Глиняные кулаки
Шрифт:
Печальное лицо госпожи Эйдис озарила приветливая улыбка.
– Это потому, – вздохнул Айс, пряча глаза. – Что мы вовсе никакие не друзья. Мы только сегодня с ним познакомились у Железной колонны.
Хозяйка гостиницы руки не убрала, удерживая юношу рядом с собой на крыльце.
– Представляю, как ты устал с дороги, – сказала она. – А у нас как раз неожиданно освободилось несколько номеров. Я велю старику отнести твой багаж наверх, а мы, тем временем, пойдем, взглянем на твою посуду!
Юноша оторопел, все еще не веря в удачу.
– У меня нет багажа, – выпалил он, хватая
Капитан городской стражи тоже вышел на улицу и теперь с интересом рассматривал стоящего у коновязи огромного голема.
– Пожалуй, я все же задержу этого прохвоста, – сказал он, важно поглаживая напомаженные усики. – Сдается мне, что проходимец где-то украл этого голема вместе с телегой и всем товаром!
У юноши от возмущения и обиды лицо стало красным как свекла.
– Никакой я не вор! – воскликнул он, и торопливо сбросил парусину с тележки, демонстрируя корзинки с посудой. – Я каждую тарелку и каждую чашку сделал сам, вот этими вот руками!
Казалось, что из глаз юноши в любой момент могут брызнуть слезы.
– А вот ваши стражники, они настоящие воры! – выпалил он. – Не успел я пробыть и часа в городе, как они утащили у меня три корзинки с лучшими чашками и блюдцами!
Капитан нахмурился, а его правая рука легла на рукоять пистоля, торчащего из-за пояса.
– Ты не только вор, но еще и клеветник! – рявкнул офицер, делая шаг вперед. – Ты арестован!
Мягкая ладонь госпожи Эйдис опустилась капитану на предплечье.
– Давайте, не будем ссориться, мальчики, – сказала она, улыбаясь ему одними губами. – Ведь ты не хочешь со мной ссориться, правда?
Капитан посмотрел женщине в глаза и поспешно кивнул, убирая руку с оружия.
– Я просто пошутил, моя дорогая, – на его лощеном лице появилась натянутая улыбка, а на лбу выступили крупные капли пота. – Ну, какой из этого мальчишки вор, сразу видно, что его только вчера от плуга отняли! Чувствуешь, от него до сих пор смердит навозом!
Улыбка на лице госпожи Эйдис превратилась в гримасу.
– Может, ты уже заткнешься, Харлан? – рявкнула она отворачиваясь. – Мое терпение не безгранично…
Лицо офицера побагровело.
– Конечно, дорогая, – буркнул он примирительно. – Ты же знаешь, я не хотел никого обидеть!
Юноша наблюдал за этой перепалкой с открытым ртом. Капитан стражи и хозяйка гостиницы были в этот момент так похожи на его собственных родителей, что если закрыть глаза и только слушать, можно было запросто представить, что он никогда не покидал Антраги.
– Ты, кажется, сказал, что посуда небьющаяся? – госпожа Эйдис мило улыбнулась, склоняясь над телегой и вынимая из корзинки черную блестящую тарелку с белым ободком.
– Да, госпожа, – Айс энергично закивал. – Можете проверить! Такой прочной посуды не делают даже в Мино!
Рука госпожи Эйдис неожиданно выхватила у капитана из-за пояса пистоль, тарелка взлетела в воздух, и грянул оглушительный выстрел.
– Действительно, прочная, – хмыкнул капитан Харлан, наблюдая как тарелка, отброшенная пулей, ударилась о стену, и, подпрыгивая, заскакала по мостовой.
Сверху раздался восторженный град оваций. Зеваки, наблюдавшие за всей
этой сценой с балконов, оживленно переговаривались, делясь впечатлениями.– Вот это наша госпожа Эйдис! – какой-то стрик, свесившись через перила, бросил на землю белую розу.
Башмак капитана, как бы случайно, впечатал цветок в кровавую грязь. Он вырвал у женщины из рук пистолет, развернулся на каблуках и зашагал прочь, бурча что-то себе под нос.
– Здесь восемь умбров, – рука госпожи смела горку серебра в черный замшевый мешочек. – Я тебя умоляю, не носи все деньги с собой. В Пааре ты быстро останешься без тохра в кармане!
– Я это уже понял, – Айс улыбнулся, пряча деньги за пазуху. – Тут, похоже, все принимают меня за деревенского дурачка!
Госпожа Эйдис мило улыбнулась.
– Не могу никого в этом винить, – сказала она, накрывая его руку мягкой прохладной ладонью. – Быть может, у себя в Антраге, ты и был парнем хоть куда, но здесь, в Пааре, ты всего лишь маленькая козявка, которую любой может обидеть, а при случае, и с легкостью пришлепнуть.
Уши у юноши вновь покраснели.
– Никакая я не козявка, – буркнул он обиженно. – Мне уже шестнадцать, и я могу за себя постоять!
– Не сомневаюсь, – усмехнулась госпожа Эйдис. – Парни, которые задирались сегодня утром в трапезной к инсубру, тоже наверняка так думали. Чем это все закончилось, ты и сам видел.
Юноша громко засопел и заерзал на стуле.
– У меня есть Кирк, – сказал он, наконец. – Он никому не даст меня в обиду!
Хозяйка гостиницы покачала головой.
– Безрукий голем? – ее брови удивленно поднялись. – На что он годится, кроме как таскать повозку?
Со своего стула юноше была видна только макушка глиняного великана, стоящего на улице под окном кабинета госпожи Эйдис. По помятой кастрюле, надетой на его голову, скакали маленькие серые птички, а уличная детвора швыряла в него камни, с визгом разлетаясь в разные стороны, когда голем переступал с ноги на ногу.
– Я его обязательно починю, – пробормотал юноша. – За этим я и приехал в Паару! Я поступлю подмастерьем к мастеру Креатура и сам научусь делать големов!
Лицо госпожи Эйдис приобрело задумчивое выражение.
– Делать големов посложнее, чем посуду, – сказала она. – Для этого нужен не только талант, нужно, чтобы и сам мастер был чуточку волшебник.
– В моем роду были волшебники! – воскликнул Айс и осекся. – Так, по крайней мере, говорил мой дед…
За окном вновь зазвенел колокол на храме Орвада. Госпожа Эйдис приложила руку к сердцу и повторила вслед за юношей короткую молитву.
– Ты хороший мальчик, – вздохнула женщина. – Но, боюсь, в большом городе тебя ожидает множество разочарований…
После полудня улицы города опустели, а ставни на окнах наглухо закрылись, тщетно силясь сохранить в домах остатки утренней прохлады.
Несколько полуголых детишек плескалось в малюсеньком фонтане, наполненном застоявшейся водой посреди площади Конной Гвардии, а в тени под скамейками с облупившейся шелушащейся краской распластались грязные бродячие собаки, с вываленными наружу языками.