Гнёт Луны

Родители, конечно, для приличия поохали и паахали, но все же отпустили Ил. Они всплакнули на пороге, крепко обняли дочу, взяли с нее слово отзваниваться каждый день, и девушка зашагала к автовокзалу, попутно прощаясь и с милыми песиками, которые стали для нее ненадолго самой настоящей стаей.

Она навестила Бруно. Парень пообещал, что обязательно заглянет к ней в гости и поделился новостью, что к нему захаживает старушка, с чьим духом умершего мужа он якобы ведет долгие беседы.

— Медиум, шаман, — махнул Бруно рукой на скромное замечание подруги, — какая разница? Главное — старуха потом веселая уходит.

В автобусе, что мчал по шоссе прочь из родного поселка, она поплакала. Но светлой печалью ее накрывало каждый раз, когда она уезжала из отчего дома, поэтому она всласть проревелась под грустную музыку в наушниках.

У подъезда с объятиями и слезами ее встретила Марго. Старушка обрадовалась замученной после дороги Ил, как родной внучке. После расспросов о том, как поживают ее родители, она тут же пожаловалась на проказливых детишек, которые разрисовали лифт.

— Опять перекрасилась? — фыркнула она, касаясь серебристых волос на макушке девушки. — Сколько можно, моя милая? Ты же уже не подросток, а женщина!

У клумбы с цветущими красными пионами со шлангом в руках стоял тихий и настороженный Ричард. Он с широко-раскрытыми глазами смотрел на Ил и боялся дышать, чтобы не спугнуть ее слабую улыбку с лица.

— Пинки… — прошептал он и бросил шланг в сторону.

Через секунду он сгреб ее в охапку, несдержанно и громко целуя в ухо. Вместо раздражения Ил почувствовала радость, что дурной волчок жив и здоров. Она уже остыла и не злилась на Ричарда, а его объятия отвлекли от тоски по дому.

— Нет, не Пинки, — юноша отпрянул и посмотрел на ее волосы. — И как мне тебя называть?

— По имени, например? — Ил хохотнула и высвободилась из крепких объятий Ричарда.

Оборотень выхватил из ее рук чемодан и довольный затащил его в фойе подъезда. Девушка оглянулась с немым вопросом на Марго, которая пожала плечами:

— Мехмет отказался прогонять мальчишку. Сказал, что он и сам в юности страдал от неразделенной любви.

— Может и Мехмет тоже волчара? — Ил нахмурилась.

— Нет, — Марго отмахнулась. — Среди людей тоже встречаются очень привязчивые дурачки.

Девушка с тихим осуждением вздохнула и поплелась за Ричардом, который с восторгом и нежностью оборачивался на нее и широко улыбался.

— Я знал, что ты вернешься, — прошептал он, когда девушка открыла дверь квартиры. — Я ждал и верил.

Ил молча остановилась на пороге и принюхалась. В воздухе витал слабый запах медвежьей шерсти. Она переглянулась с настороженным Ричардом и шагнула в спальню, где на кровати лежала медвежья шкура.

— Ого, — протянул за ее плечом оборотень и недовольно добавил. — Кажется, я не один тебя ждал, да?

Ил села на кровать и провела рукой по жесткой шкуре. Ричард ревниво следил за ней. Наверное, он чувствовал свою несостоятельность в роли оборотня. Убитого им енота Ил бессовестно выкинула, а против медведя молодой волк точно не выстоит.

— Это даже обидно, — юноша сел рядом и насупился. — Мне, вот, никаких медвежьих шкур не дарили.

— Ну, ты так скажи Феликсу, что хочешь романтики, — Ил зло усмехнулась, — подарочков там всяких.

Ричард со смехом повалил Илону на шкуру и замер над ней, раздумывая есть ли у него шанс под шумок ее потискать.

— Дверь закрыл? — прошептала она.

— Нет, — отозвался он и кинулся прочь из спальни.

Через секунду он ввалился в комнату, нетерпеливо стягивая с себя футболку. Илоне было настолько паршиво после дороги, что противиться напору молодого оборотня не было никаких сил. Кроме этого, ей хотелось близости, ласк и нежных поцелуев, которые бы ее отвлекли от печали.

Ричард неуклюже снял с девушки джинсы и тонкий джемпер и с жадностью припал к правому соску. Легкая дрожь пробежалась по звонкам Ил, и она зарылась пальчиками в густые мягкие локоны юноши. Голова Ричарда под ее руками хрустнула, и через секунду она уже тискала бархатные уши оборотня, который прошелся влажным языком по груди и ключицам.

— Моя сладенькая, — льдисто-голубые глаза Ричарда сверкнули возбуждением, и оборотень решительно разорвал трусики на девушке. — Конфетка моя.

Слова оборотня тронули щеки Ил пунцовым смущением. Ласковые эпитеты вызвали не возбуждение, а неловкость и легкий стыд. Она попыталась выбраться из-под Ричарда, но тот уверенно подтянул ее к себе и нырнул клыкастой пастью между ее бедер. Когда его широкий и упругий язык прошелся по промежности, Ил испуганно взвизгнула и прикрыла рот рукой, крепко зажмурившись, потому что шерстистое чудовище между ног вызывало в ней отвращение вместе с нездоровым желанием.

Ричард когтистыми лапами приподнял ягодицы девушки и неторопливо провел языком от сжатого колечка мышц до наливающегося кровью бугорка. Ил глухо застонала. Маленькие верткие человеческие языки не шли ни в какое сравнение с мясистым влажным куском мышц оборотня. Ощутив дрожь своей жертвы, Ричард довольно заурчал и скользнул между складок, усиливая нажим. Ил отбросила от себя желание отпихнуть голову настырного волка и отдалась во власть извращенного удовольствия, которое выгнуло ее в пояснице. Громкие причмокивания зверя, тихий едва различимый рык слился с ее стонами, и тело мягко вздрагивало от липких и влажных ласк.

Возбуждение с каждой секундой нарастало, оплетая мышцы Ил тугими шелковыми нитями, и когда в глазах потемнело от напряжения, а ноги окаменели и сотряслись в крупной дрожи, она сжала уши Ричарда и поддалась к нему навстречу. Волк с воодушевленным скулежом ускорился и на очередном громком требовательном стоне слегка прикусил подрагивающую горошинку резцами. Тесная комнатушка треснула и осыпалась сияющими осколками на верещащую от острого и оглушительного экстаза Ил. Ричард мягко освободился из ее захвата скрещенных ног и с самодовольным хихиканьем улегся рядом.

— Мать моя женщина, — заскулила Ил, подтягивая к себе колени, чтобы хоть как-то облегчить спазм внизу живота. — Я сейчас умру.

Она просунула руку между бедер и приложила прохладную ладонь на разбухшую и онемевшую промежность. Она хрипло вдохнула и выдохнула, пытаясь унять судороги, и сквозь мычание с усилием воли расслабила тело, притворяясь мертвечиной.

— Ты такая громкая, — промурлыкал ей в ухо Ричард.

— Ты меня укусил, — Ил судорожно вздохнула.

— Тебе показалось, — юноша хохотнул, прижимаясь к ней всем телом. — Я бы никогда в жизни тебя бы не укусил.