Гобелен

Особенно Эллен переменилась к Максвеллу, когда он впервые за все время проявил теплые чувства к жене. Сейчас Максвелл шагнул к Диане, крепко обнял ее.

– Он возвращается, дорогая моя! Держись, не теряй надежды.

– Верно, мистер Максвелл, он приходит в сознание, – не утерпела Эллен. – Вы вырастили крепкого парня, миссис Максвелл. Он прокладывает себе дорогу домой. Посмотрите, как он красив! – добавила Эллен с восторгом, не желая думать о возможных страшных последствиях травмы.

Диана Максвелл, в отличие от Эллен, помнила про последствия.

– Я очень волнуюсь за его разум, – пролепетала она. – Не могу представить сына беспомощным.

– Еще вчера мы боялись, что он больше не сможет сам дышать. Погляди на него сейчас! – вразумил жену мистер Максвелл. – Мы справимся, Диана, лишь бы только наш сын очнулся, лишь бы открыл глаза!

Однако Максвелл испуганно взглянул на Эллен – вдруг сболтнул лишнего?

Эллен ободряюще кивнула.

– Вам обоим нужно отдохнуть. У меня сегодня ночное дежурство, а вы знаете, что Уилл – мой любимый пациент. Я просижу с ним всю ночь, – пообещала Эллен, улыбнувшись Диане.

Миссис Максвелл сглотнула комок, невесело рассмеялась и погладила руку мужа.

– Спасибо вам, деточка. Мне кажется, вы для нашего сына – просто ангел-хранитель.

Эллен понравились эти слова.

– Про Джейн что-нибудь слышно?

– Мы каждую минуту ждем вестей, – отвечал Джон Максвелл.

* * *

Джейн прислонилась к кожаной обивке экипажа, отгородившись от всего и всех, даже от уличных звуков. Кровь Уинифред пульсировала с такой силой, что у Джейн разболелась голова. От стука в висках ломило уши, ныло сердце. Невидящим взглядом Джейн уставилась прямо перед собой. До сих пор в сознании не укладывалось, что они провернули этакое дело. И вдобавок каждому участнику заговора удалось скрыться тихо, не будучи ни замеченным, ни раненным.

Лихорадка Уинифред прогрессировала по мере того, как ее тело удалялось от мрачной крепости. Клацанье «хозяйских» зубов не способствовало тому, чтобы Джейн успокоилась; впрочем, она до сих пор пребывала в состоянии эйфории. Детская наивность, даже комичность плана сработала!

«Все закончено, да?» – мысленно спросила Джейн.

«Нет, пока не все, – последовал ответ. – Завтра состоится казнь. Нужно пережить этот день, нужно спрятать Уильяма, обеспечить ему полную безопасность».

«Полную безопасность?»

«Она возможна только за пределами Англии».

«В Шотландии?»

«Нет, в Европе. Там, где нас защитит католическая церковь».

Джейн отдалась потоку мыслей. Лишь теперь она поняла, что сама страшно рискует. Если Уильям Максвелл окажется в безопасности, то и Уиллу ничто не будет угрожать; по крайней мере, так обещал Робин. Но что же насчет самой Джейн? Она по-прежнему в чужом теле, неприкаянная. Как ей спастись? Как вернуться в свое тело?

Экипаж остановился возле дома на Дьюк-стрит, навстречу Джейн выскочили сияющие миссис Миллс и миссис Морган.

– Дорогая, вы были великолепны! – защебетала миссис Морган прямо в ухо Уинифред, чтобы не вызывать лишних подозрений возницы.

Джейн пригласили в дом, хотя знали: она не останется. Миссис Миллс уже распорядилась упаковать вещи графини.

– Вот, милая моя, возьмите, – сказала она, вручая Джейн записку. – Портшез ждет. Дайте носильщикам этот адрес. Не называйте своего имени. Я велела им стать за углом, так что они не увидят, из какого дома вы вышли.

Джейн обняла подруг.

– Не знаю, как вас благодарить, родные мои!

– Нам достаточно нездешнего света, каким сияет ваше лицо, – заверила миссис Миллс. – Ступайте, дорогая, не медлите. Не показывайтесь на улицах. Нужно переждать. Сесилия сейчас с графом.

Джейн еще раз обняла обеих дам.

– Обнимите за меня вашего доброго супруга, миссис Миллс. Обязательно напишу, когда мы с Уильямом мало-мальски устроимся.

Подруги проводили Джейн до дверей, и через несколько минут она уже качалась в портшезе, на сей раз направляясь в лондонские трущобы. Путь лежал через Смитфилд, по Байворд-стрит, на которую бросал тень зловещий Тауэр.

Джейн тошнило, она еле сдерживала позывы на рвоту. «Почему именно здесь, в этом районе?» – задавалась она вопросом, на который некому было ответить.

– А вам не боязно, миледи? – спросил носильщик, когда Джейн назвала адрес.

Они втроем искали нужный дом, который оказался в самом конце улицы. Джейн затолкала поглубже и страх, и отвращение Уинифред.

– Ничуть не боязно. Здесь живет моя давняя подруга. Я надолго не задержусь.

– Может, обождать вас, миледи? А то люди в Ист-Энде лихие.

Джейн отрицательно покачала головой. Хорошо, что плащ с капюшоном, да еще с таким огромным. Незачем носильщикам запоминать адрес, незачем смотреть в лицо Джейн.

– Спасибо за заботу, но это лишнее.

Джейн заплатила больше, чем требовалось, – рассчитывала, что носильщики закончат на сегодня свои труды, пойдут в паб и размоют воспоминания пинтой-другой доброго эля.

Они приподняли шапки в знак почтения и скрылись. Джейн ступила на порог обшарпанного дома, провонявшего мочой и грязной ветошью. Ее встретила женщина в несвежем чепце, обтрепанном платье и фартуке с пятнами неизвестного происхождения.

– Вас звать Мари? – спросила хозяйка.

Джейн опешила.

– Гийомова жена? – уточнила женщина, с трудом выговаривая непривычное имя.

Гийом – французский вариант имени «Уильям»; так называли графа при французском дворе.

– Да-да, я – Мари, – заулыбалась Джейн.

Мари, или Мэри – имя сестры Уильяма.

– Где мой супруг?

– В мансарде оба, и он, и сестрица ваша. Там тесновато, ну да зато мимо никто не шастает. Сколько пробыть изволите?

– Самое большее – двое суток.

– Оттудова вид знатный открывается, как муженек ваш и заказывал, – сообщила хозяйка, втянув воздух со свистом, причиной которому были отсутствующие нижние передние зубы.

– Вид на Лондон? Как любезно с вашей стороны. Спасибо.

– Не на Лондон, ваша милость! – усмехнулась женщина. – Не на Лондон, а на место казни лордов-якобитов.

Уинифред, уже стоявшая на расшатанных ступенях, похолодела; Джейн знала, что озноб не имеет отношения к лихорадке.

До сих пор Джейн полагала, что мистер Миллс нашел для Уильяма место, где никто его не знает. А тут хозяйка трогает себя за кончик носа, заговорщицки усмехается.