Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

…Андрей и Левша общались уже минут пять, но нечто навроде официантки подкатилось к ним только сейчас. Подкатилось виляющей матросской походкой и, облагодетельствовав чистой пепельницей, поинтересовалось:

– Что кушать будете, молодые люди?

– Ты как, Иваныч?

– Нет-нет, благодарю. Я – только кофе. Будьте добры, эспрессо, – Мешечко озвучил свой заказ таким тоном, словно попросил принести цикуту.

– Я бы не советовал. В смысле, в местном исполнении – дрянь редкостная, – предупредил Левша, заслужив ненавистный взгляд обслуги.

– Тогда сок. Апельсиновый есть?

– Вроде был. Надо посмотреть. А вам?

– А мне, барышня, кружечку пивасика. А еще лучше – две.

– Какого?

– Холодного.

– Это всё?

– Пока да.

Официантка – эдакая булгаковская «боцман Жорж», обиделась окончательно и завиляла обратно на кухню. Впрочем, немудреный заказ принесла довольно быстро. Левша жадно схватил первую кружку, в несколько глотков опустошил ее всю и, с наслаждением закурив, откинулся на спинку стула. Опасно откинулся: судя по хлипкости местной мебели, та могла и не выдержать.

– …Кайф! На зоне, при желании, и «Хайникены», и «Туборги» всякие разные достать не проблема. А тут пьешь – вроде бы и моча мочой, но при этом ни в какое сравнение! А всё потому, что – воля! Опять же – малая родина! – Левша ностальгическим взглядом обвел загаженные интерьеры. – Прав был старик Маркс, прав: «Бытие определяет сознание».

– Так ты, оказывается, местный? А я думал, кафешку эту исключительно в конспиративных целях выбрал?

– Обижаешь! Я коренной детскоселец! Всю жизнь на Генерала Хазова прожил.

– Так это там тебя последний раз принимали? Со стрельбой и музыкой? – поинтересовался Мешок, будучи в курсе за военно-морскую историю с задержанием Левши. После которой тот получил свое второе погоняло – Потемкин.

– Ага.

– Теперь-то можешь сказать: какого хрена ты тогда чудил? Помню, мои знакомые опера всё удивлялись: дескать, по предыдущим срокам Левша завсегда тихо заходил. Без истерики.

– Да у меня в тот день как раз день рождения был, – охотно начал рассказывать Левша. – В кои-то веки решил по-человечески отметить. Пацанов своих звать не стал, только Ирку пригласил. Это соседка моя. Раньшая. Я ее тогда регулярно того-самого… Короче, типа любовь у нас была. Вот мы с ней пузырь водки раскатали, потом туда-сюда, это самое… По-быстрому, чтобы еще на ночь оставить… Я ж уже не в тех летах, чтобы бабу пахать от зари до зари… Вышел я, значит, после этого дела на балкончик свой, покурить. Такая, понимаешь, нега во всех членах. Особливо в главном. Только затянулся, гляжу: подъезжают гости дорогие, но незваные. На «буханочке» ментовской. Я тогда сразу понял – по мою душу.

– Знать, было что за душой? – уточнил Андрей.

– Было. Но, самое обидное, не только мое, но и чужое. Как раз накануне кореш знакомый кое-какие вещички с гоп-стопа приютить попросил. На пару дней. Вот и пришлось их, от греха, срочно перешхерить.

– В печке сжег или в унитаз спустил?

– Очумел? Там две шубы козырные, аппаратура, рыжье… Короче, пока я ментов на мушке держал, периодически постреливая, Ирка шмотье к себе на хату перетаскивала. Заодно кое-что из моих вещичек прибрала. Кабы нашли, больше дали. Правда, все равно за сопротивление навесили. Так что в итоге то на то и вышло. От судьбы не соскочишь. – Левша притушил папиросу и взялся за вторую кружку. – Э-эх! Но счастье – оно есть! А пить – еще большее счастье!

– И что же Ирка твоя, дождалась тебя?

– Пока на предвариловке сидел, два раза на свиданку приходила. Крыжовниковое варенье приносила. А потом – всё. Выбыла в неизвестном направлении. Со всем товаром, разумеется.

– Теперь искать станешь?

– Специально розыскивать не буду. Но если случайно встречу, то… Короче, лучше бы обойтись без таких случайностей. Ей – лучше.

– М-да, готовый сюжет для любовной драмы. Предложить киношникам – так с руками оторвут, – усмехнулся Мешечко. – А за другую драму ты мне что еще поведать можешь?

– Так ведь, Иваныч, я вроде бы всё уже рассказал. Или думаешь, я тебе фуфло толкаю, а сам халявное пиво пью?

– Левша, я ничуть не сомневаюсь в твоей порядочности. Тем более что, за исключением нескольких естественных неточностей, ты всё гладко поешь. Вот только я не врубился про деньги: откуда у этого аптекарского доходяги такие бабки на девочку сыскались?

– Марчелыч рассказывал, что, когда его мамаша преставилась, он то ли ремонт, то ли просто перестановочку затеял. Ну и типа наткнулся на матушкин клад. А там, в пересчете на зеленые, около тридцати штук было. Не кисло?

– Согласен, деньги хорошие. Но уж больно на сказку похоже. Тридцать тысяч и одна ночь.

– Есть такое дело. Но, извини, за что купил… Марчелыч якобы сам тогда ошизел, потому как такие суммы только в кино видал. Ну да, как говорится, дареным баксам на водяные знаки не смотрят.

– Хорошо, допустим. А чего ж он тогда, с такими деньжищами, и на положнякового адвоката подписался? Человеку реальный срок грозил, а он халявные бабки жал?

– В том-то и дело, что он собирался фартового взять. Из евреев, они самые ушлые, – согласно кивнул Левша. – А тот посмотрел материалы и сразу десятку запросил. Ну, Марчелыч согласился. У него здесь, в Питере, из родных еще какая-то тетка двоюродная доживала, вот он ее и попросил деньги из схрона достать и адвокату перекинуть. Та сходила на квартиру, сунулась в указанное место, а бабки того – тю-тю.

– А тетка сама не могла подмахнуть?

– Вряд ли, она у него… Короче, старорежимная. Вымирающий вид. Такие, скорее, свое отдадут, чем чужое возьмут. В общем, Марчелыч уверен, что это девка, соседка евоная, денежки скоммуниздила. Он как-то с нею за палку расплачивался, а та случайно углядела где схрон. Короче, ума нет – считай калека. Разве умный человек при бабе станет нычки палить?

Андрей задумался, а Левша с видимым сожалением доцедил последние капли пива.

– Слушай, я тебя еще вот о чем хотел спросить: как мыслишь, Маркелов, он способен на маленькую, но кровавую вендетту?

– Мне кажется, что… – Левша сделался серьезен. – Мне кажется, что – да.

– Маменькин сынок. По твоим же описаниям: никчемное, забитое, опущенное существо. И, тем не менее, способное на злодейство?

Левша помедлил с ответом. Собрался с мыслями:

– Знаешь, Иваныч, такие как Марчелыч, а их на зоне немало, они ведь не злодеи. Просто нескладные, несчастные люди. Которые, тем не менее, могут… натворить делов. Натворят – и на каторгу. И бредут потом по тракту задумчивые, становятся окончательно тихими. Освобождаясь, досуществовывают так же тихо, церкву любят… – Левша внимательно посмотрел на Андрея и добавил задумчиво: – И знаешь, Иваныч, как это людям нормальным ни покажется странным, вовсе не обязательно, что такие, в отличие от нас с тобой, попадут в ад.

– Я тебя услышал. Спасибо тебе… Потемкин.

– А коли услышал, заместо пожалуйста, будь человеком, возьми мне еще кружечку, а? Когда еще подвернется такой случай, чтобы мент меня угостил? А я поднимусь на ноги – тоже тебя как-нибудь угощу.

Мешечко полез во внутренний карман и вместе с портмоне достал внезапно запиликавший мобильник. Высветившийся номер был рабочим, поэтому Андрей скоренько достал сотку, протянул ее Левше и показал глазами: мол, «извини, брателло, пообщаться нужно без свидетелей». Левша понимающе кивнул и отправился на розыски: сначала официантки, а потом пива.