Глаз времени

При поддержке Гроува Абдикадир настоял на том, что Байсеза не будет принимать непосредственного участия в боях, в которых женщина могла оказаться особенно беззащитной. Капитан Гроув, вопреки своему обыкновению, бросил фразу, мол, женщину могла ждать судьба хуже смерти.

Поэтому Байсеза направила все свои усилия на организацию госпиталя.

Для этого она заняла небольшой дом в Вавилоне. Филипп, личный врач Александра, и старший военный хирург британцев были переведены под ее начало. Ей ужасно не хватало лекарств и медицинского оборудования, но то, чего у нее не было под рукой, она старалась компенсировать своими «ноу-хау». Байсеза опробовала вино в качестве антисептика, внедрила шкалу тяжести ранений, которые могли получить воины в предстоящем сражении, и научила разбитых на пары сильных длинноногих лазутчиков Александра работать санитарами. Она пыталась укомплектовать наборы полевой помощи, которые состояли из медицинских средств для первичной обработки наиболее вероятных ран, в том числе и огнестрельных. Их придумали в британской армии во время англо-аргентинского конфликта. Следовало быстро осмотреть рану и достать подходящий пакет.

Сложнее всего было решить задачу обеспечения гигиены. Как македонские врачи, так и британские медики девятнадцатого века не видели необходимости смывать кровь с рук, принимаясь за очередного пациента. Македонцы приходили в недоумение от ее непонятных рассказов о невидимых существах, вроде крошечных богов или демонов, которые набрасываются на раны или раскрытые внутренние органы. Почти так же реагировали британцы, когда речь заходила о бактериях и вирусах. В конце концов, ей пришлось обратиться к их командованию, чтобы заставить выполнять свои требования.

Байсеза как можно чаще обращалась к практике. Для этого пришлось принести в жертву еще коз, которым она наносила раны македонской саблей или стреляла в живот или таз. Другого способа опробовать полученные знания на практике у них не было. Македонцы относились к этому спокойно: в походах с Александром большинство из них в свое время успело достаточно насмотреться на ужасные раны. Но рассказы о том, что с ними, оказывается, нужно было что-то делать, стало для них новостью. Эффективность даже такой простой процедуры, как наложение жгута, сильно удивляло их и заставляло еще активнее приниматься за учебу.

Байсеза подумала, что этим она в очередной раз изменяет ход истории. Она задавалась вопросом, какие новые открытия в медицине появятся на две тысячи лет ранее с учетом того, что она пыталась им передать на скорую руку, если они выживут… Большое «если». Возможно, родится целая новая отрасль знаний, функционально равных механическим ньютоновским моделям двадцать первого века, но выраженных на языке македонских богов.

Редди Киплинг настаивал на том, чтобы его «приняли в ряды защитников», как он выразился:

— Вот я стою на месте слияния истории, когда два самых великих генерала человечества сошлись в битве. А в руках победителя окажется судьба нового Мира. От одной мысли об этом кровь во мне закипает, Байсеза!

Он утверждал, что проходил подготовку в Первом Пенджабском полку добровольцев, который был создан по инициативе британских колонистов, чтобы дать отпор угрозе, исходившей от мятежной Северо-Западной пограничной провинции.

— Правда, я в нем долго не задержался, — признался он, — после того как высмеял умение стрелять моих товарищей в маленьком стихотворении о том, как я был начинен свинцом, когда шел по соседней улице…

Британцы посмотрели на этого широколицего, низенького, напыщенного молодого парня, с которого еще не сошла бледность, вызванная продолжительной болезнью, и посмеялись над ним. Македонцы же Редди просто не поняли, но тоже не хотели бы, чтобы он путался у них под ногами.

Получив категорический отказ, и вопреки уговорам Байсезы, он напросился в ее самодельный медицинский корпус.

— Знаешь, когда-то я хотел стать врачом…

Возможно, и хотел, но оказалось, что он на удивление склонен к тошноте и падал в обморок от одного лишь взгляда на свежую козью кровь.

Но, твердо решив сыграть свою роль в великом сражении, он боролся со своей слабостью. Постепенно он приучил себя к атмосфере в госпитале, к запаху крови и блеянью раненых и напуганных животных. В итоге он был в состоянии перебинтовать козе открытую сабельную рану на ноге прежде, чем лишиться чувств.

Потом настало время его величайшего триумфа, когда к ним в госпиталь пришел томми с глубокой открытой раной на руке, которую он получил во время тренировок. Редди смог вычистить и перебинтовать ее без помощи Байсезы, хотя позже честно признался в том, что после этого его рвало.

Тогда Байсеза положила ему руки на плечи, стараясь не обращать внимания на запах блевотины, и сказала:

— Редди, мужество на поле боя — это одно, но не меньше мужества требуется для того, чтобы справиться со своими внутренними демонами, как сделал это ты.

— Я постараюсь убедить себя поверить тебе, — сказал он, но на его бледном лице проступил румянец.

Хотя Редди научился переносить вид крови, страдания и смерть животных, его все еще очень впечатляло то, что он видел в госпитале. Особенно его шокировала смерть козы.

— Что же такое жизнь, которая так драгоценна и которую все же так легко уничтожить? — спросил он за обедом. — Возможно, тот козленок, которого мы сегодня пулями разнесли на клочки, мнил себя центром Вселенной. И вот теперь он умер, испарился, как капля росы. Зачем Господь дал нам что-то настолько хрупкое, как жизнь, если не затем, чтобы разбить ее жестокостью смерти?

— Но ведь теперь мы можем спросить об этом не только Господа, — сказал де Морган. — Мы уже не можем считать себя венцом его творенья, выше которого лишь он сам, потому что теперь в нашем мире появились те существа, которых Байсеза чувствует внутри Глаза. Возможно, они — ниже Бога, но уж точно выше нас, подобно тому, как мы — выше тех козлят, которых режем. Так почему же Господь должен слышать наши молитвы, если над нами есть они и они тоже взывают к нему?

Киплинг посмотрел на него с отвращением.

— В этом все вы, де Морган, всегда преуменьшаете возможность ближних своих.

Де Морган только рассмеялся.

— А может быть, не существует никакого бога Слияния, — он говорил с каким-то необычным волнением в голосе. — Знаете, все, что мы пережили, все с момента Слияния так похоже на кошмарный сон, вызванный лихорадкой. Байсеза, ты рассказывала мне о массовых вымираниях в прошлом. Ты говоришь, что в мое время об этом было известно, но все отказывались в это поверить. Ты также сказала, что во всех найденных памятках тех времен не было и следа разумной жизни, ничего до появления человека и его непосредственных предшественников. Возможно, если мы сами должны умереть, это будет первый случай вымирания разумного вида, — он сжал ладони в кулак и уставился на свои пальцы. — Абдикадир говорит, что, по мнению ученых двадцать первого века, разум связан со структурой Вселенной, что он каким-то образом делает вещи реальными.

— Коллапс волновых функций… Да. Возможно.

— Если это так и весь наш вид находится на грани исчезновения, тогда, возможно, перед нами последствия этого. Говорят, что когда смотришь смерти в лицо, перед твоими глазами проносится все твое прошлое. Возможно, мы, как порода, испытываем последний психологический шок, уходя в небытие. Осколки нашей кровавой истории в последние моменты выплыли на поверхность, как пузырьки воздуха. И, может быть, падая вниз, мы разбиваем структуру самих пространства и времени… — теперь он говорил быстро и возбужденно.