Главное задание

— Кто вы такие? — спросил меня Пауль. Французский у него был отвратительный, но я радостно закивал.

— Месье, мы актеры, — начал объяснять я. — Меня зовут… Ален Делон, а моего друга, — и я показал на Хатча, — Шарль Азнавур. Мы попали под бомбежку, компрене? Американцы разбомбили нашу сьемочную группу. Мы снимали кино. Все погибли, а мы заблудились. Нам надо в Моравилль. Вы знаете, где здесь Моравилль?

— Что он там несет? — спросил Матиас.

— Говорит, что они актеры и попали под бомбежку, — Пауль направил на меня автомат. — Пойдете с нами, лягушатники. Марширен марш!

— Хатч, — зашептал я менестрелю, когда нас под прицелом повели в сторону поселка, — главное, молчи и делай вид, что ты немой и глухой!

— Почему?

— Потому что ты контуженный. Бомбой тебя шарахнуло. «Грэнд Слэмом»*, прямо по черепушке. Понял?

— Они нас убьют?

— Может быть. Но пока хотят куда-то отвести. Крепись, братан.

Лицо Хатча приняло страдальческое выражение. Я с ужасом подумал о том, что будет, когда эсэсовцы откроют чехол и увидят его американскую гитару. И как мне объяснить, почему оружие у меня не бутафорское, а самое настоящее. Разве только продолжать разыгрывать кретина. Но долго это не сработает, это только в старых советских фильмах немцы были глупыми.

Шли мы долго. У меня от страха и жажды совершенно пересохло во рту, а ноги дрожали. Хатч выглядел не лучше. Наконец, нас привели в деревню. Это было что-то вроде военной базы — на входе в село стояли блокпосты, а в поле я увидел зенитные батареи, аккуратно обложенные мешками с песком. Повсюду было полно немецких солдат, и смотрели они на нас совсем не благожелательно. В центре деревни, перед ратушей, превращенной в штаб, была устроена настоящая выставка техники — несколько кубельвагенов, шикарный черный кабриолет «Опель-адмирал», пара гановагов, грузовики, *10-тонная авиабомба, использовавшаяся авиацией союзников. мотоциклы, хищно выкрашенные в зеленый, бурый и черный цвет. Весь этот парад технического немецкого гения впечатлил бы любого ценителя антикварной техники. Впрочем, лоск с этих машин давно сошел, а некоторые и вовсе выглядели так, будто их пригнали со свалки. Видимо, совсем недавно эти тачки были в бою. Чуть дальше стоял громадный «тигр» — я и не представлял себе, каких размеров в реале был этот танк. Тут к нам подошел офицер в полевой форме, рыжий, с колючими глазками. Наши конвоиры объяснили ему ситуацию.

— Диверсант? — Офицер ткнул меня рукой в перчатке в грудь. — Маки?

— Месье, — затянул я Лазаря, — я и мой друг актеры. Попали под американские бомбы. Мой друг тяжело контужен. Мы шли в Моравилль, понимаете?

— В подвал их, — коротко приказал офицер и отвернулся. Я было попытался продолжить разговор, но эсэсовцы нас схватили и потащили к ратуше. Похоже, у нас появился шанс пожить еще некоторое время.

Глава двадцать шестая. Сержант Тога Мейсон

И на кой тебе английский? В этой системе даже вирусы русифицированы.

Подвал под ратушей оказался банальным винным погребом. Едва за нами захлопнули похожую на двустворчатый люк дверь, как я активировал свой «Светляк», и мы смогли оглядеться. Здесь было полно бочек всех размеров. Холодно, темновато, но сухо и чисто. А в углу погреба спал на грязном матрасе еще один узник, молодой парень лет двадцати пяти от силы. На парне была английская военная форма.

— Военнопленный англичанин, — шепнул я Хатчу. — Разбудим?

— А стоит?

— Поговорим. Может, узнаем что-нибудь интересное.

Я подошел к англичанину и легонько потряс его за плечо. Когда парень открыл глаза, я выдал самую приветливую улыбку и сказал:

— Hi, cham. Nice to meet you.

Парень посмотрел на меня с удивлением. По виду это был типичный англичанин — рыжий, с мелкими чертами лица и светлыми глазами. Левая бровь была рассечена, губы вздулись, на скуле темнел здоровенный синяк.

— Don`t be afraid, friend, — сказал я и протянул ему руку. — We are with you.

Англичанин нерешительно протянул мне руку, но на его лице по-прежнему было написано недоумение. Ох уж эти англосаксы! Сноб на снобе…

— Prisoner of war? — продолжил я. — So we are. Very sad, isn`t it?

— Слушай, Леха, он какой-то странный, — шепнул Хатч. — Он вроде как не понимает. Может, у тебя с произношением что-нибудь не так?

— Обижаешь, Блэкмор. Я кандидатский минимум по английскому на пять сдал. У меня английский чище, чем у Шекспира.

— Русские? — внезапно спросил парень на самом настоящем русском языке. — Вы что, русские? Из России?

Тут у меня челюсть провисла до самого пола. А липовый англичанин просиял, что твой новенький рубль.

— Ты что, русский? — спросил я.

— А какой? А, усек — вас, наверное, форма моя с толку сбила. Так это миссия такая.

— Миссия? — Я начал понимать, что к чему. — Вот только не говори, что ты геймер.

— И вы тоже? — Парень внимательно нас осмотрел. — Да, дела!

— Слушай, ты ясно и точно скажи — играл?

— Играл. В «Солджерс оф Глори — 2». Знаете такую игрушку?

— Слышали.

— Я сетевуху загрузил, миссия «Божья кара», — говорил Тога тихо, и при этом стеснительно улыбался. — Это когда тебя выбрасывают с самолета вместе с диверсионной группой. Ты типа как британский сержант-десантник по фамилии Мейсон.

— И?

— Стал загружать игру, тут что-то сверкнуло, и я будто в воздушную яму провалился. Голова закружилась, в глазах потемнело. А как пришел в себя, вижу — я уже не в своей комнате за компьютером. Болтаюсь в каком-то лесу на дереве, на парашютных стропах.

— Короче, попал внутрь игры, — с понимающим видом сказал Хатч. — Со мной было почти то же самое.

— Я сейчас с трудом могу вспомнить, что чувствовал. Сначала подумал, это меня заглючило по-крупному. А потом понял, что все на самом деле происходит. Чуть со страху не обделался. Повисел немного, подумал и решил действовать. У меня девиз такой по жизни: «Надейся на лучшее, борись до последнего».

— Хороший девиз.

— Короче, я обрезал стропы и слез с дерева. Лес, темнота. Мешок мой с припасами, картой и рацией улетел куда-то. Стал его искать. Фонарь зажечь боюсь — вдруг патруль? Короче, ждал до утра. Потом все-таки нашел мешок, достал карту. И пакет с заданием…

— Погоди-ка, брат, тебя как зовут? — не выдержал я.

— Тога. Вообще-то я Толик. Но в виртуале Тога.

— Будем знакомы, Тога. Я Леха, ник Алекто. А это Валерчик, в виртуальном миру Хатч.

Мы обменялись рукопожатиями. Мне что-то так хорошо стало на душе — словами не опишешь.

— Ты откуда будешь, Тога? — спросил я.

— Казанский.

— О, почти земляк! — обрадовался Хатч. — Я из Поволжья, Самарская губерния.

— Нет, здорово, что вы здесь, — сказал Тога. — Как-то даже в погребе светлее стало.