Год черной змеи

– Тут такое дело.
– Максим инстинктивно жестами копировал манеры опытных механиков. Так же неторопливо протирал руки и глубокомысленно держал паузу. Плод должен созреть. Если поторопишься и сорвешь раньше времени, то вместо нежной мякоти можно заполучить профузный понос. Знания предмета и убедительность - вот главные кормильцы опытного автослесаря.- Тормозные колодки крепко износились. Я посмотрел, педаль - уже почти в пол упирается. Надо зазор уменьшить. Хорошо бы и свободный ход сцепления отрегулировать.

– Спасибо. - Николай Константинович остановился.
– Еще чем порадуешь?

– Машинка ухода требует. Ее каждую неделю смазывать да осматривать надо. Тем более, что она хорошо походила. У механизмов свое понимание порядка имеется. Если его не соблюдать, то всякое случиться может, а здесь, похоже, все системы как минимум обслужить пора. Запущено. Надо вашему механику на вид поставить.

– Вот оно как.
– Николай Константинович не понимал и трети из того, что говорил Максим. Впрочем, делать вид и глубокомысленно надувать щеки, показывая, что являешься знатоком во всех областях знаний никакому чиновнику не привыкать.
– "Победа" у меня около года. До этого она чуток в таксомоторном парке поработала.
– Николай Константинович задумался.
– Мой водитель посматривает за ней, но это не то. А вот ты, скажем, сможешь ее обиходить и в порядок привести?

– Регламентные работы сделаю. Только кое-что докупить надо будет. Думаю, что дня за три - четыре справлюсь.

– Давай вот как мы поступим.
– Нам надо с Евгенией Георгиевной сейчас уехать, а завтра утром я тебе машину на целый день оставлю. Посмотришь, что можно сделать, а вечером все скалькулируем. Добро?
– Николай Константинович распахнул дверцу.

– Как скажите.
– Максим в знак согласия склонил голову.

– Заканчивайте уже свои "мужские" разговоры.
– Евгения Георгиевна явно пребывала в нетерпении.
– Мы из-за этой поломки и так опаздываем. Максим? Я правильно запомнила. Родин? - Она с улыбкой кокетливо склонила головку. Жест явно предназначался для старшего представителя сильной половины человечества.
– На турбазу я уже позвонила. Тебя ждут через часик, а пока подойди в библиотеку к Татьяне Николаевне. Это в помещении клуба.
– Директор, уже садясь в машину, махнула рукой в сторону двухэтажного здания.
– Она тебя отведет в столовую и обедом накормит. Впрочем, если ты Николаю Константиновичу помогать возьмешься, то будет тебе четырехразовое питание в течение всего пребывания здесь - бесплатно. По удивленному лицу Николая Константиновича было видно, что последнее предложение явно не его инициатива.

Победа легко завелась от стартера и, болезненно задрожав выхлопной трубой, покатила к выезду.

Подхватив чемоданчик, Максим двинулся по посыпанной мелким гравием дорожке. Вывеска "Библиотека" сразу бросилась в глаза. Потянув на себя полузастеклённую дверь, Максим вошел в небогатое книжное царство. Назвать пару сотен книг богатой библиотекой мог бы человек с очень буйной фантазией. Впрочем, даже эти потрепанные тома состоящие главным образом из работ классиков марксизма-ленинизма с лихвой удовлетворяли невеликие потребности пионеров к чтению. За три смены записались сюда едва ли больше десятка любителей печатного слова. Так что дополнительная ставочка библиотекаря никак не тяготила деятельную Татьяну Николаевну, да и помещение можно было использовать как совещательную комнату вожатых.

Створка двери решила взбрыкнуть и неожиданно застопорилась. Раздавшийся скрип несмазанных петель заставил Максима брезгливо поморщиться. Зато после этого он ничуть не удивился открывшемуся ему убогому зрелищу. Стены комнаты были выкрашены в грязно-зеленый цвет. Только то ли краска попалась негодная, то ли маляры подвели, то ли солнцу не понравилось ее однообразие, но теперь небрежно окрашенные поверхности были скорее пятнистыми, чем однотонными. Возможно, мастера валика и кисти задумались о маскировочной окраске, безусловно, важного объекта. Но даже эта мысль не позволяла объяснить, почему так следовало наносить краску внутри помещения, а не снаружи. Одну из стен украшал дивный плакат на котором мускулистая рабочая рука держала за шкирку злобного толстяка в белом халате. Под слетевшей маской явно проступило мурло отечественной медицины. Рядом с шедевром полиграфии висела статья из газеты "Правда" с резким заголовком: " Подлые шпионы и убийцы под маской врачей-профессоров". Хоть эскулапы и были слегка реабилитированы, убрать плакат не было никакой возможности - он прикрывал безобразное пятно.

Большие окна никогда не видели занавесок, но нижняя половина огромных, почти витринных стекол была тщательно и густо замазана толстым слоем белил. Вся немудреная мебель пропиталась запахом дешевого табака. Часами "заседавшие" здесь "вожатые" неуверенными руками стряхивали пепел куда попало, ничуть не ограничиваясь переполненными импровизированными пепельницами из консервных банок. Судя по всему, не гнушались здесь и плодово-ягодными напитками, о чем явственно свидетельствовало то-самое антиобщественное пятно, образовавшееся не иначе как после разбития емкости о стену с целью получения розочки, но это дело давнее. К нашей истории, по крайней мере, оно не имеет никакого отношения. Теперь, после изгнания прошлого начальства и воцарением Евгении Георгиевны на пути курения и алкоголя поставлен заслон и табачно-винный дух медленно, но верно выветривается.

Татьяна Николаевна сидела за длинным и кособоким как трамвайная колбаса столом. Один из углов столешницы был обломан усевшимся на него уже изрядно "веселым" вожатым первой смены. Дальнейшая судьба провинившегося потерялась в тумане, как собственно и отломанный кусок. Зато части пострадавшей при неизвестных обстоятельствах ножки лежали за шкафом, а столешница опиралась на внушительную стопку ни в чем не повинных книг.

Теребя кончики волос короткой стрижки, Татьяна обдумывала информацию из райкома комсомола. " Ох, неймется Егору Мещерякову, - злилась она.
– Новые формы политической работы ему подавай. А откуда им взяться. Собрания, политинформации, спартакиаду провели. Все ему мало. Что бы такого придумать? Смена через неделю кончается. Надо еще чуть поднапрячься, а то другую кандидатуру на должность инструктора райкома подберут. Вон как Валька из "Рабфака" рвется. Того и гляди обойдет. Она ведь тоже хочет стать тем, для кого писаны исключения, а не как для остальных - правила. Для победы над такой целеустремленной соперницей не очередной отчет, состоящий из десятка-другого, измызганных до неприличия фраз, нужен. Требуется что-то неожиданное. Чтобы об этом в газете могли напечатать. Хоть в фабричной малотиражке". Раздавшийся стук в дверь и появление молодого человека, о котором ее только что "имела честь" предупредить вечно витающая в облаках Евгения Георгиевна, вывело ее из задумчивости. Татьяна встрепенулась и оглядела вошедшего. Осмотр этот Танечка производила совершенно необычным образом. Эта привычка прилипла к ней, когда она подбирала кандидатов для подстав должных усилить сборную факультета. Сие почти священное действо походило на поведение новичка на нудистском пляже, когда в лицо человека смотрят в последнюю очередь. Даже легкая одежда не способна скрыть от знающего свое дело спортивного агента недостатков фигуры. Натренированное сознание моментально дорисует скрываемые участки тела. Тут как назло придраться было почти не к чему.

– Родин, где же ты застрял. Я тебя уже минут двадцать жду. - Татьяна едва сдержалась, чтобы не улыбнуться в ответ на смущенную, беззащитную и какую-то виноватую улыбку, осветившую необычное лицо гостя.
– С таким поведением можно и вылететь с работы. Есть что сказать в свое оправдание.
– Танино раздражение нашло себе выход.

– Оправдываться, а тем более что-то пытаться объяснить в таких случаях совершенно бессмысленно.
– Виноват.
– Максим развел руки. Прошу считать свое поведение безобразной ошибкой. Готов искупить проступок ударным трудом на благо родного лагеря. Куда бежать? Что делать.
– Максим с энтузиазмом смотрел на вожатую, демонстративно перебирая ногами как застоявшийся конь.

Татьяна Николаевна непроизвольно поднялась и приняла, как ей казалось, угрожающую позу.

Правда, стройная девушка в белой блузке с красным галстуком на шее и строгой темной юбочке произвела на Родина совершенно иное впечатление. Выглядела она еще совсем угловатой и юной. Особенно это бросилось в глаза теперь, когда она, как первоклассница, стараясь казаться старше, хмурила брови и строго поджимала губы. Сердитая девица, явно пыталась произвести впечатление уверенного в себе руководителя, хотя в ее блестящих глаза нет-нет да и проскакивал живой озорной огонек.

– Все шуточки.
– Таня набрала было воздух, чтобы выдать гневную тираду как в ее голове, будто, что-то щелкнуло, и вместо потока обычных лозунгов вперемешку с руганью она произнесла.
– Вот скажи мне лучше, как бы нам опередить соседний лагерь в общем зачете? Можешь придумать что-нибудь? Ты ведь наверняка комсомолец. Прояви смекалку и находчивость. Ты же умный мальчик?

– Надо соревнования устроить.- Максим наткнулся на скептический взгляд девушки, который вызвал у него нестерпимое желание доказать этой заносчивой пигалице, что он может предложить нечто оригинальное.

Конечно, в душе он прекрасно разобрался, что это обычные комсомольские штучки, когда хотят взять на слабо, но сейчас это знание не только не остановило его, но и вызвало дополнительную злость. Сразу припомнилась лиса Алиса, легко вошедшая в доверие к "умненькому" Буратино. Ведь это даже в сказках пишут, что когда девушка начинает говорить об умственных способностях собеседника в превосходных тонах это точно значит, что она нашла "своего" дурака.

– Может, не просто турнир, а с правильным подтекстом. Ведь как подать.