Golden Age

– Жених? – тихо выдохнула девушка. Брат нахмурился.

– Ну маркиз этот. Сьюзен, соберись, мы серьезные вопросы тут решаем, между прочим!

– Я… Я его не помню, - призналась королева, решив не кривить душой. Эдмунд сдавленно всхлипнул, чем заслужил очередной взгляд Питера, призывающий к концентрации и спокойствию. Младший король глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

– Русоволосый паренек такой. Он еще на твое семнадцатилетие приезжал, помнишь? – пришла на помощь Люси. – Смотрел на тебя, как на богиню, сошедшую с небес, влюбленными до умопомрачения глазами! Цветы дарил…

– Я не помню, – покачала головой Сьюзен. С крайнего трона донеслось сдавленное:

– Я дико извиняюсь, но мне нужно отойти. Можно?

– Иди. Отсмейся и возращайся, - велел Питер добродушно. Эдмунд поспешил отойти на балкон, где от души расхохотался. Видимо, он очень долго боролся с собой, но эта битва окончилась сокрушительным поражением, подтверждением чего служил звонкий смех. Люси прыснула в кулак, но тут же стала серьезной, поймав взгляд старшего брата, который единственный сохранял гордый и величественный вид. Младший же король на это явно махнул рукой. Вернувшись в зал, он облокотился на трон Сьюзен и протянул:

– Несчастный маркиз. Не мог глаз от королевы отвести, с ума от любви сходил все эти месяцы, сватов прислал… А ты даже его лица не можешь выделить из толпы ухажеров. Я никак не могу смириться с подобной несправедливостью! Как так, Сьюзен, скажи мне?

– Знаешь, что, Эдмунд? – девушка решительно повернулась к брату, собираясь отчитать его за пышущую сарказмом речь, но его лучистый веселый взгляд убедил ее в том, что он не позлить ее пытается, а просто радуется в своей манере.

– Что? – приподнял он брови. Сьюзен помолчала. Она не собиралась оставлять за ним последнее слово.

– Ты так светишься, словно это к тебе маркиз послов отправил!

– Не приведи Аслан, - ужаснулся тот. – Я не хочу замуж!

– Будешь так себя вести – выдадим. Благо, ради богатого приданого все женихи сбегутся за тебя побороться! – пригрозил ему Питер. Эдмунд, оскорбленный столь изощренной угрозой, отошел в сторону. На всякий случай. При этом он не переставал ворчать, что он пытался лишь приободрить сестру из родственных чувств, а с ним так жестоко обходятся! Люси отправилась за ним, утешать и убеждать, что никто несчастного короля не собирается выдать замуж за нелюбимого чужака, как бы тот себя ни вел, а Питер наклонился к Сьюзен и тихо шепнул:

– Если мы не будем обращать внимания на эту ребятню, то что ты думаешь? Дело-то ведь серьезное.

– Я не знаю, Питер. Все это так… Сумбурно, - девушка неопределенно повела в воздухе руками. Брат похлопал ее по плечу.

– Ты не торопись. Обдумай все как следует. Обстоятельно, не спеша. Только управься за неделю, хорошо? А то слишком долго держать маркиза в неведении невежливо.

Сьюзен кивнула, и на том правители разошлись. Даже на расстоянии было слышно, как Питер распекает младшего брата за слишком веселое настроение, которому не место при решении деловых вопросов. Эдмунд же со свойственной ему безалаберностью, когда ситуация не была стрессовой и допускала некую беспечность, пропускал его нравоучения мимо ушей. Люси упорхнула помогать мистеру Тумнусу, так что девушка осталась одна, что пришлось очень кстати. Ей как раз нужно было подумать.

Сьюзен никогда прежде не помышляла о замужестве. Ей всего восемнадцать лет, кто в таком возрасте забивает этим голову? Все ее отношения с противоположным полом заканчивались на безобидном флирте, к коему прибегает любая красивая девушка – порой даже неосознанно. Королева понимала, что привлекает много мужского внимания, и оно ей нравилось. Кому не польстит такая вереница воздыхателей, осыпающих ее комплиментами? Ей казалось, что так будет всегда. Что дальше кокетства ничего не зайдет, и жизнь ее в этом направлении будет по-прежнему веселой и беззаботной, полной обожания и восхищения. Легкомысленно ли это было? Вполне. В духе ли Сьюзен? Вполне.

Однако кто-то прислал к ней послов свататься. Кто-то предлагал отношения серьезней, чем ничего не значащий разговор на балу или светском приеме. Королева приоткрыла окно, и в покои ворвался морозный, кристально-чистый воздух. Жаль, что ее разум не был также чист и трезв… Сьюзен села в кресло, взяла со столика книгу, но глаза не различали строк. Мысли уходили куда-то совсем далеко.

Она никогда не задумывалась о том, что значит – иметь собственную семью. Быть чьей-то женой, супругой. Быть матерью детей. Настоящих, черт возьми, детей!.. Это ведь такая большая ответственность. По плечу ли она ей, восемнадцатилетней девушке? Это не тот возраст, чтобы выходить замуж. Она еще слишком молода, слишком юна, она ведь такая… Сьюзен растерянно моргнула. Такая маленькая? Она действительно произнесла про себя это слово? Королева всегда стремилась стать взрослой. Взойдя на трон, она придерживалась правил и традиций, желая выглядеть старше и мудрее, и у нее это отлично вышло. Вот оно, «долгожданное» подтверждение тому, что кто-то считает ее достаточно взрослой и состоявшейся, чтобы просить ее руки! Но почему внутри только растерянность и непонятный страх? А радости и нет никакой?

Сьюзен не чувствовала себя готовой к такому шагу. Необязательно с маркизом, вообще, независимо от кандидата. Однако это предложение, которое должно бы ей польстить, словно подвело черту детству, безвозвратно ушедшему. И как раз в тот момент, когда королеве страстно захотелось зацепить его чем-нибудь, не отпускать!.. То, от чего Сьюзен так долго открещивалась, вдруг стало казаться временем беззаботным и легким, столь необходимым сейчас, романтику и очарование которого она отчасти упустила, и теперь этого уже не исправить, ибо время так быстро летит… Девушка поняла это только теперь.

Так что несколько дней она проходила в состоянии глубокой задумчивости, свыкаясь с тем, что к ней уже приезжают свататься. Никто из родных не заговаривал с нею о Гальме, хотя Люси явно не терпелось поболтать с сестрой. Но то ли Питер запретил, то ли сама девочка смущалась поднимать эту тему. Единственным продвижением старшей королевы за это время было то, что она наконец вспомнила, как же выглядит загадочный жених. Для этого пришлось немало поднапрячь память, но она справилась – и это было поводом для гордости. Весьма сомнительным. Будь ее воля, она и вовсе бы не завела неизбежного разговора, но избегать его было бы глупо. И Сьюзен пришла в общую гостиную, когда все ребята собрались там трескучим зимним вечером.

Братья играли в золотые шахматы. На ристалище они никогда не скрещивали клинки – это стало негласным правилом в их семье, которое никто не проговаривал вслух, но которое короли тщательно соблюдали. Но вот на расчерченной клетками доске страсти кипели нешуточные! Судя по тому, как пристально смотрел Эдмунд на доску, каким отрешенным был его взгляд, он просчитывал ходы на десять шагов вперед. И немудрено – Питер уже «съел» добрую половину его фигур. С Верховным королем, одаренным полководцем, что руководил армиями и выигрывал битвы, тягаться было непросто, но младший правитель не собирался сдаваться просто так и вознамерился отстаивать свое звание хитрого стратега до последней капли крови. Точнее, до последней пешки на доске!

Люси сидела на диване и вышивала. То есть пыталась. Питер, чтобы приучить ее к терпению, посоветовал заняться какой-нибудь кропотливой работой. В целительстве юная королева уже достигла больших успехов и потому предсказуемо выбрала то, в чем добилась совершенства Сьюзен, чтобы было у кого спросить совета. Люси никогда не стеснялась задавать вопросы, если ей что-то было непонятно. Она не боялась показаться недогадливой и глупой, когда как Сьюзен в ее годы была подвержена такому страху и предпочитала разбираться во всем самостоятельно. Усидчивость и усердие ей в том помогали. Конечно, вышивка Люси и в сравнение не шла с работой старшей королевы, где нити плотно прилегали друг к другу и складывались в сложные изящные узоры. Когда сестра издала разочарованный, полный досады вздох, Сьюзен не сдержала улыбки и присела рядышком. Вместе они принялись распутывать шелковые нитки и исправлять недочеты, которых было ох как много…