Гнолья Шкура

К счастью ждать её можно одновременно с другими, более полезными занятиями. По всей Красногории с различным темпом продолжалась работа. В частности мануфактура в Дымном ущелье выпускала теперь хорошую обувь, что было очень колодезно для гноллов, ранее вынужденых морозить лапы. Само собой постоянно совершенствовались и защитные сооружения: на Мерцающую были поставлены две пушки и из них провели несколько выстрелов снарядами и картечью, убедившись что жвахает как следует. Ещё две пушки были отправлены на северную границу на случай действительного аврала, и фактически, безвозмездно переданы в пользование тамошним гуманам.

Тупак возникал постоянно, что среди гноллов, что среди гуманов, и его требовалось срезать. Подчас даже избив некоторых посредством других некоторых. Однако Щин овладел умением не зарываться в этом, а выполнять на автомате - более того, так же делали главногноллы всех причастных стай. А это освобождало их для работы в прогрессивном направлении, сухо говоря, и внушало. Следовало просто стараться, чтобы внушало это всем, а не отдельным носам - например сапоги были популярной мерой, которая уравновешивала непопулярную дамбу.

Щин ни разу не любил толкаться возле Лейкшира, но теперь ему приходилось там толкаться: как по делам, так и потому что там жила Хелен. Они весело проводили время вместе, и обычно ухахатывались на пол-города, когда гуляли по заснеженным улицам. Щину она очень нравилась, и он этого не скрывал; в том что она из гуманов, для него не было никакой несостыковки. Да в конце концов он сам был из гуманов, если уж припомнить сначала. К тому же симпатия явно была взаимной, иначе чтобы заставило гуманку встречаться с ним. Профита от этого никакого не было, а только кривотолки среди гуманов и даже угрозы - впрочем после того как Щин натравил на угрозчика взвод гноллов, это дело волшебным образом прекратилось. Обсуждать текущую стратегическую обстановку с Хелен Щин наотрез отказывался и так и не сказал ничего лишнего, поэтому вариант с подсадной уткой отпадал.

Когда накатывало, они и тискали друг друга, втихоря забираясь в какую-нибудь пустующую палатку в лагере. Собственно у Щина не было тут никакого своего угла, он так и кантовался, как хвост. Ходить домой к Хелен он отказывался, потому как предубеждение против гуманских домов у него было принципиальное.

– Предубеждение у него!
– фыркала она, - Недолго и обидеться.

– Даа? А когда я тебе предлагаю сходить в Мерцающую, ты что-то не рвёшься?
– резонно отвечал Щин.

– Я боюсь туда ходить, - улыбнулась Хелен, - Боюсь, что мне не захочется возвращаться. А здесь моя семья, род, ну как тебе ещё сказать? Стая, нафиг.

– А там моя стая, - пожал плечами Щин.

Так они и кантовались между стаями, как овечий курдюк. Жизнь всё более била ключом по голове: когда умные мысли исходят от тех, кто может побить, гуманы оказываются хорошими учениками. Работа в городе была перестроена и теперь приносила куда больше результатов, чем раньше. Поскольку эти результаты влияли на количество еды и товаров народного потребления, пезанты были довольны. Господа, которые просто стали никому не нужны и были вынуждены работать, само собой были недовольны, но держали язык за зубами, опасаясь за их сохранность.

Гноллы расширяли поле деятельности в Красногории, строили новые объекты, прокладывали тропы и дороги, так что теперь занимали практически всю территорию севернее центрального озера и значительную часть на южном берегу. По подсчётам выходило, что бойцов имелось около шестисот, и ещё столько же небойцов, частично способных работать. Щин всё ещё сомневался, но особо возражать было нечего - на взгорье были построены укреплённые районы, способные выдержать удар любой орды, даже если это не Орда. До весны из Летолесья переселелись несколько тысяч гноллов, что было дважды полезно. Во-первых в Красногории увеличивалось количество рабочих лап, а во-вторых оставшихся было в разы труднее найти гуманам.

Также хорошей новостью стало то, что Ворг отыскал где-то шаманов, умеющих переговариваться на большом расстоянии; он откровенно обозлился, что те умели, но не говорили потому что их не спрашивали. А это было дофига как нужно! Теперь такие "пункты связи" появились в нескольких местах Красногории, в Летолесье и один даже в Ветрохолмии. Шаманы ещё много чего умели, но их фокусы с молниями, духами и тотемами не шли ни в какое сравнение с дальней связью. Поскольку никто не мог толком объяснить природу этой связи, на всякий случай шаманограммы зашифровывали.

Щин тщательно собирал разведданные и на их основе выяснил, что ждать прихода гостей с запада стоит не раньше лета, а даст гнолл так и следующего лета, особенно если это вдруг выдастся дождливым. Переть по взгорью вверх с тяжёлым оружием трудно и в хорошую погоду, а уж так почти невозможно. Это обнадёживало и внушало. К тому же вернулась группа гноллов, посланная в топи на юго-восток к оркам. Ничего нового они не сообщили, а достучаться до тамошней власти им вообще не удалось. Ну и начхать, подумал Щин, не жили богато так и нефига начинать. Всё равно толку от них в предстоящей кампании будет нисколько, где кампания и где эти топи. Пожалуй более всего пригодились данные о количестве гуманов, прошёдших по дороге через топи и далее на юг к тёмному порталу, ибо чем больше уйдёт туда - тем меньше останется для Красногории. Королевство всерьёз верило, что сможет добыть там себе неведомое сокровище, разом решающее все проблемы, так что не скупилось на то чтобы гробить войска в бестолковой войне против тамошней среды.

Что порадовало сильнее, так это были доклады от грибной группы. Щин аж за голову схватился и стал бегать по большой палатке, гогоча в голос, но кое-как взял себя в лапы. Тамошние гноллы не без удивления сообщали, что всё-таки нашли способ сделать споры горючими. Пока они просто пыхали, но если пыхают - значит могут и бахать, как подсказывает происшествие с Дрифой. Вопрос времени в том, чтобы найти способ действительно увеличить их взрывную силу до того уровня, который был продемонстрирован при взрыве мельницы.

Может кто-нибудь и мог не понимать этого, но только не Щин: заряженная в арбалет граната такой мощности не то что уложит пехотинца, а панцирнику башню оторвёт. Вместе с хохолком и эполетами. Ввиду этого он дал твёрдые указания работу в этом направлении форсировать, выделить дополнительные русурсы, полученные результаты скопировать и выслать в другие места воизбежание. А уж представляя себе пушку, стреляющую такой ерундой, Щин просто радостно жмурился. Это настолько невозможно было скрывать, что он рассказал об этом Хелен - теперь он знал, что она и не сболтает случайно, и уж тем более не побежит стучать королевским олухам. Следует заметить что она это оценила и была довольна.

– ------

Под конец зимы главногноллы и представители посёлков съехались к Лейкширу на очередную планёрку. Действительно съехались, а не сошлись - некоторые обзавелись лошадьми, а другие скатывались со взгорья на санях. Гуманов пока сюда не приглашали, потому как было нельзя пока понять, кто из них первым напишет рапорт. В большой тент в лагере собрались старые знакомые, так что тявканье было исключительно доброжелательным и хвосты виляли. Щин прицепил себе на пояс конский хвост и вилял им, чтобы не отставать от товарищей - собственного у него так и не отрасло.