Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

«Кобелина! Гад такой! – отчаянно злясь, думала Наташа. – И мать-одиночка тоже хороша! На ходу колготки рвет!» Она вдруг поняла, что всё это время продолжает нервно тереть пальцами пылающие от волнения щеки. И, поспешив придать лицу оттенок полного равнодушия («Еще не хватало, чтобы Крутов что-то заподозрил!»), Северова с остервенением продолжила колотить по клавиатуре. Богу Богово, кесарю кесарево, а Мешку…

«Гад! Гад такой! Ты у меня еще попомнишь добрую милицейскую фею!!!»

Кронштадт,

Якорная площадь,

12 августа 2009 года,

среда, 17:45 мск

Давно, бесконечно давно не было Ольге так легко и радостно как сейчас. Ощущая себя школьницей, сбежавшей со скучного урока, в глубине души она снова и снова благодарила Андрея, подарившего ей давно забытое ощущение детства и беззаботного ребячества.

На удивление быстро доехав до Кронштадта (всё сегодня было за них, даже наличие отсутствия пробок на Приморском шоссе), они оставили машину неподалеку от Итальянского пруда и отправились бесцельно шататься по дивному, очень уютному и удивительно красивому городу-острову. И за пару часов обошли его практически полностью.

Постояли на Синем и Макаровском мостах. Рискуя переломать ноги, спустились с последнего в глубокий овраг и прогулялись по узеньким тропинкам. Залезали на пушку у входа в Морской кадетский корпус. Топтали траву в Петровском парке. Ходили к Провиантским складам, в потрепанных временем постройках которых отыскали сходство с питерской Новой Голландией. Замирали у собора Владимирской иконы Божией Матери. А когда с непривычки совсем выбились из сил, вернулись к сердцу города – на Якорную площадь, засев в маленьком летнем кафе с видом на величественный Морской собор.

Пока перекусывали, беззаботно болтали о всякой всячине, большей частью легкомысленной и непритязательной. Соревнуясь в остроумии, подтрунивали друг над другом, хохотали как ненормальные. Но постепенно разговор неминуемо скатывался в сторону, будь она неладна, работы. И, как водится в общении двух ментов, да еще и в общении «по-сухому», начав за здравие, кончили за упокой. К тому моменту, как они попросили повторить кофе, Андрей вдруг совсем разоткровенничался и доверительно поведал Ольге ТАКОЕ, от чего прическа на голове неминуемо встала бы дыбом. Хорошо еще, что сегодня Прилепина, поленившись делать укладку, была с распущенными волосами.

– …Так что отныне, Ольга, я окончательно укрепился во мнении, что в нашем некогда славном подразделении, как это ни прискорбно сознавать, завелся «крот», – закончил свой невеселый монолог Андрей и преувеличенно тщательно взялся собирать с лацканов кителя невидимые ниточки.

– Не может быть! – словно отгоняя морок, тряхнула челкой Прилепина. – Бред какой-то! Просто в голове не укладывается!

– У меня тоже. Долго не укладывалось. Но ничем иным ни первый, ни, самое главное, последний эпизод со стрельбой на Фонтанке объяснить нельзя. Факты бьются и женятся.

– А почему вы решили поделиться этим откровением со мной? Что, если…

– Мы, вроде как, на «ты» перешли? – перебивая, напомнил Мешок.

– Ой, и правда. Извини… А если… Если я и есть этот самый «крот»? Такого варианта ты не допускаешь?

– Нет, не допускаю.

– Почему?

– Потому что первый тревожный звоночек прозвучал в тот день, когда Зеча убил Айрапетяна и ранил Ильдара. Или, скажем так, «человек похожий на Зечу». Это был твой первый рабочий день в конторе. Так что ты физически не могла успеть слить информацию.

Ольга задумалась. Спросила осторожно:

– Андрей, а ты… ты кого-то конкретного подозреваешь?

– Да.

– Не поделишься?

– Извини, пока нет.

– Понимаю. И что мы теперь будем со всем этим делать?

– Думаю, многое будет зависеть от нашей встречи с Тимати. Надеюсь, что в ближайшее время она все-таки состоится и мы поговорим по душам с этим афророссиянином.

– И что потом?

– А потом он, несомненно, насторожится, захочет понять, какие козыри есть у нас на руках. И в какой-то момент попытается выйти на связь с «чужим среди своих». А мы станем педантично отслеживать географию его мобильных метаний.

– В теории – красиво. Но на практике завизировать задание на получение распечаток телефонных соединений сотрудника СКП крайне сложно.

– Это не просто «крайне сложно», а практически нереально, – согласился с Ольгой Мешок. – Но у меня есть очень хороший приятель в УСТМ – Генка Певзнер. Я вас как-нибудь обязательно познакомлю. Отличный парень. И бывший его начальник – Смолов, тоже золотой мужик был.

– А почему был? Он что, умер?

– Зачем сразу «умер»? Выслужил положенное и ушел на пенсию. Сейчас в службе безопасности у Ладонина трудится. Слыхала про такого?

– Про Ладонина, естественно, слышала. А вот с УСТМ контачить ни разу не доводилось. Нам, котам помойным, доступ к высоким технологиям, сам понимаешь, категорически заказан.

– Поконтачишь еще, какие твои годы? – заверил Андрей. – Короче, в части доступа к биллингам Домингеса мы сможем решить этот вопрос неформальным способом. Точнее сказать, уже решаем. Так что историю с судьей мы обязательно докрутим, – азартно докончил он.

– И все-таки то, что ты мне сейчас рассказал, это… это просто ужасно, – вздохнула Ольга. – Андрей, а что, если… – Она в смятении опустила свою ладонь на его руку. Ладонь была теплая и мягкая, Мешечко трогательно обхватил ее пальцы, и Ольга ответила ему ободряющим пожатием. – А что, если ты все-таки ошибаешься?

– Знаешь, осознание того, что это действительно всего лишь ошибка, стало бы для меня радостью не меньшей, чем… – Андрей запнулся, молча посмотрел на Ольгу.

– Радостью не меньшей, чем что? – не отводя взгляда, спросила она.

– Чем… радость встречи с тобой…

Санкт-Петербург,

Южно-Приморский парк,

12 августа 2009 года,

среда, 20:26 мск

Лет двадцать назад в районе Средней Невки близ ЦПКиО существовало глухое и малопосещаемое местечко, которое местная братва с циничным юмором окрестила «кричи-не-кричи». Свою дурную славу местечко это заслужило по причине повышенной востребованности в качестве площадки для проведения самых лютых и непредсказуемых бандитских стрелок. Но те времена давно канули в лету. Укромное местечко ныне отдано на откуп строителям элитного жилья, да и сами бандиты давно пошли не те. И если по старинке и «забивают стрелки», то всё больше в залах арбитражного суда либо в кабинетах территориальных Управлений внутренних дел. Исключения, конечно, случаются. Тем более что найти укромный уголок для приватной встречи в городе до сих пор не проблема. Особенно в окраинных его районах. Соответственно, было такое место и на Юго-Западе – бывший имени Ленина, а ныне просто Южно-Приморский парк.

Парк этот раскинулся от Петергофского шоссе до Финского залива. Причем ухоженная его часть в наши дни относительно невелика в сравнении с запущенной территорией, куда редко заглядывают приличные граждане, – слишком велик риск нарваться на гопников, наркоманов, бомжей и прочая. Вот там-то Зеча и назначил прощальную встречу со странным заказчиком-негром. Выбрав в качестве приметных ориентиров грязный, зацветший прудик со стоячей водой и одинокий раскидистый дуб, некогда располовиненный прямым попаданием шальной молнии.