Год, когда я стала Изабеллой Андерс

Затем он хватает меня за руку и тянет за собой, не оставляя мне другого выбора, кроме как идти за ним.

Глава 14

— Мне тоже нужно переодеться перед отъездом, — объявляю я Каю, когда он выходит из спальни в другой одежде.

Сейчас он щеголяет в сером джемпере с длинными рукавами, черных джинсах и ботинках. На нем серая вязаная шапочка и несколько кожаных ремешков на запястье, включая тот, что я ему подарила. Я никогда не признаюсь ему в этом вслух, но он выглядит опасно сексуально.

Он оглядывает меня с головы до ног, закатывая рукава рубашки.

— Зачем? Ты прекрасно выглядишь. — Он дергает за низ моей все еще влажной майки. — Я думаю, что многие оценят вид мокрой футболки.

Я складываю руки на груди, мысленно проклиная себя, когда мои щеки становятся теплыми, как расплавленный шоколад.

Пожалуйста, не обращай внимания, что я покраснела. Пожалуйста, не обращай внимания, что я покраснела.

Его губы растягиваются в усмешке.

— Румянец тоже был бы дополнительным бонусом. В этой футболке и с этим румянцем ты могла бы получать бесплатную выпивку всю ночь.

Я расправляю плечи, собирая все достоинство, что у меня осталось.

— Брэйдон берет с людей деньги за выпивку на своих вечеринках? Действительно?

— Не всегда, но иногда. — Кай небрежно пожимает плечами. — Он предприниматель.

Я провожу руками по футболке.

— Как бы мне ни хотелось бесплатно выпить, я думаю, что лучше надену чистую, более подходящую к погоде одежду и просто заплачу, если выпью.

— А ты выпьешь? — весело спрашивает Кай. — Ты ведь вечная трезвенница, не так ли?

— О, пожалуйста. Ты думаешь, я провела три месяца за границей и не притронулась к выпивке? — Я усмехаюсь, закатывая глаза. — Я выпила целую тонну.

Его губы дергаются, когда он с трудом сдерживает смех.

— Ладно, я тебе верю. Но просто предупреждаю, я бы держался подальше от любой выпивки, будь я тобой.

— Приму предупреждение к сведению.

Я не могу поверить, что делаю это. Иду на вечеринку, где я могу столкнуться с людьми, которых знаю, и с которыми Кай собирается меня познакомить. Это будет совсем по-другому, и я точно буду не в своей стихии.

Прежде чем мы с Каем уедем, я иду к себе домой, чтобы переодеться.

— Ты можешь просто подождать на диване, если хочешь, — говорю я ему, когда Кай присоединяется ко мне, а я поднимаюсь наверх в свою комнату.

— Нет, я просто подожду тебя за дверью твоей спальни.

— Ты такой странный.

— Поэтому мы так хорошо и ладим, — отвечает он, ухмыляясь.

Улыбаясь, я бегу вверх по лестнице в свою комнату. Закрыв дверь, я направляюсь к шкафу, чтобы выбрать наряд. Однако, когда я прохожу мимо своей кровати, что-то привлекает мое внимание и заставляет меня остановиться.

На матрасе лежит листок бумаги.

Я поднимаю его, и мое сердце колотится в груди.

— Срань господня! Срань господня! Срань господня!

В комнату врывается Кай, широко раскрыв глаза и охваченный паникой.

— Что случилось?

— Я не знаю… — Мои руки и ноги дрожат примерно так же сильно, как и голос. Я опускаюсь на матрас, пытаясь отдышаться. — Ничего страшного. Я только что нашла свое свидетельство о рождении. Вот и все. — Когда на его лбу появляется морщинка, я добавляю: — Я безуспешно пытаюсь найти его уже неделю.

— Ладно. Теперь я понимаю, откуда шло все это безумие. — Проходит пара секунд, пока он переводит взгляд с меня на бумагу в моей руке, затем перемещает свой вес и хрустит костяшками пальцев.

— Ты читал мой пост, не так ли? — Я вижу правду по его лицу и по тому, как он дергается. — Почему ты ничего не сказал, когда мы были у тебя на кухне? — спрашиваю я, поднимаясь на ноги. — Ты сказал, что не читал блог четыре или пять дней.

— Это было предположение. — Похоже, он чувствует себя виноватым. — И я просто сказал то, что, как мне показалось, ты хотела от меня услышать. Не похоже, чтобы ты хотела, чтобы я знал.

— А я и не знала. Во всяком случае, до сих пор. — Глядя на мое свидетельство о рождении, мой пузырь волнения лопается, потому что там, где должно быть имя матери, пусто. Но имя моего отца написано темными чернилами — напоминание о том, что да, он может ненавидеть меня, но я его плоть и кровь.

— Ну, что там написано? — осторожно спрашивает Кай, наклоняясь, чтобы взглянуть на сертификат.

Я поднимаю на него взгляд.

— Что ты хочешь узнать?

— Кто твоя мать. Вот почему ты была так взволнована, верно? Потому что ты хочешь знать, кто она.

Я очень, очень жалею, что не послушалась своего инстинкта и не удалила этот пост.

— Кай, ты никому не расскажешь об этом, хорошо? Мой отец, он не знает, что я ищу ее, и он очень расстроился, когда бабушка спросила его о моей маме.

— А Линн или Ханна знают, что ты ее ищешь? — В его голосе слышится беспокойство.

— Не знаю, — я снова смотрю на сертификат, и мое хорошее настроение падает еще больше. — Кто-то должен, ведь они оставили его на моей кровати, пока меня не было. — Я кусаю губы, пока думаю. — Сейчас здесь только Ханна.

— Ты думаешь, Ханна положила его на твою кровать? — Кай выглядит сомневающимся.

— Может, она читала мой блог, — говорю я, хотя сама мысль довольно нелепа.

— Мне неприятно это говорить, потому что это может причинить тебе боль, но даже если она читала твой блог, зачем Ханне пытаться тебе помочь?

— Ничто из того, что ты можешь сказать о Ханне, не причинит мне боль, Кай. У меня почти выработался к этому иммунитет.

Кай поджимает губы и смотрит на меня с жалостью в глазах.

— Почему ты так на меня смотришь? — спрашиваю я. — Я говорю серьезно. Ханна больше не беспокоит меня.

— Ладно… но я подумал, может быть, твой новый образ горячей девчонки как-то связан с тем, что я сказал тебе перед отъездом. — Он засовывает руки в карманы, напряженный, как туго натянутая струна. — Что это был твой способ заставить ее перестать быть грубой с тобой все время.

— Дело было не в этом. — Мой тон выходит более резким, чем я хочу, и я прочищаю горло. — Мое изменение касалось меня. Я даже не знаю, кто я. И я хотела это выяснить.