Год дракона

– Но они висят, а не лежат!

– Будет лучше, Цезарь, если мы все станем придерживаться одних и тех же обозначений, – мягко заметил Дима.

Богатырь недобро зыркнул на него, и со стороны могло бы показаться, что он одним ударом может выбить дух из тонкого, почти по-женски изящного паренька, коим был Дима. Но Цезарь никогда бы не поднял руку на своих соратников. Он мог ругаться или обижаться, но драться было не в его характере.

– Плохие вести ты принес, Цезарь, – задумчиво протянул командир, не отрывая взгляд от ночной панорамы, лежащей у его ног.

Великан пожал плечами, мол, какие есть, такие и принес, и тоже уставился на черную, с ртутным блеском гладь озера, раскинувшегося у подножия горы.

– Что будем делать, Рональд? – Дима осмелился нарушить тишину лишь через несколько минут.

Командир ответил не сразу. Его неподвижный профиль в слабом лунном свете казался высеченным на монете.

– Будем атаковать, – прозвучало решительно и сухо.

– Кого? – удивился Цезарь. – Они улетели. Их нет!

– Они здесь. Если враг невидим, это не значит, что он не опасен.

Цезарь шумно вздохнул, показывая, что выполнит любой приказ, даже если считает его нелепым.

– Мы выманим их? – догадался о намерениях Рональда Дима. – И тогда нападем.

– Да, но они должны быть уверены в легкости добычи, иначе не клюнут.

– Я могу прикинуться раненым, – тут же предложил Цезарь.

– Твари не так глупы. Они знают, что физическое ранение не наносит нам урон.

Цезарь с Димой озадаченно молчали. Рональд думал в тишине, нарушаемой лишь шорохом листвы. Его воины терпеливо ждали решения.

Наконец, командир несколько раз быстро моргнул, словно очнулся от дремоты и медленно повернул голову вправо. Там, метрах в двадцати от лиг под невысокой и кривоватой сосной, укрывшись плотным плащом, спала женщина.

– Ты хочешь пожертвовать своим соколом? – испугался Дима.

– Лучше пожертвовать одним человеком, чем потерять сотню, – в голове Рональда слышалась неизбежность. – Полагаю, эти твари сотней не ограничатся. Ты же видел, что они сделали с поселением у озера?

Дима опустил глаза. То, что говорил командир, было разумно и правильно, но что-то внутри сопротивлялось этому, отказывалось принимать. Да, он видел эти окровавленные трупы людей, разорванных в клочья детей и обезглавленных женщин. Залитые кровью дома с красными одновременно уродливыми и живописными брызгами на стенах. Внутренности, разбросанные на улице на несколько метров, словно тело с распоротым животом подняли в воздух и трясли там со всей силы. И это сделали не разбойники. Те, кто напал на поселение, пришел не грабить, не захватывать земли и не уводить в плен рабов. Они пришли, вернее, прилетели с одной целью – убивать. После такого налета в живых не оставалось никого, потому что мало кто мог укрыться от этих кровожадных монстров или дать им отпор.

Почти два года Рональд со своей командой рыскал по округе, пытаясь по кровавым следам вычислить гнездовье стаи и убить чудовищ, но все было напрасно. Валькирии словно бы нигде не жили. Конечно, и Дима, и Цезарь, и Иззила натыкались на места ночевок тварей, но то были времянки – места, где можно отдохнуть, набраться сил и двинуться дальше. Но должно, должно было быть место – нора, пещера, непреступная скала, где валькирии могли жить, выводить потомство, залечивать раны. Ни одно существо на этой планете не может без дома, без места, куда нужно возвращаться после охоты. У валькирий, кажется, такого места не было, поэтому очень трудно было вычислить, куда уйдут монстры и откуда появятся. Какую деревню изберут следующей мишенью. Нападут всей стаей или отправятся охотиться разрозненно.

Цезарь предложил выступить открыто: ходить, не таясь, не прячась. Пусть валькирии видят, что охотники тут, они не дремлют и никого не боятся. Рональд эту идею поначалу отбросил, но Дима предложил ее усовершенствовать. Играть открыто, но не где попало. Расставлять метки и ловушки, постепенно сужая круг территории. Загнать валькирий в угол, зажать в центре круга. Тогда у них будет два выхода: прорываться с боем или затаиться. Без еды валькирии могли прожить несколько месяцев, но у охотников в запасе была вечность. И пусть уснул Иззила, без него, втроем, команде вполне по плечу продолжать сужать круг, заставляя врага проявить себя. И вот, похоже, момент настал. Затишье перед бурей. Валькирии, наконец, осознали, что их зажимают в кольцо, и стали готовиться атаковать. Они напали на рыбацкий поселок у озера и затаились, группируя силы. Мастер разведки Цезарь (да, несмотря на свои внушительные габариты, он был превосходным разведчиком. Возможно, как раз из-за умения медленно переходить с места на место) так и не смог найти место этого сборища. Если валькирии готовились нанести удар, они должны были собраться вместе, разработать план, но Цезарь находил только остывшие и запустелые места ночевок. Однако каждый день затишья придавал монстрам решимости и агрессии, и поэтому надо было действовать, пока еще ярость не выплеснулась наружу.

– Она справится? – вопрос Цезаря прозвучал двусмысленно: он то ли сомневался в способностях женщины, то ли, наоборот, в них верил и ожидал подтверждения своей правоты.

– Здесь только она и справится, – спокойно ответил командир и одними губами произнес: – Настасья!

Женщина под плащом заворочалась, открыла глаза. Увидев, что охотники смотрят на нее, она торопливо вскочила, схватив с земли короткий меч в ножнах.

– Подойди! – так же беззвучно скомандовал Рональд.

Женщина приблизилась, и сразу стало видно, что она вовсе не зрелая женщина, как могло показаться издалека, а довольно молодая девушка. Тяжелый физический труд, к которому она привыкла с детства, развил ее плечи, сделал широкой спину и крепкими ноги. Хотя от рождения она унаследовала нескладную фигуру – некий переход от женского строения к мужскому. Плечистый торс дополняли мускулистые и длинные руки и крепкие, ровные, как столбы, ноги с массивными ступнями. Казалось, что все силы роста организм Настасьи бросил в конечности, забыв про грудь и голову. Ее голова, хоть и незначительно, но все же уступала в пропорциях телу, а наличие груди угадывалось, лишь когда одежда намокала от дождя или после купания. Простоватое, округлое лицо девушки с чуть вздернутым носом и полными губами было всегда напряжено, как будто Настасья постоянно ждала подвоха, а когда говорил Рональд, она смотрела на него так, словно каждое его слово даровало ей день жизни.

Сейчас она, тоже не мигая, уставилась на командира, боясь пропустить мимо ушей хоть мало-мальский звук.

– Настасья, пришло время битвы, – бесцветно произнес Рональд, и Дима подумал, что командиру бы не мешало расширить свой интонационный диапазон для общения с людьми.

Девушка с готовностью кивнула.

– Цезарь, раздобудь, коня!

В знак того, что понял приказ, Цезарь шмыгнул носом.

– С восходом солнца мы приступим к нашему плану, а пока обговорим позиции.

***

Солнце золотило озеро, слабо прогревая начинавшую уже по-осеннему остывать воду. Легкий ветерок пускал рябь по ее глади, словно хотел, чтобы слепящие блики озарили все вокруг. К воде вышла высокая, нескладно сложенная девушка с конем, навьюченным поклажей. Конт лениво перебирал ногами, но, почуяв воду, оживился, вошел в озеро, потревожив копытами прибрежную гальку. Девушка скинула дорожный плащ на травяной островок подальше от воды, с наслаждением умылась, плеснула водой в коня. Ничто не нарушало идиллии странницы и ее четвероного друга.

Дима наблюдал за Настасьей из укрытия, стараясь уловить, откуда появится стая, но гам леса скрывал едва уловимые перемещения врага. Нет, твари не думали нападать на человека при свете дня. Возможно, заметили замаскированный под седельной сумкой меч. Хотя оружие, коим владели люди, в большинстве случаев оказывалось бесполезно против атаки чудовищ. Отбиться от их стаи был шанс у хорошо вооруженного отряда опытных воинов, – и то мизерный шанс. Поэтому одна девчонка с мечом была для монстров безобиднее ребенка. Однако нападать на нее валькирии не решались. Дима чувствовал их присутствие, хотя и не мог локализовать. Возможно, летающие твари тоже чувствовали его, ждали, что он предпримет.

Однако командир велел не отклоняться от плана при любом раскладе, и Дима, как верный воин, исполнял приказ. Его задачей было наблюдение за наживкой для валькирий, то есть за Настасьей.

Цезарь считал, что этот плане нежизнеспособен, поскольку стае нужна добыча посерьезнее девушки с конем, но Рональд делал ставку на суть девушки. Она была не какой-то простой селянкой или нищенкой. У нее на шее имелся ошейник – знак того, что она принадлежит существу более могущественному, чем самый богатый царь. Такие ошейники носили чаще всего соколы – люди, коих лиги обучали охоте на тварей. Валькирии, несомненно, должны были почувствовать, кому принадлежит ошейник, и напасть на человека, чтобы досадить своему заклятому врагу. Однако нападут твари только при одном условии: если будут уверены, что поблизости нет хозяев этой девушки. Поэтому Рональд и Цезарь ждали в укрытие за много десятков верст от этого озера, а Дима, завернувшись в магическую накидку, скрывавшую его истинную сущность, караулил чудовищ в засаде. Это было довольно опасное предприятие, поскольку накидка лишала его силы и магии, а значит в момент нападения он будет подобен человеку.