Гнездо ласточки

Все детство мое прошло в страхе. Я мечтала сбежать из дома. И, едва только появилась возможность, я сбежала. В Москву, учиться. Познакомилась с человеком, который является полной противоположностью моего отца. Искренний и открытый. Что на уме, то и на языке. Человек без второго дна. Любящий меня до безумия, потворствующий любой моей прихоти. Конечно, у моего избранника много других недостатков. Но зато есть главное достоинство – он не способен поднять на меня руку.

Люблю ли я его? Не знаю. Мне кажется, я выбрала его лишь за то, что он не способен меня ударить.

Прошло много лет с тех пор, как я сбежала из дома. Не приезжаю туда, очень редко созваниваюсь с родными. Словом, свела все контакты к минимуму. Хочу забыть, но не могу. Вернее, не вспоминаю, а на душе все время тяжесть, все время ощущение, что я гадкая, грязная маленькая шлюшка, неумеха-криворучка, дура. Мне в голову отец вбил, что из меня ничего не получится, что я ничтожество. Это не так. Но я ничего не могу с собой поделать, измениться, забыть об оскорблениях.

Мне, наверное, надо срочно к психологу, а я не могу. Если я начну вспоминать, рассказывать о своем детстве в подробностях – мне кажется, я просто умру. Меня смоет волной, не волной даже, а цунами, и я захлебнусь в собственных воспоминаниях.

Мать до сих пор продолжает жить с отцом. Но она говорит, что отец со временем стал мягче, добрее и уже реже поднимает на нее руку. А с тех пор, как родилась моя младшая сестренка, и вовсе перестал.

Надеюсь, что так и есть. Ведь, в самом деле, невозможно жить с тираном, да еще рожать ему новых детей!

Я завидую своей младшей сестре – она не видит того ужаса, в котором я прожила все свое детство. Последние мои дни перед побегом из родного дома оказались самыми тяжелыми.

Мне было шестнадцать, я училась в последнем классе. И я влюбилась… До безумия. Поначалу у меня с моим бойфрендом были весьма невинные отношения. Но потом свершилось неизбежное – мы стали близки. В это время я как-то мало думала о том, что скажет отец, у меня словно отключились мозги. Потому что в первый раз в жизни я оказалась счастлива, я любила и была любимой. Никогда, никогда, никогда потом не испытывала подобного. В первый и последний раз я испытывала счастье – тогда.

Отец узнал. Он рылся в моих вещах, нашел записку от любимого (не успела уничтожить ее вовремя, потеряла бдительность). Остальную правду он из меня просто выбил .

Я ему рассказала всё, абсолютно всё. Глупо. Надо было врать и изворачиваться. Но я не могла. Очень трудно врать, когда тебе медленно выворачивают руку. И ломают ее, глядя прямо в глаза. А ты – слышишь, как хрустят твои кости…

Вот такая она, моя история».

– Я любила и была любимой, – вслух произнесла Кира. Захлопнула крышку ноутбука, легла щекой на подушку.

Гм, любила… Бежала прочь из родного городишки, только пятки сверкали. Любила ли?

Но хуже другое. Оказывается, ничего не прошло, ничего не изменилось. Отец по-прежнему избивает мать.

А Сергей, бывший одноклассник, продолжает любить ее, Киру, словно и не было тех тринадцати лет разлуки.А Тим, как назло, заболел. И предстоит две недели торчать здесь, среди демонов прошлого.

* * *

…Кира отправилась к Тиму в больницу.

По дороге заглянула в супермаркет – новый, открыли на соседней улице. Купила апельсинов, сока.

Вышла – и нос к носу столкнулась с Сергеем.

– Ты за мной следишь, что ли? – попыталась она улыбнуться. Сердце так и ухнуло вниз…

– Слежу. Я на вокзале вчера был. Но поезд без тебя уехал. Случилось что?

– Мой жених заболел. Простудился. Вот, передачу несу ему, – Кира покачала прозрачным пакетом.

– Надо поговорить.

– Сережа…

– Послушай, не умрет твой Тим без апельсинов сегодня. Очень надо, пожалуйста.

– Хорошо…

Она пошла следом. Сели в авто, Сергей нажал на газ.

– Куда ты везешь меня?

– Куда подальше… Где нет чужих глаз.

Сергей водил лихо, поворачивал резко. Остановился на каком-то пустыре, где рос густо бурьян и тянулись к солнцу какие-то простенькие луговые цветы, и заговорил, глядя перед собой:

– Кира. Я ведь вчера на вокзале скандал хотел учинить, драться собирался.

– С кем это?

– С женихом твоим, с кем. Его счастье, что не пришел.

– Тим бы не стал драться. Или стал бы? – задумалась Кира. – Впрочем, неважно. О чем ты хотел поговорить?

– Я хочу, чтобы ты никуда не уезжала. Чтобы ты осталась здесь, со мной. Чтобы ты стала моей женой.

– Ты меня не знаешь…

– Зато я люблю тебя. Я всю жизнь любил только тебя. Я вообще однолюб.

– Сереженька, такие вещи с наскока не решаются.

– А я не собираюсь на тебя давить, – он повернулся. – Подумай. Конечно, я не олигарх. Но на нормальную жизнь хватит. Потом, это твой родной город. Конечно, в Москве интересней, но это твой город, твоя родина, Кира!

– А-а… а моя работа? То есть мое дело, дело всей моей жизни, мое… творчество? – осторожно спросила Кира.

– Ты же музыку пишешь, я слышал? А кто тебе помешает ее здесь писать?! Сейчас столько самых разных средств связи, способов вести переговоры, возможностей для удаленной работы, что… Никаких проблем нет, Кира! Проблемы – они лишь в твоей хорошенькой головке, – он притянул ее за плечи, звонко поцеловал в лоб.

– Где же ты раньше был, милый… – усмехнулась она.

– Я не знаю. Жизнь точно сон прошла. Но я как тебя вчера увидел, так сразу понял: надо что-то делать, надо что-то менять. В конце концов, мы сами строим свою жизнь, вот этими руками!

– А если бы ты встретил меня, а я оказалась толстой неухоженной теткой? Ты бы тоже говорил сейчас о неземной любви? – хитро спросила Кира.

– Не говори ерунды. Ты – это ты, и ты не можешь быть иной. Ты всегда прекрасна.

Кира вздохнула. Впереди, за лобовым стеклом, покачивались на ветру цветы, летали пчелы. Чуть дальше – кирпичная стена, вся освещенная солнцем.

Сонный, простой мир. Мир ее детства, родной.

Этот маленький городишко, этот человек рядом… Все было до боли знакомым.

Ах, если бы не существовало отца… Или он вел бы себя по-другому, не как зверь. Тогда Кира приезжала бы в родной город чаще, радовалась бы знакомым местам, людям. Она бы любила этот мир. А так… Смотрит по сторонам – и все постылое. И больно. И прошлое – гадкое, больное, и будущего нет, ведь оно, будущее, – растет, словно цветок из земли, из того самого прошлого. Нет земли – нет цветов. Нет будущего.

Но… Но! Если есть шанс все изменить? Повернуть время вспять – вернуться в свой родной город, к тому человеку, которого любила в юности? Отец? Да бог с ним, пусть живет как хочет, главное – вернуть себе все то, что потеряла когда-то! Свое счастье. Она ведь тогда, тринадцать лет назад, когда бежала из родного города, бросила свое счастье. От боли и страха бросила Сергея. Ведь ее первая любовь была связана с местами детства, со школой, с родным домом, с отцом! Бросила и бежала, не понимая, что потеряла сокровище!

Вернет – успокоится, перестанет страдать. Вернет – и затянутся старые раны, что кровоточили в душе столько лет!

Отчего не попробовать?

Кира повернулась, обняла Сергея за шею. Он отозвался сразу, мгновенно, поняв и приняв ее жест как ответ.

Они буквально впились друг в друга губами.

…Где-то на краешке сознания играли флейты, рисуя белоснежные облака, подсвеченные солнцем. Переливались, словно ручей на камнях, трели фортепиано. Звуки гобоя, напоминающие гудение пчел над цветами…