Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от радио до интернета

Таким образом, интернет не возник в готовом виде из некоего грандиозного замысла, подобно Афине, вышедшей из головы Зевса. Нет — инженеры искали конкретное техническое решение. Результат, конечно, получился остроумным и оригинальным, но его подлинная важность стала очевидна не сразу. Сёрф рассказал, что открытая структура интернета была необходима из-за технических особенностей стоявшей перед ним задачи: «Во многом мы были вынуждены сделать ее такой».

Создатели интернета, главным образом ученые, работавшие как в правительственных, так и в негосударственных структурах, не обладали властью и амбициями для того, чтобы основать информационную империю. В то время провода принадлежали AT&T, а компьютерный мир представлял собой пеструю карту раздробленных княжеств, основанных на гигантских ЭВМ, каждая из которых имела свои собственные протоколы и системы. Сейчас, как и тогда, слишком многие упускают из виду главную особенность интернета: он работает на инфраструктуре, не принадлежащей пользователям. Владельцем всегда является кто-то другой, и в 1970-х гг. этим другим была преимущественно AT&T {316} .

316

Чтобы прочитать об AT&T в период появления интернета, см. Сhristopher H. Sterling, Phyllis Bernt, and Martin B. H. Weiss, Shaping American Telecommunications: A History of Technology, Policy, and Economics(New York: Routledge, 2006). О взаимоотношениях Винта Серфа, Роберта Кана и Роберта Меткалфа с AT&T см. разделы про них в Laura Lambert et al., The Internet: A Historical Encyclopedia,vol. 2 (New York: MTM Publi-shing, 2005).

Создавать интернет пришлось с учетом этого фундаментального ограничения. Выбора не оставалось: даже государственное финансирование не помогло бы построить альтернативную инфраструктуру, охватывающую весь мир подобно Bell, которая потратила на это многие десятилетия и несчетные миллиарды. Соответственно, сеть с самого начала зависела от мощи и самовластия владельцев. Она была создана, чтобы соединить человеческие умы, но на этом контроль за работой сети кончался. Равенство, рожденное необходимостью, останется неизменным многие годы спустя, когда сеть вырастет и сможет вобрать в себя всех.

Гениальная идея основной сети, соединяющей остальные, заключалась в «инкапсуляции». Как сказал Сёрф, «мы считали это конвертами». Инкапсуляция означает упаковку информации из локальных сетей в этакий «конверт», который объединенная сеть сможет распознать и переправить дальше. Это можно сравнить с почтовыми службами разных государств, которые договорились писать названия стран по-английски, даже если местный адрес — на японском или хинди. То, что со временем станет известно как TCP (протокол управления передачей данных, англ. Transmission Control Protocol), по сути, является стандартом размера и скорости пакетов данных. То есть Сёрф и Кан обеспечили пользователей компьютеров универсальным языком, который работает во всех сетях {317} .

317

«A Protocol for Packet Network Intercommunication» in Jeremy M. Norman, ed., From Gutenberg to the Internet: A Sourcebook on the History of Information Technology(Novato, CA: historyofscience.com, 2005) 871–890.

С практической точки зрения эта инновация позволила интернету функционировать на любой инфраструктуре и поддерживать любые программы, поскольку пакеты данных могут путешествовать по всевозможным проводам и радиочастотам, даже если те принадлежат таким фанатикам контроля, как AT&T. Это было поистине уникальное явление в истории человечества: электронная информационная сеть, независимая от физической инфраструктуры, на которой она работает. Изобретение инкапсуляции также обусловило знаменитую «многоуровневую» структуру интернета. Коммуникационные функции в ней обособлены, что позволяет сети работать с многообразными техническими стандартами различных устройств, каналов информации и программ. Но опять же, эта идея родилась не из чьего-то замысла, а из практической необходимости соединять разные типы сетей.

Когда начинаешь размышлять над строением интернета, невольно поражаешься, до какой степени он похож на прочие децентрализованные системы, такие как, например, федеративная система США. Когда-то у отцов-основателей [75] не имелось другого выбора, кроме как принять тот факт, что отдельные штаты уже слишком сильны и развиты и не отдадут львиную долю своей власти центральному правительству. Таким образом, первые две конституции были ограничены (а по сути, полностью обусловлены) настоятельной необходимостью сохранить права штатов — ради того чтобы получить их поддержку. Аналогично создатели интернета были вынуждены изобрести протокол с расчетом на множество сетей, которые им почти не подчинялись.

75

Отцы-основатели США — политические деятели, сыгравшие ключевую роль в основании американского государства. Прим. перев.

Разрабатывая интернет-протокол, Сёрф и Кан следовали принципу, который был полной противоположностью установке Вейла: «Одна система, одна стратегия, универсальное обслуживание». AT&T в 1910-х гг. унифицировала американскую связь и навязала буквально всем своим клиентам одинаковые телефоны. Однако Сёрф, Кан и другие создатели интернета исповедовали принцип терпимости к различиям. Их система признавала и принимала автономность членов сети. Собственно говоря, вряд ли у кого-нибудь получилось бы повторить подвиг Bell 50-летней давности — даже если бы речь шла о таком же гиганте. Дело в том, что в 1960-х гг. очарование систем с централизованным планированием постепенно увядало и вскоре кануло в Лету, подобно рубашкам с короткими рукавами.

Децентрализация

Экономист Джон Мейнард Кейнс однажды сказал: «Когда меняются факты, я меняю свою точку зрения. А вы, сэр?» {318} Никакой поборник централизованного планирования, пройдя через фашистские и советские эксперименты, не может игнорировать тот факт, что регулируемая экономика имеет свои ограничения. Те самые идеи, что так воодушевляли Генри Форда и Теодора Вейла, в сфере политики привели к власти Гитлера и Сталина. Поэтому естественным явлением в эпоху холодной войны стало всеобщее отрицание логики централизации.

318

Цитата из Alfred L. Malabre, Jr., Lost Prophets: An Insider’s History of the Modern Economists(Cambridge, MA: Harvard Business Press, 1994), 220.

Самым сильным критиком не только централизованного планирования, но и ложных рассуждений в духе тейлоризма, лежащих в его основе, стал австрийский экономист Фридрих Хайек, автор книги «Дорога к рабству». Его боготворят либертарианцы за то, что он горячо критиковал не только вмешательство государства в дела граждан (в форме социализма), но и централизованное планирование в целом {319} . По большому счету, его выводы об опасностях централизации в социализме справедливы и для гипертрофированной власти корпоративных монополистов.

319

Friedrich A. Hayek, The Road to Serfdom(London: George Routledge & Sons, 1944).

До определенного момента Хайек соглашается с убеждениями Вейла и советскими принципами: в идеале планирование позволяет избежать бессмысленного дублирования, которое неизбежно возникает при децентрализованном принятии решений. Скажем, две заправки на одной улице — это определенно излишняя трата ресурсов. И с этой точки зрения, как и настаивал Вейл, монополия эффективнее конкуренции [76] .

Но, по мнению Хайека, имеется одна ловушка, которая не дала монополиям и всем централизованным системам реализовать преимущества данной модели. Это границы человеческих возможностей. Имея в распоряжении идеально полные сведения, централизованное планирование превзошло бы все возможные системы. Однако ни один руководитель не в состоянии охватить всю относящуюся к делу информацию о местных, региональных и национальных процессах, чтобы на ее основе принять обоснованное и верное решение. Хайек пишет:

76

Говоря языком экономистов, централизованное планирование устраняет многие недостатки рынка, такие как экстерналии, проблемы коллективного действия и т. д.

Еслиу нас есть вся нужна информация, еслимы можем исходить из конкретной системы предпочтений и еслинам доступны полные данные по возможным мерам, дело остается лишь за логикой. Тем не менее общество сталкивается с абсолютно другойэкономической проблемой. Информация, с которой начинаются расчеты, никогда не «дана» в масштабах всего общества одному человеку, делающему конечные выводы. И этого никогда не бывает {320} .

320

Цитата из Friedrich A. Hayek, Individualism and Economic Order(Chicago: University of Chicago Press, 1948), 77.

Отрицание целесообразности централизованного планирования, начавшееся в 1960-х гг., свойственно не только консерваторам. Более того, самые яркие либеральные мыслители той эпохи заново открывали прелесть естественных, неорганизованных систем. Еще один австриец, политолог Леопольд Кор, в 1950-х гг. начал многолетнюю кампанию против империй, крупных стран и вообще идеи масштаба в любом проявлении. Он писал: «Похоже, что только одна причина стоит за всеми несчастьями общества: размер. Пусть эта идея выглядит упрощением, но нам будет легче принять ее, если подумать, что величина, или чрезмерная масштабность, означает гораздо больше, чем просто социальная проблема. Когда что-то идет не так, оно непомерно раздувается» {321} .

321

Leopold Kohr, The Breakdown of Nations(London: Routledge & Paul, 1957), ix.