Глаза Сатаны

Ивась волновался, представляя себе предстоящее удовольствие в кабаке. Перекладывал в кармане свои монетки, рассчитывая одну потратить на девку, вторую истратить на кабак.

Два дня спустя Фриц пригласил казаков на разговор.

– У меня к вам важное задание, казаки, – слегка скривил он губы в подобие усмешки. – Вы должны без лишних слов и любопытства сопроводить преподобного епископа в одно место и проследить, чтобы ему никто не мешал.

– Господин может на нас положиться, – значительно ответил Ивась. – Мы с готовностью выполним все ваши указания и требования, герр.

– Приготовьте оружие, но без мушкетов. Вечером отправитесь. Ваш раненый друг может уже работать?

– Омелько? Конечно, господин! Лишь позвольте оружие ему взять. Он не подведёт. Мы за него ручаемся, господин.

– Ждите вечера, казаки! И никому ни слова. Я на вас надеюсь.

Казаки переглянулись. Демид хмыкнул, произнёс с сомнением в голосе:

– Что это немцы задумали? И разве нет для этого своих стражей?

– Значит, своим не очень-то они доверяют. Считают нас более надёжными.

– Конечно, мы не так охотно болтаем с остальными. Особенно после того, как с нами Омелько. Видно тайна великая у этого попа.

Омелько был доволен поручением.

– Хоть дело будет! Задубел я тут со своей раной, будь она проклята! И саблю охота подержать в руке.

Уже в темноте они облачились в стальные нагрудники, сверху одели кафтаны, на ногах ботфорты с широкими отворотами голенищ. По пистолету за широкими поясами и шпаги на портупеях. В дополнение ко всему в ножнах на поясах висели тонкие кинжалы.

– Знатно нас вооружили! – воскликнул Омелько. – Хорошо, что у разбойничков мы орудовали шпагами. Видно дело опасное.

– Посмотрим, что нас ждёт, – мрачно ответил Демид.

Они сидели в тёмном помещении под палубой в ожидании часа. Фриц тихо зашёл, молча сделал знак рукой, в темноте это было трудно заметить. Казаки молча же поднялись и проследовали на палубу.

Тёмная длинная фигура епископа уже чернела у сходней. С ним был его неизменный слуга из священников. Никто не обмолвился ни словом. В молчании, стараясь не грохотать сапогами, пять теней спустились на пристань.

Слуга шествовал впереди. За ним епископ, замыкал шествие Омелько. По бокам шли Ивась с Демидом.

Было тихо, мрачно, таинственно. Однако путь оказался не долгим. Не прошло и четверти часа неторопливого хода, как слуга остановился у массивной двери большого дома. Глухие удары молотком гулко отдавались в квартале, как казалось казакам.

Дверь тихо приоткрылась. Тихие приглушенные голоса – и пришедшие проскользнули в тёмный зёв дома. Одна сальная свеча почти ничего не высвечивала. Тихий голос слуги бесцветно произнёс:

– Быть здесь. Молчать, ждать и быть готовыми к любым неожиданностям.

Он не ждал ответа, незаметно растворился в темноте. Тень епископа исчезла ещё раньше.

Казаки встревоженно топтались, боясь обменяться впечатлениями. В доме было тихо.

Томительное ожидание длилось не менее часа, прежде чем послышался шум. Появился слуга. Тихо проговорил, обращаясь к казакам:

– Выходите на улицу и осмотритесь. Всё должно быть спокойно.

Друзья молча, соблюдая тишину, вышли по одному в тёмную улицу. С обеих сторон улица была пустынной.

Вышел слуга с тусклым фонарём в руках. В том же порядке процессия потянулась к пристани. Шли быстро, словно спеша побыстрее оказаться подальше от таинственного дома.

Лишь в своём тёмном углу, друзья наконец смогли поговорить.

– Что за чудной поход? – спрашивал Омелько. – И так таинственно.

– По-моему, тут дело бабье, – с усмешкой молвил Ивась.

– Не может быть! Ведь епископ! – В голосе Демида прозвучало неподдельное возмущение и недоверие.

– И епископ мужик, Демид, – Ивась усмехнулся в темноте. – К тому же совсем не старый. Каких-то пятьдесят лет.

– Откуда у тебя такая уверенность, Ивась? – спросил Омелько.

– Когда епископ проходил мимо, меня обдало волной запаха дорогих духов. Раньше этого не чувствовалось. Был совсем другой запах.

– Вот так поп! – воскликнул Демид. – Кто бы мог подумать такое? Бес в ребро вонзился нашему попу!

– Не вздумай об этом болтать, Демид, – с опаской сказал Ивась. – Потому и выбрали нас, что мы не сболтнём лишнего. Лучше вовсе нам никогда не воспоминать об этом. С этим лучше не шутить.

Потом казаки ещё раз сопровождали епископа в тот дом. А уже после ухода из Дуйсбурга они получили по три талера в награду за хорошую, добросовестную службу, как им сказали.

Десять дней пути – и баржа пришвартовалась у причала города Нейменга. Это были уже Нидерланды. Рейн здесь был широк, разветвлялся на рукава и был близок к морю. Оно уже ощущалось ветрами, влажностью и частыми туманами и моросящими дождями.

Епископ тут же переехал в дом бургомистра в центре города. У дверей дома постоянно толклись стражники с мушкетами и алебардами.

Охрана епископа на барже была пока свободна и все разбрелись по городу в поисках удовольствий и развлечений.

– Глядите, тут большие корабли стоят, – указывал Ивась на реку. – Интересно бы поглядеть, что такое море. Демид, ты бывал в море, поведал бы, а?

– Что об том говорить? Много воды, большие волны и сильный ветер. И всюду соль. Вот и всё. Что там интересного?

– Всё ж мы такого никогда не видели с Омельком.

– А что, Ивась, ты узнай, долго мы тут будем околачиваться? – спросил юношу Омелько с хитрой усмешкой.

– Зачем? – повернулся к другу Ивась.

– А что! Если можно, то я бы не отказался от поездки к этому морю. Далеко оно хоть отсюда?

– А деньги? Думаешь, того, что у нас есть, хватит? Брось ты это, – и Иван неопределённо отмахнулся.

– Кто его знает, Ивась. Я бы попытался.

Ивась всё же стал расспрашивать бывалых матросов и местных жителей о пути к морю. И вскоре всё узнал. С тем и обратился к Омелько.

– Что, за три дня можно доплыть до моря? – воскликнул Омелько. – Это же совсем близко. А что с попом? Он долго намерен здесь обретаться?