Глупые комиксы, розовые «мартинсы»

То, что я его разыграл и отправил в школу в выходной, Андрюха понял уже на лестничной площадке, возле лифта. Рассвирепев, он влетел обратно в квартиру. Так, спасаясь от его праведного гнева, я застрял на балконе.

Каждое утро я выгуливаю Джека, и это самое хорошее время, а вот потом приходится топать в школу. Мы вернулись домой, и Джек устало завалился на подстилку в коридоре. Маленькие комочки серо-коричневой глины рассыпались на светлой плитке, как шоколадные крошки от праздничного торта. Я посмотрел на него с завистью: не мог позволить себе рухнуть в койку вот так же беззаботно, как этот маленький белый с рыжими пятнами на боку песель, потому что успехи мои не блестящи, и родители меня скоро со свету сживут.

Из Андрюхиной комнаты доносились недвусмысленные вздохи. Все ясно – брат проснулся пораньше и теперь занимается на тренажерах. Услыхав, что я вернулся, он высунулся из своей комнаты и, зацепившись пальцами за притолоку, вытянулся в дверном проеме во весь рост. На нем были только красные спортивные шорты, а кубики на животе просто вопили о спортивном разряде и ежедневных тренировках. У меня на такие даже намека нет.

Повисев так минутку, пока я раздевался, Андрюха отцепился от косяка и хлопнул меня по плечу. От его шлепка я едва не рухнул на пол.

– Давай-ка, Макарка, приготовь мне чего-нибудь на завтрак! Что-нибудь белковое! Да побыстрее!

– Протеин свой трескай! – Я увернулся от предназначавшегося мне подзатыльника. – Только не подавись!

Я тоже, конечно, не карлик, сто восемьдесят сантиметров во мне есть, но изо всех видов спорта предпочитаю десятиминутные утренние забеги с собакой по соседней улице, после которых у меня язык на плече.

Андрей ухмыльнулся, сладко зевнул и привалился к стене, скрестив руки на груди. Его внешность, рост, кубики эти дурацкие, светлые волосы и глаза василькового цвета делают его объектом всеобщего поклонения. Неудивительно, что он папин и мамин любимчик! Ну еще бы: мало того что Андрюха красавчик, спортсмен, отличник, он еще и разделяет все отцовские увлечения. А я нет.

– Предки не встали еще? – спросил он.

– Дурак, что ли? Они же ночью улетели! В четыре утра в Таллин!

– Да ладно! – У Андрюхи вытянулось лицо. – Папа обещал, что мы с ним сегодня на его «Рендж Ровере» покатаемся!

Он сунулся в дверь родительской спальни и тут же захлопнул ее.

– Ну, Макарка! – Пунцовый, он погрозил мне кулаком.

Врываться в комнату к родителям, пускай даже они там действительно только спят, – позорище еще то!

– С первым апреля! – Я мерзко хихикнул и спрятался в ванной прямо у него перед носом.

– Сегодня второе! – Андрюха что есть мочи забарабанил кулаками по двери: – А ну открывай!

На всякий случай я уцепился за дверную ручку. Снаружи послышался мамин раздраженный голос. Слушать я не стал, включил душ и залез под прохладные струи. А когда выбрался из ванной, страсти уже улеглись. Обмотавшись зеленым махровым полотенцем, я подобру-поздорову убрался к себе. На двери моей комнаты висит бойцовский кот с выставленными средними пальцами, и эта картинка вполне отражает мое отношение к миру.

Натянув синие пумовские боксеры, я схватил с пола рубашку. Она провалялась там всю ночь и теперь была мятая, словно ее кто-то жевал. Может быть, даже Джек. К тому же на груди, возле пуговиц, расплылось большое черное пятно от маркера. Скомкав рубашку, я швырнул ее обратно на пол и шагнул к шкафу. Черный тонкий лонгслив вполне сочетался со школьным пиджаком и черными джинсами. Одевшись, я мельком оценил себя в зеркале. Взъерошил темные волосы надо лбом. Потом пригладил, снова взъерошил. Надо бы постричься… Тут же отбросив эту мысль, я двинулся на кухню.

Мама, обиженно гремя тарелками, разбирала посудомойку. Андрюха сидел за столом, ел овсяную кашу и пялился в телефон.

– Че, в Интернете допкалории раздают? – поддел его я.

Братец в ответ показал мне фак и от экрана даже не оторвался. Я налил себе большую кружку кофе и уселся на высокий табурет возле барной стойки.

– Макар, молока добавь! Черный пить вредно! – Мама достала очередную тарелку и выпрямилась: – И прекрати донимать Андрея!

Она всегда на его стороне. Отец говорит, что я мамина реплика, словно меня отпечатали на 3D-принтере, сменив настройки по признаку пола. Но, несмотря на это, я всегда чувствовал, что Андрюха намного больше занимает ее мысли. За семнадцать лет я к этому привык, а в детстве было обидно: лучшие игрушки – ему, приставку – ему, сенсорный телефон – ему. И все ее внимание – тоже ему! И сейчас ничего не изменилось.

Наперекор маме я не стал добавлять в кофе молоко, а насыпал три ложки сахара. Размешал, глотнул, но вкус все равно остался горький. Тогда я щедро намазал маслом ломоть пшеничного хлеба, бросил сверху кусок колбасы и сыра и направился вон из кухни. Проходя мимо Андрюхи, поглощенного видосом в телефоне, я легонько щелкнул его пальцами по затылку:

– Опоздаешь, как вчера, лу-у-узер! – и бросился в прихожую.

За спиной брякнула по столу ложка и грохнулся стул.

– Андрей! – возмущенный мамин возглас.

Быстро сунув ноги в кроссовки и схватив в охапку рюкзак и куртку, я рванул замок и едва успел выскочить на лестничную площадку, как разъяренный братец подлетел к дверям.

– Убью, тварь! – заорал он и хлопнул дверью так, что листья искусственного фикуса возле лифта мелко задрожали.

Не дожидаясь, когда Андрюха исполнит свою угрозу, я свернул на лестницу и, перепрыгивая через ступеньки, побежал вниз. На улице, не раздумывая, бросился на детскую площадку и молниеносно взлетел на горку. На самом верху у нее устроено что-то вроде домика, в котором можно спрятаться, а из окошек просматривается та часть дороги, которая ведет от нашего дома до школы.

Затаившись, я просидел минут пять, прежде чем увидел, как по дороге торопится мой братец. Он шел быстрым шагом, за спиной его болтался синий рюкзак, полы куртки трепыхались. Я дожевал бутерброд и злорадно ухмыльнулся: пусть поспешит, может, еще успеет меня догнать.

– Пливет, – раздался над ухом детский голос.

Я оглянулся и увидел мальчишку лет пяти, одетого в ярко-желтый комбинезон.

– Здрасте, – отозвался я, следя, как братец исчезает за поворотом.

– Забол покласьте! – Он тоже присел на корточки. – Ты же взлослый, почему тут сидишь?

– Рыбу ловлю.

– Я с тобой! – обрадовался он, не поняв сарказма.

И тут же шлепнулся на попу, свесив ноги из-под ограждения.

– Ильюшка! – раздался снизу девичий голос. – А ну-ка слезай! Я из-за тебя в школу опаздываю!

Я поглядел вниз. Под горкой, задрав голову, стояла Валя Ивлева, моя одноклассница. Наши взгляды встретились, и я помахал ей. Но она едва кивнула в ответ.

– Ильюшка, быстро слезай! – сердито крикнула Валя, и мне показалось, что разозлилась она именно потому, что увидела меня.