Глаза изо льда

Он уставал, потому что слишком много работал.

Выдохнув, он снова сосредоточился на складе, на работе, которую ему предстояло сделать сегодня вечером.

После того как они покончат с полицейским, им ещё предстояло позаботиться о шести ходячих трупах. Ему предстояло провести ещё несколько часов сбора урожая, а затем помочь избавиться от тел. Но он мог это сделать. Он продержится до рассвета.

Затем он сможет проспать большую часть завтрашнего дня.

Прежде чем отправиться на поиски способов увеличить свою энергию в оставшееся время, он задержался, пока они втроём — Майкл, Феликс, Мелисса — не подтащили мускулистого вампира к краю стола из нержавеющей стали. Затем они с Феликсом подняли его вверх, а Мелисса держала его за руку по причинам, которые Майкл не мог понять.

Феликс схватил его за плечи, а Майкл — под колени.

Даже с помощью Феликса, даже с мускулами, которые они оба выработали за долгие месяцы этого труда, Майкл услышал, как хрустнул его позвоночник, когда они подняли вампира на стол из нержавеющей стали. В конце концов, они всё-таки затащили его на стол, напрягая мышцы до предела. Феликс матерился, а Майкл убедился, что ему нужна еда, прежде чем он разделается с остальными вампирами.

Как только они затащили его, Майкл остался, чтобы помочь им уложить тело копа на скользкой поверхности. Они поместили его рядом с насосами и начали прикреплять иглы и электроды, чтобы осушить его так быстро, как только насосы смогут работать.

Пятнадцать минут спустя они закончили, используя свою последнюю рабочую установку, чтобы следить за его телесными функциями, пока они заканчивали сбор урожая.

Феликс согласился остаться внутри, чтобы поработать над извлечением яда из клыков копа, пока насос трудится над его венами. Он велел Майклу идти, заверив, что теперь его очередь следить за извлечением — и за Мелиссой — и что он сможет работать следующие несколько часов без перерыва. Он даже согласился начать подготовку следующего вампира в холодильнике, если у него будет время до возвращения Майкла, чтобы они могли быстрее перейти к нему, как только закончат с копом.

Майкл был ему благодарен.

Несмотря на то, что Феликс был неверующим, время от времени он мог быть трогательно щедрым, особенно после того, как вздремнул и закинул в рот несколько таблеток, что, как подозревал Майкл, и произошло недавно.

Майкл не сердился на другого мужчину за это.

Ночи сбора урожая были тяжёлыми.

Это была безостановочная, изнурительная работа, почти от одного рассвета до следующего. Сначала надо забрать тела из назначенных точек выгрузки, потом доставить их всех сюда, разместить на столах и собрать урожай с каждого из них, прежде чем избавиться от останков после этого.

Даже Мелисса много работала.

Они все справлялись так, как умели.

Каковы бы ни были личные причины участия Феликса в их благой работе (были ли эти причины религиозными или нет), Майклу, в конечном счёте, было всё равно. Он считал другого человека своим братом в этом, даже если тот ещё не нашёл путь к свету. Тем временем, сознательно или нет, Феликс накапливал благословения для себя, выполняя эту работу.

Пока Феликс занимался делом, Майкл отправился в ближайший круглосуточный продовольственный магазин.

Оказалось, что он находится на расстоянии больше мили отсюда.

Майкл должен был это знать.

В его гарнитуре имелась карта, а также подробные указания GPS, но Майкл не потрудился включить её, пока не очутился уже на полпути туда и удивился, почему до сих пор не увидел светящуюся сине-зелёную вывеску.

Надо было позаимствовать грузовик.

Надо было поехать на машине туда и обратно, а не оставлять их одних так долго. Он думал, что прогулка пойдёт ему на пользу. Он думал, что это разбудит его, прояснит голову.

Так и получилось, но на это ушло больше времени, чем следовало бы.

Сэндвич был чёрствым и дорогим, печенье — мучнистым, но кофеин уже творил своё волшебство.

В каком-то смысле он завидовал более агрессивным способам Феликса оставаться бодрствующим — главным образом, посредством маленьких фиолетовых таблеток, которые он принимал. По словам Феликса в тот единственный раз, когда Майкл позволил себе спросить, эти таблетки легко поддерживали его в течение двенадцати часов и без особого выгорания, по крайней мере, до следующего дня.

Обдумывая это сейчас, Майкл решил, что если это не сработает (то есть, сэндвич и кофеиновый коктейль), то сегодня вечером он сделает исключение. Он спросит Феликса, нельзя ли ему купить кое-что из его запасов.

Это не самый чистый способ, но работа должна стоять на первом месте.

Работа превыше всего, даже превыше чистоты его тела.

Майкл покончил с бутербродом с протеиновой пастой ещё на полпути к складу. Теперь, следуя за навигационной нитью в гарнитуре, хотя бы для того, чтобы определить время и понять, нужно ли позвонить заранее, он жевал печенье с бобовой пастой на протяжении последней части своей прогулки, запивая его кофейно-содовым коктейлем, который имел дополнительное преимущество — он стирал худшее послевкусие сэндвича.

Майкл ничего не заметил, пока не оказался в пределах видимости забора из металлической сетки.

Именно тогда он увидел раскачивающийся свет.

Это мелочь.

Свет качался — это был не главный тревожный сигнал.

Дело в открытой задней двери. Феликс мог открыть эту дверь по целому ряду причин. Он мог выйти, чтобы взять что-нибудь из грузовика. Он мог выйти, чтобы перекусить, принять ещё наркотиков, вытащить бутылку воды из сумки-холодильника.

Лампа качалась сама по себе, но это не имело значения.

Но она раскачивалась слишком широко; дуга была неправильной.

Это ощущалось неправильно.

Это ощущалось очень, очень неправильно.

Майкл не мог объяснить этого даже самому себе.

Он не останавливался.

Он подошёл прямо к забору. Он увидел щель, оставленную кем-то между забором и створкой ворот, и его дурные предчувствия усилились.

В отличие от ситуации с раскачивающейся лампочкой, у Феликса не было никаких веских причин приходить сюда. Никаких рутинных причин. Ничего такого, что подразумевало бы «обычные действия».

Уходя, Майкл закрыл ворота.

Он был в этом уверен.

Он откатил створку полностью в сторону, и она застряла на месте прежде, чем он сумел закрепить цепочку, а затем снова защёлкнуть замок. Ему пришлось навалиться всем своим весом, чтобы задвинуть её на последние несколько дюймов. Под конец его руки дрожали из-за всех нагрузок, полученных этой ночью, включая большого вампира-копа.

Он определённо запер эти ворота.

Он помнил, что ржавые колёсики раздражали его тем, как легко они выскакивали из колеи в цементе. Он вспомнил, как наконец закрыл ворота и дёрнул тяжёлый висячий замок, чтобы убедиться, что механизм защёлкнулся.