Глянцевая женщина

— Вы знали, что Алина где-то потеряла ключи?

— Нет, не знал.

— Ключ от квартиры Прибытковой был у нее в общей связке? Не помните?

— Помню. Нет. Она его отдельно прятала. Боялась: муж увидит и спросит, что это за ключ».

Кронин закрыл объемистую папку с делом. Он не выделил пока что из многих версий основную, но по нескольким из них уже работали оперативные группы. Это в конце концов даст результат.

В дверь тихо постучали.

— Войдите! — крикнул Кронин.

В субботний день в следственном отделе было мало народу и стояла непривычная тишина, не мешавшая думать. Но вот кого-то принесла нелегкая.

В дверь бочком вошла Валентина. Кронин сначала даже не узнал ее — ничего от нахальной полупьяной девчонки. Она была похожа на маленькую бездомную собачонку: в глазах застыли такой страх и такое одиночество, что у Кронина больно сжалось сердце. Он ее видел в третий раз, и все три раза она была другой. Словно три разных человека. Как же они в ней уживаются?!

— Проходите, Валентина, садитесь, — сказал он, поспешно вскочив и придвинув к ней стул.

Она села на краешек, одернув юбку. На этот раз она была не в джинсах, а в легком костюмчике из набивного ситца. Треугольный вырез приоткрывал нежную Грудь ровно настолько, что можно было только догадываться, насколько она совершенна. Если бы древнегреческую статую из нежно-розового мрамора покрыли тонким слоем перламутра, а затем набросили бы на нее тунику, закрывшую все, кроме этой впадинки, лишь намечавшей переход к двум спрятанным под тканью выпуклостям, картина, вероятно, была бы той же. Лето, а девушка совсем не загорела. Шея, руки, лицо, даже стройные ноги просто сияли белизной. И чем больше смотрел на нее Виктор Петрович, тем труднее ему было справляться с желанием прикоснуться к ее щеке, к пушистым волнам пепельных волос…

Он достал из холодильника пепси-колу, разлил в два стакана и один подал Валентине, а со вторым сел напротив нее на диване.

— Я так и знала, что вы здесь, — прошептала девушка.

Она отпила из стакана и снова прошептала: — Спасибо.

— Такая работа, без выходных, — улыбнулся Кронин. — А у тебя с работой как? Нормально?

— Нормально.

— Трудно бывает?

— По-всякому.

— Сменить профессию не хочешь?

— Не с нашим счастьем, — горько усмехнулась девушка. — Что вы со мной как с маленькой? У меня дочери скоро десять лет.

Следователь смутился. Он ведь действительно говорил с ней сейчас покровительственно, как с подростком! Даже на ты перешел. Но она такая… беззащитная!

— Что с ней будет теперь, Виктор Петрович?

Валентина смотрела на него глазами, полными слез.

— Вы заходите к ним?

— Ну конечно! Каждый день. Она со мной почти не разговаривает. Она про похороны даже и не знает. Женька сказал ей, что мать еще в реанимации… В тяжелом состоянии… Чтоб подготовить… Но мне кажется, она все понимает. Она ведь очень умная девчонка. — Девушка вдруг заговорила быстро, взахлеб: — Я ей потом все расскажу! Она поверит мне. Я ведь была такая глупая!.. Я даже и не понимала, что делаю… Мать приводила в дом любовников… А мы с девчонками поспорили, кто первый замуж выйдет. Я помню, мы тогда с Алиной поругались, вот я взяла да и назло… Решила мужа у нее отбить. Он знаете как постоянно на меня смотрел?.. И ручонки протягивал. Я сначала шарахалась, а потом, когда поссорилась с сестрой… В постель-то я к нему залезла, да тут же убежать хотела. А он не пустил.

— Так, значит, все же изнасиловал?

— Конечно! А потом запугал. Я ему тоже отомстила, когда немного подросла. Я стала говорить, что и до него, и после была с другими, что Юлька — не его дочь. Так что он даже не уверен.

Кронин вздрогнул: играя Валентину, Гринева все угадала! Ведь она говорила о том же самом, почти теми же словами!

— Я думала, — продолжала Валентина, — вот встану на ноги и заберу ее. Почву готовила. Я ведь не пью на самом деле — так только, рот прополощу спиртным и иду к ним, чтоб думали, что я и вправду гулящая. На самом деле у Меня после того случая никого не было. В общем, ни до, ни после.

Девушку колотило нервной дрожью. Кронин смотрел на нее, и кулаки сжимались сами собой. С каким бы удовольствием он до синяков измолотил этого педофила! Да и мамаша хороша. Какая страшная, изломанная судьба у этой девчушки!

Неожиданно зазвонил телефон. Валентина вскочила, но Кронин крепко сжал ее руку и усадил на место.

— Слушаю! — проговорил он в трубку.

Звонил майор Тепляков.

— Петрович, все вертихвостки в сборе на даче у Лепницких.

— Еду.

— Да, вот еще. Мы обнаружили тут парочку престарелых детективов — мужчину и женщину. Ведут наблюдение за дачей. У него даже цейсовский бинокль. Что с ними делать? Разогнать? Или допросить?

— Пока не делай ничего. До моего приезда. Как они выглядят? Даму опиши.

— Ну такая… С манерами. Непростая старушка. Именно что дама.

— Понятно. Жди. Скоро буду.

Виктор Петрович усмехнулся — наверняка это Елена Ивановна ведет розыск. Не унимается великая сыщица. И напарника где-то уже подцепила.

Он опомнился и обнаружил, что все еще держит Валентину за руку.

— Извините, — пробормотал он смущенно. Но вдруг взял да и поцеловал ее в мягкую теплую ладошку. И пристально посмотрел в огромные голубые глаза. В них было столько удивления и… радости?

— Вам пора, — снова шепотом проговорила Валентина.

— Да… К сожалению, я должен ехать. — Он взял ее за плечи. — Вот что. Давайте встретимся еще раз и все обсудим, хорошо? Я хочу вам помочь с Юлей.

— Правда?!

— Сделаю все, что смогу. Вы только… Вы не падайте духом! Все уладится, верьте.

У девушки разом просветлело лицо.

— Я верю вам.

Неслышно ступая, не оглядываясь, она выскользнула за дверь.

— Вон они, у забора, — прошептал Тепляков.

Кронин подкрался к «сладкой парочке», самозабвенно подглядывавшей за обитателями дачи.

— Не помешаю? — спросил он.

Пожилые мужчина и женщина одновременно вскрикнули и обернулись. Елена Ивановна тотчас же взяла себя в руки и сердито проговорила:

— Тише! Что вы кричите так, Виктор Петрович?

— Вынужден вас побеспокоить, — сказал он, — пройдемте к машине. Вам нельзя больше, оставаться здесь.

— А собственно, почему это?

— Здесь проводятся оперативно-следственные мероприятия, и присутствие посторонних нежелательно.

— Ах, так теперь я посторонняя? — возмутилась Елена Ивановна.

И тут заговорил ее «подельник», как окрестил про себя пожилого мужчину Кронин.

— Виктор Петрович, — произнес он приятным низким голосом, — Елена Ивановна много рассказывала о вас. Позвольте представиться: доктор технических наук, заслуженный изобретатель России Павел Прокофьевич Чудин.

— Вон вы какой у нас… обремененный званиями, — фыркнула Елена Ивановна.

Чудин не отреагировал на ее ехидную реплику.