Глушь
Шрифт:
И правда, время-то летит.
Она проследовала за Джуди по тропинке, ведущей с заднего двора.
— Кто в пикапе? — спросила Патриция.
— Эрни.
«Только этого мне не хватало», — нахмурилась Патриция. Пикап подскакивал на грунтовой дороге, скрипели пружины. Она и Джуди сидели спереди, в кабине водителя, заднее сиденье пикапа было загружено корзинами с едой и переносными холодильниками, полными льда. Конечно, Патриция оказалась в середине, прижатая к Эрни. На нем были обычные рабочие джинсы и ботинки, красивая белая рубашка.
«Деревенская мода? —
Ситуация забавляла ее так же сильно, как и напрягала: судьба раз за разом сводила их вместе. Каждый раз, когда он переключал передачи, его рука невзначай скользила по ее голому колену.
— Слышали о Джуниоре Коудилле, да? — внезапно заговорил Эрни.
«Не поднимай эту тему! — Патриция очень хотела сказать, чтобы он умолк, но не могла. — Не говори об этом! Джуди и так уже на пределе».
— У него, похоже, случился сердечный приступ. — Она отчаянно пыталась сменить тему. — Вы что-то готовили для пикника?
— Нет, только гарниры, — мрачно ответила Джуди. — Все главные блюда готовят Поселенцы. У них талант использовать то, что дает им земля, и превращать это в произведения кулинарного искусства.
Эрни засмеялся, легонько толкнув Патрицию локтем.
— О, Джуди, твоя сестра большая поклонница их блюд. Буквально на днях она выпила целую чашку альда. Сказала, что ничего лучше в жизни не пробовала!
Патриция нахмурилась, вспомнив запах напитка.
— Вообще-то, Эрни, это не было лучшим в мире напитком, который я когда-либо пробовала.
Он поднял в воздух палец и отметил еще один факт:
— Ах да, еще она съела целую миску жареных цикад.
— Я съела одну! И никогда больше к ним не прикоснусь.
Эрни подмигнул ей, криво усмехнувшись.
— Правда она так и не рассказала, работают ли они.
Патриция покраснела, вспомнив поверье о жареных насекомых-афродизиаках. И как накинулась на Эрни после того, как съела цикаду.
«Я собиралась заняться с ним сексом... — У нее перехватило дыхание. — И дело не в проклятых жареных цикадах. Дело в моей слабости и безнравственности, — вынесла она себе приговор. — Но в последнюю минуту я сказала нет, поэтому это нельзя считать изменой Байрону».
Джуди посмотрела на нее, нахмурившись.
— Патриция, что тебе точно не нужно есть, так это жареных цикад. Особенно если рядом нет мужа.
Эрни тихонько хихикнул, а Патриция чуть сквозь землю не провалилась от стыда.
Обычно пустая большая площадка перед Сквоттервилем в тот день была похожа на ярмарочную площадь. Аппетитный запах поднимался от открытых жаровен, в которых томилось мясо. Поселенки стояли у откидных столов, наполняя тарелки еще дымящейся едой. Ряды людей — Поселенцев и горожан Аган-Пойнта — бродили между столами и дружелюбно переговаривались. Солнце медленно заходило, пейзаж выглядел сюрреалистично: лица, казалось, были изрезаны клинками света. Тут и там слышалась шумная болтовня и взрывы звонкого смеха.
— О, целые кувшины альда! — Эрни показал на один из столов. — Жаль, что нет выпивки.
— Тише, — прошептала Джуди. — Может, Поселенцы и не пьют, но это не означает, что нам тоже нельзя.
Патриция и Эрни заметили, как Джуди опускает фляжку в карман.
— Да это просто пир
какой-то, — сказала Патриция, удивляясь разнообразию блюд. Эрни появился позади нее с полной тарелкой.— Попробуй утку. Поселенцы потрясающе ее готовят!
Патриция взяла тарелку. Пахло действительно вкусно, а корочка была темной и хрустящей.
— И еще ты должна попробовать вот это, сестра, — стала настаивать Джуди, протягивая оловянную кружку. — Альд Поселенцев!
— Я уже пробовала это на днях. На вкус как болотная вода!
— Тсс! Обидишь Поселенцев. Нельзя отказываться от даров гостеприимства, — громогласно заявила Джуди, наклонилась к сестре и добавила шепотом: — И не волнуйся, я подправила вкус капелькой водки.
— Потрясающе.
— Давай, — Эрни продолжал ее подначивать. — Раз уж в Сквоттервиле, веди себя как Поселенка!
Патриция сделала глоток и вскинула брови.
Всего лишь капелька водки...
— Ты что, пытаешься напоить меня? — пошутила она.
— Зачем? — невозмутимо спросил он, улыбнулся и добродушно засмеялся.
«Ну конечно. — Она никогда не забудет об эпизоде в лесу. — Это же я к нему приставала».
Мясо жареной утки оказалось нежнейшим под хрустящей кожей.
— Боже мой, да это лучшая утка, которую я когда-либо пробовала!
— Рад, что тебе нравится, — сказал Эрни. — Это вовсе не утка. Это чайка.
— Очень смешно.
Ее взгляд бродил по другим блюдам на столе: колбаскам, дымящимся котелкам с тушеным мясом, домашнему печенью и фаршированным лепешкам. Ароматы были почти эротические.
«Ох, Байрон бы тут разгулялся», — подумала она. На всех столах были так или иначе представлены блюда из крабов: что-то вроде ньюберга, приготовленного в пустых раковинах, перцы и сэндвичи с крабовым мясом. Она взяла несколько жареных крабовых котлеток.
— Они великолепны! — воскликнула она с набитым ртом.
На третьей Джуди потянула ее за руку.
— Не слишком налегай на котлетки, дорогуша. Поселенцы добавляют туда жареных цикад.
Только не это!
Эрни умирал от смеха.
Патриция решила осмотреться. Тихое веселье гудело вокруг; мероприятие, казалось, было пропитано духом сердечности и искренности. Она вновь подумала о том, что такое пиршество вскоре после смерти четырех Поселенцев выглядит странным.
«Позитивная религия, — вспомнила она. — Почти как евангелисты. Даже смерть — радостное событие, потому что смерть — еще один шаг к вечной жизни на небесах».
Патриция надеялась, что это правда.
Она пробовала все подряд, отмечая сложность и экзотичность кухни. В какой-то момент Джуди ушла, уже навеселе, а Патриция и Эрни остались, чтобы поесть и понаблюдать за людьми.
«Должно быть, я тоже начинаю пьянеть», — начала подозревать Патриция, хотя это могла быть и простая усталость, усугубленная трудностями, с которыми она столкнулась за день, особенно при посещении морга. Она выбросила из головы мерзкие образы и попыталась расслабиться, погружаясь в ленивую атмосферу вечера. Поселенцы радостно приветствовали ее. Музыка — что-то вроде переливов скрипки — эхом разносилась в воздухе, но Патриции никак не удавалось определить ее источник. Когда солнце зашло полностью, лица гостей стали казаться яркими и резко очерченными.