Глаза изо льда

Вампир-бармен искоса взглянул на него.

Изучая глаза и лицо Ника, он нахмурился, протягивая ему ещё один полный стакан.

— А они не сказали, почему? — спросил он.

— Сказали, — прямо ответил Ник. — Мёртвые вампиры.

Он увидел, как бармен вздрогнул.

— …По-видимому, очень много, — добавил Ник. — Лишённые крови и яда. Сердца вырваны аллигаторами. Тела оставили гнить за пределами купольного щита, — он сделал паузу, заметив напряжённость, появившуюся в глазах и губах собеседника. — Ты что-нибудь слышал об этом, брат? Я некоторое время был в отпуске, так что это стало для меня новостью.

Бармен колебался.

Ник сделал глоток свежей крови из своего стакана. Теперь он смаковал её, почти насытившись. Он не сводил глаз с лица бармена.

Бармен уставился на него в ответ.

У Ника определённо возникло ощущение, что сейчас другой мужчина открыто оценивает его. Он также чувствовал, что его инстинкты оказались правы; вампиры здесь явно что-то знали.

— Ты же не хочешь подвергать опасности наших братьев и сестёр, не так ли, друг? — сказал Ник. — Ты ведь не станешь молчать о чём-то подобном, правда?

Бармен двигался так быстро, что Ник едва заметил это даже своими вампирскими глазами.

Белые пальцы сжали его запястье. Прохладные губы коснулись его уха, а низкий голос заговорил шёпотом настолько тихим, что даже ближайшие вампиры не услышали бы его.

— Не спрашивай об этом здесь, — пробормотал он. — Мой прекрасный брат… заткнись нах*й. Никому не говори об этом здесь. Ты играешь с огнём.

Прежде чем Ник успел моргнуть, бармен отпустил его.

Высокий светловолосый вампир прислонился к своей стороне барной стойки.

Ник продолжал смотреть на него, ничего не понимая, и тут радужки вампира расцвели алым цветком в центре, а клыки удлинились так, что слегка выпятили узкие губы. Заметив предупреждающий — нет, угрожающий взгляд в глазах собеседника — Нику потребовалась ещё секунда, чтобы понять, что он видит не гнев.

Это был страх.

Ник всё ещё сидел там, нахмурившись и пытаясь осмыслить увиденное, решить, что ответить, что он мог бы сказать, чтобы заставить другого поговорить с ним…

Когда грубые руки схватили его сзади.

Ник не думал.

Через миллисекунду он уже очутился на ногах. Он попытался повернуться, даже когда его разум включился в работу, автоматически оценивая нападавших.

Его разум отследил четырёх из них. Люди.

Крупные.

Действительно крупные.

Размером с танк. Размером с людей Фарлуччи у ворот ранее. Ник извивался в их руках, в удушающей хватке, в которой один из них держал его, рыча…

Шприц вонзился ему в шею.

Толстые пальцы надавили на поршень, выталкивая всё содержимое прямо в вену, прежде чем Ник успел повернуть голову.

Во второй раз за эту ночь…

Внезапно всё погрузилось во тьму.

Глава 12 Холод

Майкл нахмурился, оглядывая заднюю часть гаража за складом.

Он почувствовал это ещё до того, как увидел.

Ещё до того, как он понял, что видит, что именно было не так.

Он по-прежнему находился за сетчатым забором.

Его разум отследил это движение, даже когда он сам моргал от яркого света. Он смотрел, как голая лампочка качается взад-вперёд, создавая дезориентирующие тени на стенах, покрытых ржавчиной и длинными полосами грязи и плесени.

Он и раньше видел, как лампочка раскачивалась, когда открывалась или закрывалась дверь в комнату на другом конце дока. Он никогда не видел, чтобы она раскачивалась по такой дуге… и так долго.

Он стоял на земляной стоянке на окраине Бруклина, недалеко от того места, где болото просачивалось под края купола.

Майкл слышал здесь аллигаторов, настоящих аллигаторов.

Он проверил этот шум в сети, чтобы подтвердить то, что слышал; днём он видел их головы, торчащие вверх, как куски дерева, наполовину погружённые в красные камыши, которые душили более глубокие лужи воды. Он знал, что их видели бродящими по местным улицам, на самом краю купола, рядом с тем, что раньше было международным аэропортом Кеннеди.

Вода там, по-видимому, была свежее, по крайней мере, немного.

Откуда они взялись, Майкл не знал.

Возможно, когда-то они были чьими-то домашними животными, а может быть, сбежали из одного из зоопарков во время войн. Или же аллигаторы просто приспособились настолько, чтобы доплыть до самого Нью-Йорка из южных штатов, где они раньше жили.

В любом случае, здесь было сыро.

Всё пахло так, словно разлагалось.

Они решили использовать эту часть города после того, как тела попали в полицейскую сеть. Как только копы узнали о вампирах без крови и яда, найденных за стенами купола Манхэттена, они переключились на болота и Бруклинскую сторону купола.

Сюда никто не выходил.

Даже большинство преступников не выходили сюда.

Болота поглотили всё.

Болота были дикими, совсем не похожими на человеческий мир.

Теперь Майкл чувствовал, что на него смотрят глаза животного. Он чувствовал себя так, словно его нашёл кто-то, живший здесь — возможно, кто-то занимающий более высокое положение в пищевой цепи, чем он сам.

Неужели в гараж забрёл аллигатор?

Или это нечто выглядело гораздо более похожим на него?

Майкл внимательно оглядел гараж, залитый оранжевым светом. Стоя там, он почувствовал дрожь дурного предчувствия, настолько сильную, что замер на месте, как кролик, поражённый светом фар и застывший неестественно неподвижно.

Он стоял там, как добыча.

Он стоял, готовый броситься наутёк, как олень… и ждал.

Он покинул гараж примерно сорок минут назад, оставив операцию на своих товарищей, чтобы успеть купить коктейль из кофе с содовой, сэндвич с протеиновой пастой и печенье с бобовой начинкой.

К тому моменту он работал уже больше семи часов без перерыва. Он нуждался в приливе энергии, несмотря на их сжатые сроки. Он также знал, что если будет слишком сильно налегать на сахар, то в конце концов устанет ещё больше, чем если бы вообще ничего не ел.

В эти дни он уставал намного быстрее.

При этой мысли в его мозгу возникла ещё более напряжённая вибрация.

«Ты слишком много работаешь… — прошептал тихий голос. — Ты слишком много работаешь, брат».

Голос был слабым. Теперь он стал слабее, с расстоянием, со временем, но он всё ещё слышал его. Он услышал его, и эти слова успокоили его.

Слабое волнение в глубине его сознания померкло.

Вот оно. В этом всё дело. Майкл слишком много работал.