Глаза Сатаны

– Что так долго? – тут же спросил Ариас.

– Остров оказался слишком большим, – устало ответил Хуан. – Долго обходили с юга. Хорошо, что пошли в ту сторону. Мне казалось, что так будет ближе. Слава Богу, что так оно и произошло!

Ариас собрал немного орехов, поели мякоти тех, что поспелее, у остальных выпили молоко и легли спать.

– Завтра нужно поставить мачту и приспособить парус из нашего клочка, что подобрали, – проговорил сонно Хуан и замолчал.

Весь день они боялись, что их захватят индейцы. Хуан отправил Пахо собирать орехи, а он с Ариасом, ещё слабым, но двуруким, принялись укреплять лёгкую низкую мачту и приспосабливать к рею парус с верёвками, найденными на берегу. Лишь ближе к вечеру удалось закончить работу.

– Уходим сейчас, на ночь глядя, или ждём утра?- спросил Хуан.

Его друзья переглянулись. Что они могли посоветовать? Это Хуан знал, как более опытный.

– Раз молчите, то ждём утра. До рассвета весь наш лагерь идёт собирать орехи. Это и вода, и еда. А теперь садимся в каноэ и идём на север. Тут плодов мы больше не найдём. За полчаса на полмили можно удалиться, и то хорошо. Грузим всё, что имеется у нас – и в путь! А пока спите!

Ещё до рассвета Ариас поднял товарищей. Костёр не жгли, опасаясь привлечь им индейцев. Быстро собрались, даже не отведав орехов. Вывели каноэ за линию небольшого прибоя и погребли на север.

Скоро взошло солнце. Расправили парус. Ветер слегка потрепал его, надул. Хуан приказал отложить вёсла, предложив:

– Посмотрим, как наша лодка пойдёт без вёсел.

– Медленно, но и мы не так уж быстро гребём, – заметил Ариас. – Пахо одной рукой мало помогает, я ещё слабый. Потянет и такой, – он кивнул на крохотный парус, весь ещё в дырках.

– Вон в том заливчике пристанем к берегу, – указал рукой Хуан направление. – До него саженей триста. Вы отдыхайте. Я погребу пока один.

Лишь ближе к полудню каноэ загрузили плодами, где основную массу занимали кокосовые орехи. Их собрали сотни две.

– Ну, ребята, с Богом! – воскликнул Хуан и распустил Парус. – Гребём, ребята! Как бы нас индейцы не прихватили. А до вечера ещё далеко.

Северо-восточный пассат подгонял каноэ почти точно на север. Это не совсем попутный ветер, но вполне достаточный чтобы дать лодке ход в полтора-два узла.

Перед заходом впереди показался вулкан. Он поднимался из тёмной зелени острова. Хуан стал вспоминать, что он читал на карте. Это ему удалось.

– Ребята, мы скоро должны будем покинуть остров. Впереди северная оконечность. За ночь можно пройти ещё два островка, если ветер не стихнет. Я посплю, пока не стемнеет. А вы помаленьку подгребайте. Держитесь вблизи берега. Если что, будите немедленно.

Хуан устроился на пальмовых листьях на дне каноэ, вслушивался какое-то время в журчание воды за бортом. И вскоре заснул. Ему предстояла долгая ночная вахта, необходимо было чуточку отдохнуть.

Его разбудили в полной темноте. Звёзды сверкали с бархатного неба, ветерок ласково холодил кожу. Море было спокойное, волна ходила пологая, вялая.

– Что-то случилось? – вскочил Хуан, оглядываясь.

– Огонь, сеньор, – указал Пахо в темноту.

Очень слабый огонёк мерцал где-то вдали. Он не пропадал, светил ровно и спокойно. Полночь была близко.

Хуан встал, посмотрел на небо, отыскивая Полярную звезду. По ней, светившей низко, определил, что лодка двигается на север, склоняясь румба на четыре к западу.

– Где может находиться этот огонь? – спросил Хуан себя. – Тут только остров или судно, надо понаблюдать. Давно заметил?

– Нет, сеньор. Я больше вперёд смотрел, а обернувшись назад, увидел огонёк. Даже испугался.

– Нас никто заметить не может. У нас нет фонаря. Ладно, Пахо, можешь укладываться спать. Что, Ариас всё кашляет? – повернулся Хуан к спящему мулату. И, не дожидаясь ответа, добавил: – Прихватило нашего Ариаса. Хрипит в груди уже который день после гибели баркаса.

– И слабый сильно, сеньор, – сокрушённо молвил негр.

Хуан долго смотрел на огонёк. Уже через полчаса он почти был уверен, что это бортовой фонарь судна, что шло тем же приблизительно курсом, что и каноэ. Огонь приблизился, стал ярче. Иногда Хуану казалось, что он покачивается. Но так могло и показаться.

Прошёл ещё час с небольшим, как решил юноша. Теперь отчётливо было заметно покачивание огня. А вскоре стало видно в его свете неясные очертания, часть бушприта и снастей. Корабль шёл почти в кильватере каноэ.

Хуан поспешил убрать парус. Он мог выдать присутствие каноэ, а это не входило в расчёты. Неизвестно, что за судно. Лучше поостеречься.

Ещё полчаса наблюдений, – и Хуан в черноте ночи заметил медленно проплывающий чёрную, со светлыми пятнами парусов, громаду корпуса трёхмачтового судна. Флаг различить было невозможно. Можно было даже различить в свете двух кормовых фонарей силуэты людей, стоящих на полуюте.

Судно прошло в кабельтове от каноэ и так же неторопливо ушло вперёд.

Хуан опять поднял парус. Каноэ слегка накренилось и пошло следом, тихо покачиваясь на слабой волне.

Утром никакого паруса на горизонте уже не увидели. Море было пустынно, тихо, и лишь альбатросы величественно парили на распростёртых крыльях в высоком небе.

Хуан всё вспоминал карту, прикидывал путь, и полагал, что в такую погоду они за несколько дней смогут достичь или Пуэрто-Рико, или Санта-Круса.

Ариас долго откашливался. Пахо орудовал мачете, готовя завтрак из кокосовых орехов. Ничего другого у них не было. А голод постоянно терзал их внутренности. Орехи не могли насытить молодые тела. И жажда помаленьку наваливалась на их разгорячённые рты. Правда, особой жары не было, и море хорошо веяло прохладой.

После полудня на горизонте появился парус. Он часа два бледным пятном маячил вдали, пока не растаял совсем.

Два дня спустя наши путешественники остались всего с двумя орехами на человека, которые Хуан приказал оставить для самого трудного дня.

– Мы не знаем, когда появится земля, ребята, – сказал он тихо. – Повременим с питьём и едой. Завтра прикончим всё – и останется одна надежда на Всевышнего. Будем молиться.

– Надо было бы судно окликнуть! – заявил Ариас и закашлял. – Давно были б где-нибудь в надёжном месте.

– Никто не знает, что было бы, Ар, – примирительно ответил Хуан. – И что теперь об этом говорить? Будем ждать, вдруг появится ещё парус. Или мы с божьей помощью достигнем земли.

На следующее утро опорожнили предпоследний орех. Ариас слабел на глазах, сильно кашлял, после чего долго лежал баз всякого движения на дне, тихо глядя в безоблачное небо.

Вечером прикончили последний орех. Больше ничего не было. Рот пересыхал, силы уходили с последними лучами солнца. Воля улетучивалась. Ариас часто надрывно кашлял. Тело его горело в жару. Он уже не пытался встать.