Глазами богов
Шрифт:
И вот Она здесь – неведомо где, – озирается по сторонам, спрашивая себя: «Где я?»
Из глубины разноцветной жизни начали появляться размытые овальные фигуры кроваво-красного цвета: некие живые субстанции, похожие на клетки организмов, которые можно наблюдать через микроскоп. Создавалось впечатление, будто находишься под водой и наблюдаешь, как из глубины к тебе приближается тёмное пятно, которое постепенно, по мере приближения, приобретает знакомые контуры, и ты понимаешь, что это плывёт на тебя рыба. Но это были не рыбы, а странные амёбовидные организмы медленно проявлялись издалека (или из глубины) пёстрого пространства. Их становилось всё больше и больше: сотни, тысячи, десятки тысяч. «Кто они? Зачем они?» – забеспокоилась Она.
/ты мне веришь? – верю. – Пойдём, я тебе покажу…/
В это время мириады жидких субстанций – кровяных телец – копошились, переливались, сливались между собой, размножались, делились, проживали мгновение, а потом поглощали друг друга. Сюрреалистичная картина микромира вызывала у Неё головокружение и тошноту. Ей не хотелось
И тут, вдруг, всё вокруг разом погрузилось в темноту. Затем снова вспыхнул свет, и снова погас, словно кто-то включал и выключал свет. Вот мир опять исчез во мраке, и заново озарился, меняя резкость и картину окружающего (так бывает, когда спросонья дневной свет слепит глаза и трудно что-то разглядеть, пока не протрёшь глаза, чтобы вернуть чёткость). Она присмотрелась внимательнее: мир вокруг несколько изменился, стал более реалистичный, знакомый: желеобразное пространство исчезло вместе с субстанциями, и теперь Она находилась в зоне полутьмы; впереди зияла огромных размеров, изнутри наполненная слепящим – по всей видимости солнечным – светом дыра, точно портал – спасительный выход из микромира в макромир, туда, где есть человеческая жизнь.
Она, обрадованная исчезновением субстанций и Его голосу, направилась (точнее, переместилась) к дыре; осторожно приблизилась к границе портала и хотела было проплыть сквозь него, но невидимая преграда остановила Её; прильнув всем телом к мягкому на ощупь стеклу, Она заворожённо смотрела на мир снаружи; перед Ней открылся захватывающий вид, какой можно увидеть через иллюминатор самолёта, летящего на огромной высоте, или со спутника на орбите Земли.
Она смотрела на планету Земля с головокружительной высоты, словно находилась на вершине Эвереста, воздымающейся над облаками. Так альпинист видит мир, достигнув пика горы! При созерцании такого огромного пространства, простирающегося у Её ног, Ею овладели чувства значимости и превосходства над природой. Позже Она осознала, что не всё, на что Она смотрит, – смотрит одна. Было ощущение, что смотрит Она вместе с кем-то, или кто-то смотрит Её глазами. Или Она смотрит чьими-то, потому что, когда менялся ракурс или происходила аккомодация зрения, помимо Её воли кто-то показывал (смотрел) на то, куда Она ещё не глядела и даже не намеревалась. И этот кто-то как бы направлял её взор на то, куда (Он!) смотрел сам. Кто-то рассматривал облака – и Она тоже; потом кто-то (Он!) переводил взгляд на торчащие из облаков, как из ваты, верхушки гор и кратеров вулканов, – и Она вслед за его (Его) взглядом наблюдала эти же вершины.
А потом начался затяжной головокружительный прыжок-полёт вниз, сквозь облака, как на симуляторе полётов на истребителе. У Неё аж дух перехватило! Но было совсем не страшно, так как Она понимала, что находится в абсолютной безопасности на краю панорамного окна-полусферы – Его зрачка, откуда Ей открывался мир Его глазами… Глазами Бога! Её Бога. Её любимого Бога…
«Господи, а не Бог ли Он?» – промелькнула мысль.
Она парила в Его взгляде, проплывая сквозь облака, кружась над горами, лесами, пустынями, любуясь неповторимой красотой планеты, на которой жила.
«Как красиво», – восхищалась (думала) Она. А голос отвечал: «Такой он только снаружи… твой мир». Он сделал паузу и с некоторым сожалением, как Ей показалось, добавил: «И мой тоже». «Он красивый», – повторила Она. «Он не весь такой красивый, как кажется». «Но мне нравится мир твоими глазами, нравится, даже если внизу есть плохое. Он всё равно прекрасен… И прекрасен ты». «Ты хочешь его увидеть по-настоящему?» – спросил любимый. «Да, да, я хочу его увидеть таким, каким видишь его ты – твоими глазами!» – «Твой мир моими глазами? Но он может испугать тебя», – предостерёг бархатный голос. «Нет, я хочу видеть твоими глазами всё! И если ты можешь на это смотреть, то и я смогу». – «Но тебе надо быть готовой увидеть не просто что-то одно, как, например, эти озёра внизу, а всё сразу, одновременно все жизни тысячью миллионов глаз и миллиардами душ человеческих испытать и гнев, и радость, и страх и надежду, и ужас и счастье, и отвращение и красоту. И всё это воспринять разом, испытать и прожить одним мигом миллионы миллиардов жизней и разных судеб, чтобы понять мир таким, какой он есть на самом деле», – предупредил Он. «Мир твоими глазами…» – вторила Она, не обращая внимания на Его предостережения. Они плыли над синевой бесконечного океана, словно на воздушном шаре. «Да, моими». – «Глазами Богов. Я согласна», – Она улыбнулась дельфину, вынырнувшему из океана, который весело протрещал что-то на своём таинственном языке. «Да», – ответил Он и направил её взгляд на материк, приближающийся из-за горизонта. – «Что ж, тогда смотри!»
И вот они мчатся над сушей, опускаясь ниже и ниже, ближе и ближе к земле: люди, лица, звери, деревья, города, сёла, поля, улицы, аулы, заводы, дома, ночь, день, огонь, вода…
Всё закружилось перед Её глазами, и Она кружилась вместе с картинкой реальности в воздушном танце, не различая ничего вокруг, потому что мир слился во множество спиральных линий…И вдруг всё внезапно остановилось… Мир замер. Перед Ней открылся экран в полнеба. Начался первый сюжет.
…Где-то за кадром мяукал котёнок. Перед собой, как на экране монитора, Она видела мраморный пол, на который женские руки положили двух котят, чёрненького и рыжеватого. Потом появились женские ноги, обутые в ярко-красные туфли на высоком каблуке с заострённой металлической шпилькой. Туфли, пританцовывая, как на подиуме, прошлись вокруг озирающихся и испуганных котят; потом носок одной туфли дотронулся до спинки одного из котят и перевернул его на бок – малыш задёргал лапками, пытаясь найти в воздухе опору, чтобы вернуть обратно привычное для себя положение тела. Затем женская рука поправила животное в удобное для съёмки положение. Кажется, начиналось какое-то представление. Женская нога приподнялась и зависла над телом котёнка. Остриё шпильки слегка кольнуло спинку, и котёнок, озираясь на обувь, жалобно мяукнул. И тут неожиданно для Неё, ничего плохого не подозревающей, шпилька наполовину погрузилась в туловище животного, и душераздирающий писк котёнка наполнил Её сознание и комнату, в которой происходило издевательство. В это время второй котёнок дрожал, съёжившись, и непонимающе наблюдал за собратом, от страха прижав к голове ушки.
Насладившись болью котёнка, подёргивающегося в предсмертных судорогах, нога нелюди приподнялась, шпилька, окрашенная кровью, вышла из тела… И через секунду снова вонзилась, но уже с большей силой и яростью. Острый каблук полностью вошёл в плоть бедного животного, пригвоздив его к полу. Затем нога приподняла трупик, нанизанный на шпильку, как кусок мяса на шампур, покрутила над полом, демонстрируя извивающееся в судорогах животное, и стряхнула на пол, как осенний лист с ботинка. С другим котёнком, но уже другая пара женских ног в туфлях голубого цвета проделала то же самое. Дальше было хлеще: стройные женские ноги подобным образом поочерёдно расправились с другими маленькими животными: черепашками, хомячками, щенками, лягушками, птенцами. Животных пронзали каблуками, били, пинали, а некоторых медленно давили подошвой.
Шёл прямой эфир в закоулках чёрного интернета.
Она перевела взгляд на тех, кто позади Неё смотрел на всё это, и закричала: сотни тысяч женских и мужских лиц (чудовищ) лицезрели весь этот кошмар горящими от возбуждения глазами. Изверги наблюдали пытки животных, в маниакальной полуулыбке облизывая свои слюнявые губы, испытывая половое возбуждение. Одна такая тварь, похожая на земную женщину, во время всего просмотра продолжала лизать мороженное, не обращая внимания на молочный ручеёк, стекающий по подбородку и шее на грудь, которую она рьяно массажировала – её возбуждала сцена, в которой давили подошвой военного сапога крошечного воробья…
«Неееееееетттттт…» – простонала Она.
/ты увидишь мир глазами богов/
…Девочка (Она) вбежала в спальню родителей на крики мамы, которую ругал, – а перед этим, кажется, ударил, – отец, и остановилась в проходе как вкопанная. Папа стоял посередине комнаты, застыв в необычной позе, как статуя. Он как-то странно, тихо и заискивающе разговаривал с мамой, успокаивая её. Она находилась на балконе: сидела на перилах, свесив ноги внутрь лоджии. Её грузное тело покачивалось на узком поручне, готовое в любую секунду перевалиться и упасть. В глазах матери девочка увидела пустоту и безнадёжность. Дочери хотелось окликнуть её, но она (Она) боялась произвести лишний звук, чтобы не спугнуть маму, отчего та могла неосторожно качнуться, потерять равновесие и упасть с высоты восьмого этажа многоквартирного дома, в котором они жили. Отец, не на шутку испуганный тем, что мама может покончить с собой, заплакал и принялся уговаривать её не делать этого. Он скороговоркой просил у неё прощение, извиняясь за тысячи проступков, которые совершил, но мама смотрела на него – или сквозь него – стеклянными глазами, никак не реагируя на его мольбы. Похоже, она уже приняла для себя роковое решение. Отец сделал осторожный шаг вперёд в направлении лоджии – мама расширила глаза и… завалилась назад, исчезнув за балконной перегородкой. Тапочек слетел с её левой ноги и упал, уткнувшись носком в пол, провернулся в пируэте, как пуанта балерины, и лёг вверх подошвой. Отец в отчаянии выбежал на балкон, а девочка (Она) потеряла сознание. Последнее, что она услышала, это хруст сломанных ветвей деревьев (или костей), а затем глухой звук, похожий на тот, когда с большой высоты на асфальт падает мешок с песком…
«Нннннне-е-э-эмммы-ы…»
…Страшный человек в чёрных очках-окулярах и в голубой повязкой на лице тянул Её за голову из какого-то тесного места. Где-то рядом слышался женский стон. При помощи хромированных инструментов он наконец вытащил Её полностью, встряхнул, осмотрел, прихлопнул ладонью по ягодицам, и Она заплакала. Пока он вертел Её в руках, Она успела увидеть свои конечности, и ужаснулась – Её ноги и руки были кривые и короткие, как у новорождённых малышей. И Она заплакала пуще прежнего. Да и вообще, Ей хотелось постоянно плакать и плакать. Когда страшный человек переворачивал Её, Она заметила женщину, лежащую на кушетке; её глаза были закрыты, ноги раздвинуты и согнуты в коленях. Ей захотелось к ней прильнуть, но противный человек в очках отнёс Её в другую комнату, и передал каким-то людям неприятной наружности, сопровождая словами: «она здорова, забирайте». Те, в свою очередь, протянули страшному человеку небольшой пакет, из которого тот вынул несколько пачек банкнот номиналом в сто долларов и принялся пересчитывать купюры. Она заплакала, понимая, что никогда не увидит ту женщину (маму).