Год крысы

Ксюша махнула рукой: некогда объяснять.

— Он хороший! Он очень хороший!

Матросов кивнул: каким-то образом он понял ее мысль.

— Не сметь стрелять! — кричал Оккервиль. Он метался между грузовиками, раскидывая руки перед огнеметами, и мешал стрелять то одному из них, то другому. Оккервиль вставал перед грузовиком, и огнеметы вынуждены были умолкнуть, но как только он бежал дальше, огонь начинал бушевать опять.

Между тем операция, начатая наспех и без четкого плана, начинала буксовать и давать сбои. Очень скоро стало ясно, что окружить крыс грузовикам не удается — подъехать к реке, где скопилось больше всего крыс, мешает проходящая вдоль береговой линии железнодорожная колея, по которой в былые времена ездили вагонетки. Урон же, который наносил крысам огонь, был незначителен. Опытные бойцы, выжившие в трехдневных ожесточенных схватках за свое существование, крысы не суетились, не метались, не впадали в панику. Привыкшие к близости смерти, они вели себя хладнокровно и расчетливо. Они не разбегались кто куда, а держались от грузовиков и огнеметов на почтительном расстоянии, с приближением опасности, не торопясь, разбегались в стороны и, улучив минуту, выскальзывали из кольца грузовиков на свободное пространство. Как заметил Матросов, огонь настигал в основном тех крыс, что были одурманены порошком.

Через десять минут после начала операции на заводской территории царила полная неразбериха. Ревели моторы и сипели горелки, разносились сбивчивые команды, в ужасе голосили в своих укрытиях женщины. Огненный факел задел единственное дерево и оно медленно тлело. Во многих местах дымилась сухая трава, заполняя воздух сизым дымом. Корчились на асфальте пораженные огнем крысы, но их количество было лишь каплей в сером колышущемся хищном море. Все больше и больше занималось огнем дерево, в кроне которого прятались несколько обезумевших людей. Из окон главного корпуса слышались мужские вопли и женский визг — сквозь проём крысы пробрались и туда.

Раздался очередной залп и очередной десяток животных огласил территорию завода предсмертными криками.

— Что они делают! — воскликнула Ксюша. — Как же это можно!

В это время наступающие, отчаявшись сделать то, что нужно, принялись — как это часто бывает — делать то, что получается. В результате крика командиров и гомона раций, им все же удалось придать своим действиям какой-то смысл. Грузовики перестроились в две шеренги, одна вытянулась у ворот, другая, наоборот, со стороны реки, и, поливая перед собой огнем, шеренги начали сближаться, — блокируя на площади между корпусами несколько сотен оказавшихся там животных.

Оказавшись отрезанными от воды, крысы заметались по площади. Они бросились было вправо, к административному зданию, но двери в офис и его окна были плотно закрыты. Два ряда факелов приближались с двух сторон, и крысам ничего не оставалось, как броситься влево, к производственному корпусу, туда, где нашли укрытие наибольшее количество людей. Под сипение горелок крысы принялись карабкаться по стенам, запрыгивать в окна и ломиться в дверь.

Изнутри послышались истошные крики и визг сотен спрятавшихся внутри людей.

— Опомнитесь! — на пути грузовиков встал Оккервиль. — Остановитесь!

Матросов решительно шагнул к краю козырька.

— Куда ты! — схватила его за рукав Ксюша.

— К нему!

— Я с тобой!

Матросов спрыгнул на землю, протянул вверх руки, и Ксюша шагнула ему в объятия.

— Стоп, ребята! И я с вами! — раздался сверху голос Калюжного.

— Не стоит! Вы же нездоровы!

— Калюжный за чужими спинами отсиживаться не привык!

Спрыгнуть с козырька вниз было легко, но, оказавшись на земле, Ксюша оцепенела от ужаса. Сверху крысы не казались такими огромными, как были на самом деле. К тому же раненные животные… Ксюша схватила Матросова за руку и закричала от ужаса: прямо на них бежала крыса, зад которой был охвачен огнем. Горящая крыса на ходу изгибалась назад, пытаясь схватить зубами жалящее пламя. В двух шагах от Матросова и Ксюши крыса повалилась на бок и забилась в агонии.

— Назад! — Калюжный замахнулся на подбегавшего с другой стороны монстра горящей головней. — Брысь, кому говорят!

Ксюша зажмурила глаза. Но отступать было поздно! Матросов подхватив кусок тлеющей полиэтиленовой трубы, распространявший вокруг себя клубы черного дыма, и, тыкая им в разные стороны, стал прокладывать им с Ксюшей дорогу на помощь Оккервилю. Вслед за Матросовым и Ксюша сделала первый острожный шаг вперед.

— Граждане! — прогремел над площадью усиленный динамиком голос. — Немедленно покиньте зону огня. Повторяю: немедленно покиньте зону огня!

Между тем огненное кольцо факелов сжималось все больше и больше. Крысы одна за другой карабкались по кирпичной стене и ныряли в окна.

Изнутри раздавались уже не просто крики, а несмолкаемый безумный вой.

* * *

На палубе белый, как мел, Родион прижимался спиной к ходовой рубке и нервно улыбался бескровными губами. Его занемевшие пальцы по-прежнему сжимали лимонку без чеки.

С его позиции было отлично видно все происходящее на заводе. Он наблюдал за тем, как в ворота въехали грузовики, как они пытались окружить крыс, и у них ничего не получилось. Потом видел высокого старика в плаще, который выбежал на площадь, чтобы помешать огнеметам. Поначалу старик метался между грузовиками, подбегая то к одному, то к другому, потом обреченно встал посредине, раскинув крестом руки и опустив голову. Видел Родион и троих смельчаков, спустившихся с крыльца на помощь старику.

Он думал о том, как стремительно изменилась его ситуация за последнее время. Всего лишь полчаса назад он был полон надежд, рассчитывал быть полезным людям и, может быть, стать героем, он был вожаком, за которым с волнением и надеждой следили сотни глаз. А теперь… Теперь у него в руках эта нелепая граната и он обречен… Дрожащая усмешка кривила губы Родиона.

Матросов первым пробился к бессильно замершему Оккервилю.

— Так им не помешать! — издали крикнул он. — Нужно что-то придумать!

Бледная от волнения Ксюша крепко держала Матросова за руку. Калюжный проворно развернулся и ткнул горящей головней в морду подбегавшей крысы.

Оккервиль пристально на них посмотрел и кивнул.

— Зачем пришли крысы? За порошком? — спросил он.

— Да! — прокричал Матросов. — Но всем не хватило.

Оккервиль кивнул опять. Он понял.

— А где весь порошок, который принимали немцы?

Матросов махнул рукой в сторону реки:

— На барже!

— На барже?

Оккервиль вслед за Матросовым посмотрел в сторону реки. Берег был серым от крысиных тел. Пирс был облеплен крысами, как медовые соты пчелиным ульем.

— А где Лолита? — сквозь шум спросил Оккервиль.

— Здесь! — Ксюша прижала руками куртку на животе, в том месте, где во внутреннем кармане притаился дрессированный зверек. — Она нашла деньги!

Оккервиль опять кивнул: потом, потом!

Было видно, что крысы, скопившиеся у реки, идти в воду тем не менее не решаются. Они теснились на берегу, толкаясь и наседая друг на друга, но те из них, кто оказывался вытолкнутым в поток, тут же с визгом бросался обратно.

— А крысы умеют плавать? — спросила Ксюша.

— Все животные умеют плавать, — отозвался Калюжный. — Одни лучше, другие хуже…

— А эти?

Ей никто не ответил. Да и кто же, в самом деле, может это знать.

— Бывает, животным не хватает последнего толчка, примера одного из собратьев, чтобы броситься вплавь по воде.

Воспользовавшись невнимательностью Оккервиля, грузовики обогнули группу переговаривающихся людей и продолжили теснить крыс дальше.

— Смотрите! — Матросов указал рукой в сторону баржи, на Родиона, который кричал что-то с борта и махал им рукой. Слов за ревом моторов, криками и визгом было не разобрать.