Гнёт Луны

— Я рад быть здесь, — громко заявил мужчина микрофон.

Он завел такую же шарманку о том, как важно не оставаться в стороне от чужих бед и творить благие дела. Рене упомянул несколько имен товарищей и коллег, которые поддержали его идею основать свой фонд, что отвечает за помощь людям с ограниченными возможностями. Ил удивилась, но в голову закралась нехорошая мыслишка, что все присутствующие, которые так или иначе участвовали в благотворительности, делали это не из-за чистого порыва души, а из налоговых послаблений. Или даже из-за возможности отмыть не совсем законные деньги. Илона однажды читала про скандал с крупными взятками и одним очень знаменитым филантропом.

Рене вновь поименно назвал благодетелей, и они чванливо подняли руки, чтобы покрасоваться среди остальных, и заявил что половина от суммы проданных картин и других невероятно ценных и удивительных экспонатов уйдет в фонд “Лепесток добра”. Все радостно захлопали, и Илона присоединилась к громкому рукоплесканию.

— Ненавижу выступать на людях, — фыркнул Рене, когда вернулся за стол.

— Всем понравилась твоя и твоих друзей щедрость, — Илона пожала плечами.

— А тебе не понравилась?

— Много показушничества, — девушка нахмурилась. — Если часть денег действительно дойдет до неимущих, приютов и детей, то ладно, я не буду высказывать свое фи.

— Дойдет, — Рене плеснул себе еще шампанского. — За свой фонд я ручаюсь.

Под конец очередной речи милой сухонькой женщины в несуразном платье, которое было похоже на блестящий мешок, вышитый люверсом, Илона умирала от тоски.

— Где веселье? — Ил жалобно посмотрела на Рене.

— А я говорил, будет весело? — пьяно хихикнул мужчина. — Прости, что ввел тебя в заблуждение.

— Наслаждайтесь вечером, друзья, — улыбнулась женщина и сошла со сцены.

Рене протащил Илону через конвейер знакомых и друзей, имена которых влетали в голову и вылетали. Все они хвастались, какие они замечательные, сколько у них гениальных идей и планов на творческом поприще. Они делились, где и с кем развлекались, называли знаменитостей, но для Ил это был пустой треп. Рене поддакивал и тоже между делом говорил о людях, которые, судя по придыханиям мужчин и женщин, были чем-то очень интересны в их личной тусовке.

— Я никого не запомнила, — тихо сказала Ил, когда они остались наедине с Рене у фуршетного стола. — Я лучше буду, как и прежде, просто искать информацию о ребятах, которые выставляются у тебя, в интернете.

— Тебе они неинтересны, да? — усмехнулся Рене.

— Тет-а-тет я бы смогла наладить с ними контакт, — девушка пожала плечами. — Сейчас они красуются друг перед другом, и мне тяжело разглядеть их.

— Разглядеть, значит, — Рене печально посмотрел вдаль поверх голов гостей. — Любопытно.

— А тебе не хотелось бы их разглядеть за всем этим лоском?

— Нет, — мужчина мотнул головой. — Нас связывает не искусство, как бы нам хотелось думать, а бизнес, а в бизнесе нет дела до души.

— Честно, я бы не смогла продать ни одну из их картин, — Илона повертела в пальцах виноградину. — Я могу рассуждать о том, что хотел сказать автор, но втюхать и убедить богача в ценности холста с кляксами — это точно не мое.

— Я продаю картины, ты, мой ангел, спасаешь наши души, когда будешь отклик в случайных посетителях, — Рене тряхнул волосами. — Мы уже и сами забыли, что творили когда-то по велению сердца.

— О, я не хотела тебя расстраивать, — Ил коснулась его руки.

— Только твой поцелуй может успокоить мои кровоточащие раны, — мужчина склонился над Илоной. — Сжалься надо мной.

Гости периодически кидали на них подозрительные взгляды. Фотографы нет-нет, но наводили камеры в их сторону.

— Любишь ты быть в центре сплетен, Рене, — девушка покачала головой и зашагала прочь. — Я хочу домой. Я сполна насладилась высшим обществом.

— Ты слишком проницательная, моя крошка, — мужчина поправил галстук и поспешил за ней. — Ты в очередной раз меня удивляешь.

— А я разочарована, — Илона нырнула в лимузин. — Тебе нельзя пить. Ты становишься стервозным и каким-то подлым.

— Как же мне загладить вину? — Рене жарко выдохнул в щеку Ил.

— Протрезветь, — девушка закрыла глаза. — И не провоцировать меня на глупости.

Мужчина понятливо кивнул и вытянул ноги, уставившись на лакированные носки дорогих туфель. Ил мельком взглянула на его опечаленное лицо, и отвернулась. Нельзя. Рене и она пьяны, и если уж заканчивать перформанс, то на трезвую голову. Страсть, пропитанная дорогим алкоголем, обманчива.

— Ты такая красивая, когда злишься.

— Рене…

Мужчина со стоном впился в губы Илоны, зарывшись в ее волосы пальцами. В глазах помутнело, внизу живота заныло, и мужчина резко отпрянул от растерянной девушки и опять уставился на свои туфли:

— Прости… Я действительно пьян…

Молчание вязким возбуждением проникло в вены Илоны, и шелк под ее попой намок густым соком любви. Нельзя. От чего-то она была уверена, что пьяная связь с Рене чревата последствиями. С его стороны — обиженная бывшая, а с ее — два оборотня, а под ворохом личных проблем — труп Ворганы.

Ил выскочила из машины и кинулась к подъезду. В лифте она нервно поиграла с ключами, а ворвавшись в квартиру, зло швырнула их на пол. Как же ей надоело одинокими ночами удовлетворять себя пальцами! Лучше бы она сегодня осталась с Ричардом и Феликсом, а не торчала на скучном и тухлом вечере с лицемерами и богачами. Стук в дверь, и она с рыком распахнула ее.

— Я готов заглянуть в капкан, милая, — прошептал Рене и шагнул за порог.

— Как ты нашел меня? — Ил попятилась.

— Пришел по запаху, — мужчина закрыл за собой дверь и неторопливо снял пиджак.

— По какому запаху? — Ил вскинула бровь.

— По твоему терпкому и густому запаху. Вероятно, ты пробудила во мне зверя, — Рене сделал шаг к девушке. — И он привел меня сюда. К тебе. И я не уйду.

— Прогони зверя, — просипела Ил. — Завтра мы пожалеем.

— Меня не волнует завтра, — мужчина кинул пиджак на пол. — Меня волнует сейчас.

Ил со стоном нырнула в объятия Рене, который неуклюже стянул с себя рубашку, срывая с треском пуговицы, и с рыком повалил девушку на пол.