон на холодных камнях — застудитесь, батенька, а близким вас потом выхаживать. Поберегите здоровье-то!

Перестроенный Кремль нынче делится на два условных сектора. В первом квартирует духовенство — с намоленных мест прогонять рука не поднялась — а вот втором будем жить мы: в резиденции и здании Правительства, куда я буду ходить на работу к Госсовету и вообще заседать. Здание Парламента в Кремле отсутствует — давайте отдельно, товарищи, в стильной высотке, символизирующей высоту ваших помыслов о Родине.

В коридорах резиденции было пустовато, стерильно чисто, но я был доволен — будет родным чем заняться, пока неугомонный Император делами занят: такие большие площади «обживать» придется не один год!

Эпилог

«СБ Добрыня-2» («Сухопутный броненосец», потому что я так и не придумал, как «натянуть» на новинку изначально английское слово «танк») вызывал шок и трепет. По крайней мере у меня, но можно с некоторой степенью уверенности предполагать, что враги тоже не останутся равнодушными при его виде. Натуральный «Железный капут» из культовой телепередачи моей реальности. С поправкой на размер, правда — наш «Добрыня» поменьше будет.

Хтонично рыча двигателем и лязгая широкими гусеницами, чудо техники на наших глазах преодолело ряд оснащенных колючей проволокой траншей, помесило грязюку под глубокой — до середины танка — лужей, вышло на полные обороты — километров этак десять в час — на поросшей зеленой травкой относительно ровной поляне и остановилось в паре сотен метров от нас перед бетонной стеной.

Что ж, уже гораздо лучше первой версии «Добрыни» — у того сначала порвалась гусеница на первой же траншее, потом, после ремонта, он завяз в луже так, что пришлось ему помогать лошадками, а на полянке позорно заглох так, что двигатель починить стало невозможно — проще поставить новый. Было это три года назад, и я рад, что товарищи из КБ не сидели сложа руки.

Ныне движок что надо — бензиновый и серийно производящийся. Такой же стоит в экскаваторах, бульдозерах и — в урезанном виде — в тракторах новой версии, которые придут на смену стареньким нефтяным.

— Велите переходить ко второй фазе испытаний, Ваше Императорское Величество? — запросил подтверждения мой личный помощник по сухопутно-армейским делам Кочубей.

— Пожалуйста, Виктор Сергеевич, — подтвердил я и приложил к глазам бинокль.

Стоящий в сотне метров от танка пулемет Максима затарахтел, и я не без волнения понаблюдал, как пули высекают искры из брони танка. Внутри, между прочим, сидит сам глава КБ, а он у нас деятель на грани гениальности. Помрет от избыточной самоуверенности, и работы сильно замедлятся — слишком важен. Но «отвечать головой» в Империи теперь считается правилом хорошего тона, и я только морщусь, выслушивая доклады об очередной «золотой голове», которая не смогла уцелеть во время испытаний лично изобретенной фигни. Особенного упоминания заслуживает один архитектор-инженер: во время запуска нового моста на Транссибе бедолаге на голову упал кусочек бетона. Мост при этом оказался крепким, просто рабочий (ныне на каторге за разгильдяйство) «плюхнул» чуть больше раствора, чем было надо. Ныне мост в честь архитектора называется, а рядышком стоит памятник в его честь — вписали бедолагу в историю.

Но вернемся к здесь и сейчас — «Добрыня-1» из пулемета даже без патрона с сердечником (сейчас патроны с сердечником, для реализьму) прошивался как масло раскаленным ножом, а вторая версия ничего, уцелела. Теперь «пампушка», она же — граната. Брошенный рукой гренадера Матвеева снаряд упал на броню в передней части СБшки, прямо перед споро захлопнутой водителем смотровой бойницы. Бах! Выдержало. Теперь кладем «пампушку» под гусеницу. Выдержала. «Пампушка» побольше. Ага, развалилась, но тут уже ничего не поделаешь — это сейчас «Добрыня» смиренно терпит издевательства, а в условиях реального боя будет ездить и поливать окружающее пространство огнем из фронтального, боковых и тылового пулеметов. Лишь бы последний по своим не палил — согласно тактическим «методичкам» при прорыве обороны врага «СБшками» следом побежит пехота.

Плохо быть гражданским до мозга костей — как ни старайся впитывать актуальные времени знания, сдабривая их обрывками из будущего помноженными на без пяти минут фантазии, главного — уверенности, здесь не добьешься. А ведь это тебе не геология, металлургия или вообще пустяки вроде кинематографа. Здесь каждое неверное мое решение придется оплачивать кровью, причем — не моей. «Добрыня» бесспорно опережает все, что имеется у наших врагов, но… Ай, все равно большего я сделать не смогу при всем желании.