Глаз времени

На повестке дня стояло еще много вопросов, а времени было мало. Совет начал расходиться.

Байсеза отвела Абдикадира и Кейси в сторонку.

— Вы действительно считаете, что сражения не избежать? — спросила она.

— Ага, — ответил Кейси. — Мирное разрешение конфликтов, которое представляет собой альтернативу войне, зиждется на готовности всех заинтересованных сторон пойти на уступки. У этих парней из железного века еще не было возможности насладиться двухтысячелетним кровопролитием, плюс-минус несколько Хиросим и Лахоров, чтобы понять: иногда просто необходимо пойти на уступки. Для них война — единственное решение споров.

Байсеза пристально на него посмотрела.

— Не ожидала услышать от тебя столь глубокомысленное суждение, Кейси.

— Да ладно тебе, — сказал он и тут же вернулся к своей прежней глуповатой манере вести себя, начав хихикать и потирать руки. — Но ведь это к тому же весело. Конечно, мы здесь глубоко вляпались. Но только представьте себе: Александр Великий против Чингисхана! Интересно, сколько бы содрали с нас телеканалы за возможность транслировать этот поединок.

Байсеза поняла, что он имеет в виду. Ее тоже готовили как солдата. Внутри нее смешались страх перед боем и желание, чтобы ничего не произошло и она могла просто пойти домой. Но надеждам на мир не суждено было сбыться.

Разговаривая, споря и планируя что-то, они покинули тронную залу.

33. Принц с Небес

Колю сутки продержали в темноте, после чего отвели к Йэ-лю. Со связанными за спиной руками с помощью веревки из конских волос его привели в юрту и бросили на землю перед советником.

Криволапов не хотел, чтобы его подвергли пыткам, поэтому стал быстро рассказывать Йэ-лю о том, что сделал, как можно подробнее. Когда он закончил, кидани покинул юрту.

Над ним появилось лицо Сейбл.

— Зря ты это сделал, Коль, — сказала она. — Монголы понимают важность информации. Ты же сам мог в этом убедиться. На примере Бишкека. По сравнению с этим даже нападение на самого Чингисхана считалось бы менее тяжким преступлением.

— Можно мне воды? — прошептал он.

Он ничего не пил с того дня, когда его раскрыли.

— Ты же понимаешь, что наказание за твое преступление может быть только одно, — проигнорировала его просьбу Сейбл. — Я пыталась облегчить твою участь, сказала, что ты — принц, принц с Небес. Они будут снисходительными к тебе и не прольют твою благородную кровь…

Хотя в горле у него давно пересохло, все же Коля смог плюнуть ей в лицо. Сейбл поднялась и стала смеяться над ним. Это было последнее, что он видел в своей жизни.

С по-прежнему связанными за спиной руками его вывели из юрты. Четыре могучих воина повалили его на землю и стали держать за руки и ноги. Затем из соседней юрты вышел офицер, на руках у которого были надеты толстые перчатки. Перед собой он нес глиняную чашку. Оказалось, что в ней было расплавленное серебро. Монголы стали вливать горячий металл ему в один глаз, потом — во второй; в одно ухо, потом — во второе.

После этого он почувствовал, как его подняли, куда-то отнесли и бросили в наполненную мягкой сырой землей яму. Он не мог слышать ни того, как у него над головой они заколачивают гвозди в доски настила юрты, ни собственных криков.

34. Псалом

Александр сразу установил для своих воинов суровый режим подготовки к возможному сражению. В основном в него вошли традиционные для македонского войска методы: долгие марш-броски, бег с утяжелением и рукопашный бой.

Были и попытки внедрить британских солдат в ряды македонской армии. После нескольких проб стало ясно, что никто из солдат британской конницы, как и из индийской, не способен сравниться в искусстве верховой езды с конницей Александра. Зато пехотинцы и сипаи были приняты в святая святых македонской пехоты — в ряды педзетайров. Языковой барьер и культурные различия делали выработку общих команд почти невозможной, поэтому британцев учили понимать основные командные сигналы македонских труб.

Освоение конницей нововведения Абдикадира шло очень быстро, хотя, как и предсказывал Евмен, первые попытки заставить македонских всадников ездить верхом со стременами были смехотворными. Конница гетайров, самый привилегированный полк в армии Александра, набиралась из молодых сынов македонской знати. Царь щеголял в форме, сделанной по образцу той, которую носили в этом полку. Поэтому в первый раз, когда им предложили стремена, гордые гетайры просто обрезали свисающие кожаные дополнения своими кривыми саблями.

Понадобилось сажать солдата индийской конницы на приземистого македонского скакуна, чтобы наглядно, хоть и неумело, продемонстрировать, как хорошо тот управляется даже с незнакомой лошадью. После этого, а также после серьезного нагоняя от царя, тренировки начались по-настоящему.

Даже без стремян македонские всадники были поразительны. Они удерживались на лошадях, ухватившись за их гривы, и правили ими исключительно силой своих ног. При этом гетайры могли сражаться и резко менять направление, делая это с такой гибкостью и быстротой, что стали закаленным острием копья армии Александра. Теперь, благодаря стременам, их маневренность значительно возросла и воины могли убирать ноги из-под ударов врага и орудовать тяжелым копьем.

— Они просто бесподобны, — сказал Абдикадир, наблюдая за тем, как клин, сформированный из ста человек, мчался стрелой по полям Вавилона. — Я даже жалею, что дал им стремена: сменится два поколения и такое искусство верховой езды забудут.

— Но нам все равно нужны будут лошади, — проворчал Кейси. — Сам подумай. Следующие двадцать три века именно они будут основной машиной войны. До Первой мировой, не приведи Господи.

— Может быть, здесь будет все по-другому, — задумчиво сказала Байсеза.

— Конечно. Мы же теперь не та кучка полусумасшедших, постоянно ссорящихся сверхразвитых приматов, какими были до Слияния. А то, что мы ввязались в войну с монголами через пять минут после того, как сюда пришли, — простое недоразумение. — Кейси засмеялся и ушел прочь.

Капитан Гроув организовал для македонцев демонстрацию силы огнестрельного оружия. Ему и Кейси пришлось пожертвовать незначительной частью своих арсеналов — гранатой и несколькими патронами из мартини и Калашникова, выпущенными по привязанной к столбу козе. На этом настояла Байсеза:

— Пускай они наделают в штаны сейчас, но зато будут насмерть стоять против монголов, в случае, если Сейбл припрятала в рукаве своего скафандра подобный сюрприз.

У македонцев не возникло проблем с пониманием основных принципов обращения с огнестрельным оружием: убивать противника на расстоянии из лука было для них делом знакомым. Но когда они увидели впервые взрыв относительно безобидной светошумовой гранаты, то разбежались с криками во все стороны, невзирая на призывы офицеров оставаться на месте. Это могло показаться смешным, если бы впереди не ждала битва.