Глаз Бога

Мысли Сейхан вернулись к тому мгновению, когда она выстрелила из пистолета, повинуясь инстинкту самосохранения, слепая ко всему окружающему. Она собиралась только свалить водителя, чтобы получить мотоцикл. И все же…

«Я едва не убила Грея».

У нее за спиной открылся и закрылся люк. Сейхан закрыла глаза, недовольная тем, что ей помешали. Послышались приближающиеся шаги, чей-то силуэт встал у леерного ограждения рядом с ней. Сейхан ощутила аромат жасмина. Она испугалась. Если дать этому аромату волю, он затянет ее назад в прошлое. Даже сейчас у нее перед глазами появился образ вьющейся лозы, залитой солнечным светом, с малиновыми цветками, вокруг которых с жужжанием вьются толстые пчелы.

Сейхан прогнала прочь эту картину.

– Чи, – ласково произнесла мать, называя ее прежним именем. В единственном слоге, сорвавшемся с ее уст, было слишком много боли для такого короткого имени.

– Я предпочитаю имя Сейхан, – ответила дочь, открывая глаза. – С ним я прожила гораздо дольше, чем со всеми другими.

Маленькие руки схватили ограждение рядом с ее руками, не прикасаясь к ним, однако достаточно близко, чтобы Сейхан в ночном холоде ощутила исходящее от них тепло. И все же их по-прежнему разделяла огромная пропасть.

Сейхан тысячу раз пыталась представить себе воссоединение с матерью, но она никак не могла предположить, что это будет встреча двух чужих людей. Всю дорогу в вертолете Сейхан всматривалась в лицо матери. Черты его были ей до боли знакомы: дуги бровей, изгиб нижней губы, форма глаз. Но в то же время это было совершенно незнакомое лицо. И дело не только в багровом шраме и татуировке; все было гораздо глубже.

В последний раз Сейхан видела свою мать, когда была еще девятилетней девочкой. Теперь, по прошествии двух десятков лет, она смотрела на нее взрослым человеком. Она уже не была той девочкой. И ее мать не была той молодой женщиной.

– Скоро мне нужно будет покинуть тебя, – сказала Гуань-инь.

Сейхан сделала глубокий вдох, проверяя, какое действие произвели на нее эти слова. У нее угрожающе защипало в глазах – но только потому, что она не почувствовала абсолютно ничего. И это явилось жутким открытием.

– У меня есть обязательства, – продолжала мать. – Мои люди в опасности, и им нужна моя помощь. Я не могу их бросить.

Сейхан едва сдержала горький смешок.

Должно быть, Гуань-инь также почувствовала грустную иронию своих слов.

– Я тебя искала, – после долгого молчания тихо произнесла она.

– Знаю. – Сейхан уже знала это от Грея.

– Мне сказали, что ты умерла, однако я продолжала искать до тех пор, пока это не стало слишком больно.

Посмотрев на свои руки, Сейхан с удивлением обнаружила, что стиснула ограждение и у нее побелели костяшки пальцев.

– Поедем со мной, – попросила мать.

Сейхан слишком долго хранила молчание.

– Ты не можешь, да? – прошептала мать.

– У меня тоже есть обязательства.

Снова потянулось молчание, заполненное чем-то гораздо более важным, чем слова.

– Я слышала, он опять уезжает. Значит, ты отправишься вместе с ним?

Сейхан ничего не ответила.

Они долго стояли рядом, обе не зная, о чем говорить, что обсуждать. Что им оставалось делать? Считать, у кого больше шрамов, делиться рассказами о пережитых ужасах и пролитой крови, о том, что приходилось делать, чтобы остаться в живых? В конце концов они так ничего и не сказали друг другу.

Наконец мать разжала руки и отступила назад, прошептав:

– Моя маленькая Чи, неужели я потеряла тебя навсегда? Смогу ли я когда-нибудь снова тебя найти?

С этими словами она ушла, оставив после себя только аромат жасмина.

03 часа 14 минут

Грей стоял, опираясь на стол, слишком усталый, чтобы доверять своим ногам. Командир эсминца любезно предоставил им с Ковальски офицерскую кают-компанию. Корабельный кок сварил кофе и приготовил яичницу с ветчиной.

Не каждый день двум сотрудникам американских спецслужб удается бежать из Северной Кореи.

После того как Грею вычистили, обработали жидким заживляющим средством и перебинтовали раненое плечо, он почувствовал себя в тысячу раз лучше. Определенно, этому также способствовала кружка горячего крепкого кофе.

Ковальски сидел рядом, закинув ноги на стол и поставив на живот тарелку с яичницей. Он зевал так широко, что, казалось, вот-вот вывихнет челюсть.

Наконец перед Пирсом ожил большой жидкокристаллический монитор. Связь была установлена по засекреченному каналу. Грей увидел перед собой оперативный центр в штаб-квартире «Сигмы» в Вашингтоне. Прямо на него смотрел директор Кроу, рядом с ним сидела Кэт, лихорадочно стуча по клавиатуре компьютера. Это она организовала сеанс защищенной связи.

Пейнтер кивнул.

– Здравствуйте, коммандер Пирс, как у вас дела?

– Бывало и получше.

А также и похуже.

Несмотря на все, им удалось освободить Сейхан и выбраться живыми и невредимыми – ну, не совсем невредимыми, но близко к тому.

– Грей, я знаю, что тебе пришлось побывать в преисподней и вернуться обратно, – продолжал Пейнтер, – но если ты сможешь, нам бы хотелось, чтобы ты занялся другим важным заданием.

– В Монголии, – сказал Пирс.

Кэт уже вкратце ввела его в курс событий, окружающих разбившийся спутник.

– Мне нужно, чтобы ты трезво оценил свои силы, – продолжал Пейнтер. – Вы с Ковальски в достаточно хорошей форме, чтобы продолжать дальше?

Грей оглянулся на великана, который просто пожал плечами, отправляя в рот очередной кусок яичницы.

– На мой взгляд, выражение «в достаточно хорошей форме» подходит к нам как нельзя лучше, – ответил Грей. – Но если попутно нам еще удастся немного поспать, будет просто отлично.

– Хорошо. В таком случае я хочу показать вам вот это. – Пейнтер повернулся к Кэт.

Та переместилась ближе к объективу камеры, продолжая одной рукой стучать по клавиатуре.

– Сейчас я соединю вас с лейтенантом Джошем Лебланом, сотрудником станции «Мак-Мёрдо».

– Это в Антарктиде?

– Совершенно верно. Он, во главе поискового отряда, находится примерно в ста километрах от базы, на шельфовом леднике Росса. – Нажав несколько клавиш, Кэт сказала в стоящий перед ней микрофон: – Лейтенант Леблан, вы можете еще раз показать то, что обнаружили? Шаг за шагом провести нас по тому, что увидели?