Год, когда я стала Изабеллой Андерс

— Нет, я все еще думаю, что было бы здорово быть Суперменом. — Его пальцы впиваются в мои бока, его грудь прижимается к моей спине, и его теплое дыхание касается моей шеи. — Мне просто наплевать, если кто-нибудь об этом узнает.

Когда его пальцы перестают двигаться, я смотрю на него.

— Ты хочешь сказать, что изменился с седьмого класса? Что ты больше не тот парень, который хочет быть популярным? — Я закатываю глаза, просто чтобы досадить ему.

— Я даже близко не похож на того парня, — обещает он, обнимая меня за талию. — И не такое уж безумие поменяться за пять лет. Ты изменилась за три месяца.

— Ладно, я принимаю твою точку зрения, но все равно трудно поверить, что ты так сильно изменился. — На этот раз у меня серьезный тон.

Он тяжело вздыхает.

— Иза, мне действительно жаль, что я тогда вел себя с тобой как придурок. Я знаю, что это не оправдание, но я имел дело с большим количеством дерьма, и… — Он пожимает плечами, что выглядит неловко, так как он все еще держит руки на мне и его грудь выровнена с моей спиной. — Я давно хотел извиниться перед тобой, но каждый раз, когда я что-то тебе говорю, ты ведешь себя так, будто я самая надоедливая особа на свете. Но я понимаю. Я вполне заслуживаю, чтобы ты так со мной обращалась.

— Ты можешь быть самым раздражающим человеком в мире, — шучу я, но мои эмоции берут верх, и мой голос срывается. — Думаю, все в порядке. То есть я понимаю. Тогда мы были другими людьми.

— Все не в порядке. И я собираюсь загладить свою вину. Как-нибудь.

— Ты не должен этого делать. Извинений было достаточно. — Я делаю паузу. — Я немного запуталась. Весь прошлый год в школе ты дразнил меня до чертиков. Не похоже, что ты так уж сожалеешь.

— Мое поддразнивание игриво, — настаивает он, его руки скользят по моему животу. — Я уже говорил тебе об этом.

— Тогда почему ты вел себя как ненормальный, когда Брэйдон подошел к нам во время разговора у твоего шкафчика? — Я решаю, что пришло время быть прямолинейной вместо того, чтобы ходить вокруг да около на цыпочках. Как в Лондоне, когда я поцеловала Найла. Я хочу снова стать той девушкой и перестать позволять окружающему миру угнетать меня. — Мне показалось, что ты ведешь себя странно, потому что… тебе было неловко, когда тебя увидели со мной. — Моя грудь сжимается, когда я думаю о тех случаях, когда людям было неловко, когда их видели со мной. — Что я полностью понимаю. Я знаю, что я даже не близка к тому, чтобы быть популярной или что-то в этом роде, и все продолжают смотреть на меня, как на какой-то гриб, который выполз из болота.

На его лице появляется странное выражение, которое я не могу расшифровать.

— Ты думаешь, они пялятся на тебя, потому что думают, что ты грибок, выползший из болота?

— Не знаю, — отвечаю я, озадаченная его странным взглядом. — Я имею в виду, они, вероятно, не думают буквально, что я грибок, но они определенно смотрят на меня также.

— Это совсем не так. Я обещаю.

— Мне все равно, почему они таращатся. Я просто хочу, чтобы они прекратили. Я чувствую себя неловко, и у меня было слишком много этого в моей жизни. Вот что мне нравилось в жизни за границей. Никто меня не знал, поэтому мне никогда не приходилось беспокоиться о том, что люди будут смеяться надо мной.

— Никто над тобой не смеется, — серьезно говорит он. — Но я посмотрю, что можно сделать с этими пристальными взглядами.

— Что? Ты собираешься попросить всю школу перестать смотреть на меня? — шутливо спрашиваю я, ожидая, что он рассмеется.

— Я мог бы это сделать, но сначала попробую кое-что другое, — говорит он с хитрой улыбкой, покачивая бровями.

— Не делай ничего, что ухудшит ситуацию, — умоляю я, сжимая руки. — Пожалуйста, Кай, обещай, что не будешь.

— Клянусь всем сердцем и надеюсь не умереть. Воткни иголку Ханне в глаз, — говорит он и целует меня в кончик уха, прежде чем отпустить.

Я вздрагиваю от странного поцелуя, который только заставляет его смеяться.

— Ну, по крайней мере, ты считаешь себя забавным, — поддразниваю я его.

— Я знаю, ты тоже считаешь меня смешным. — Он поднимает недоеденное яблоко и показывает мне свои жемчужные зубы. — Вот почему ты всегда смеешься, когда находишься рядом со мной.

Я открываю рот, чтобы подразнить его, сказать, что он не смешной, что я никогда, никогда не смеюсь над ним, и что он должен перестать пытаться все время шутить, но Кайлер входит в кухню.

На нем свободные баскетбольные шорты и майка, а волосы влажные, как будто он только что вышел из душа.

С тех пор, как я вернулась из поездки, я видела его только один раз, когда он спорил с Ханной на подъездной дорожке. Находясь так близко к нему, мой счетчик любви/желания переходит в режим путаницы. Я три месяца злилась на него, потому что думала, что он встречается с Ханной, и ожидала, что уже преодолела свою влюбленность в него. Но когда я узнала, что он не встречался с ней по-настоящему, это привело меня к еще большему замешательству, чем когда-либо.

Нравится ли он мне до сих пор?

Черт возьми, похоже да.

— Эй, ты не видел мою спортивную сумку? — спрашивает Кайлер Кая, направляясь к холодильнику. Но когда он замечает меня, то замирает, сдвинув брови. — Привет…

— Привет. — Я вздрагиваю от хрипоты собственного голоса.

Возьми себя в руки. Не нервничай. Ты больше не такая. Ради бога, ты поцеловала Найла. И ты даже не знаешь, как к нему относишься.

Кайлер, кажется, находит мою нервозность скорее забавной, чем отталкивающей, и улыбается мне. Я уверена, что он не узнал меня, потому что он никогда не улыбался мне так раньше, даже когда дарил розу или когда мы играли в баскетбол.

Роза. Подарок из жалости.

Я хмурюсь, вспоминая, что сказала мне Ханна. Была ли хоть капля правды в ее словах?

— Иза, почему у тебя такой вид, будто ты только что съела что-то кислое? — спрашивает Кай, возвращая меня к реальности.

— Потому что я съела что-то кислое, — вру я.

Кай закатывает глаза.

— Как скажешь.

— Ты выглядишь по-другому, Иза, — говорит Кайлер, изучая меня с головы до ног.

Ну, по крайней мере, он, кажется, знает, кто я.

— Гм, спасибо, — отвечаю я, не уверенная, комплимент это или нет.

— Я не имел в виду ничего плохого, — быстро объясняет Кайлер. — Я просто хотел сказать, что ты выглядишь иначе. Мне нравится.

Он улыбается мне, улыбка достигает его глаз. Я не могу не улыбнуться в ответ и, вероятно, выгляжу совсем глупо.

— Спасибо, — говорю я ему уже с большей уверенностью.

Его губы приоткрываются, но Кай обрывает его.

— Твоя спортивная сумка в машине, — холодно говорит он. — Ты оставил ее там после тренировки, а мама обвинила во всем меня. Я ни хрена не понимаю, почему это моя обязанность заботиться о твоем дерьме.