Голем и джинн

Надежда на мирную и безболезненную смерть оставила Салеха: теперь он висел на чужом плече и голова его болталась туда-сюда, как на веревочке. Вскоре особняк исчез из виду, а светящийся человек протащил Салеха через дыру в ограде. Мороженщик не видел преследователей, но слышал их топот и сердитые голоса, кричавшие что-то по-английски.

Светящийся человек бежал все быстрее, нырял в аллеи, поворачивал то налево, то направо. Салех болтался у него на плече и порой вскрикивал от острой боли. На одно долгое мгновение мир куда-то исчез, а когда Салех снова открыл глаза, он увидел внизу уже не булыжник мостовой и не асфальт, а лесную почву. В воздухе запахло холодной водой. Потом деревья расступились, над ними показалось открытое небо, звук шагов изменился и стал звонче, но скоро вокруг снова раскинулась лесная глушь.

Время замедлилось и стало растяжимым, а потом светящийся человек осторожно усадил его на землю и прислонил к чему-то похожему на дощатую стену.

— Сиди здесь. Не двигайся, — сказал он, и его мягкие шаги скоро заглохли вдали.

Салех поднял голову и осмотрелся. Перед самым его носом оказалось пыльное окошко. Похоже, он находился на складе, потому что по стенам рядами лежали на бортах деревянные лодки с продетыми в уключины цепями. Он повернул голову, посмотрел в другую сторону и решил, что теперь по-настоящему сошел с ума или, может, умер и сам этого не заметил, поскольку перед ним развернулась картина невиданной красоты: озеро с извилистыми берегами, широко раскинувшееся во все стороны и обрамленное рядом голых деревьев. На его дальней стороне — Салех поморгал и даже протер глаза — над замерзшей водой плыла высокая фигура с крыльями. Ангел.

Он даже засмеялся, насколько позволяло пересохшее горло. Наконец-то.

Но ангел не двигался. Он просто стоял, словно ожидал чего-то. Или раздумывал.

Послышались шаги, а потом голос светящегося человека сказал:

— Они нас еще ищут. Ты сможешь идти?

Ответить Салех не смог, и его опять с головой накрыла темнота.

Он очнулся снова, когда Джинн попытался поставить его на ноги. Озеро и лес куда-то исчезли; они опять стояли на городской улице.

— Ты должен идти сам, — нетерпеливо говорил мужчина. — На нас будут обращать внимание, если я тебя понесу.

— Где мы? — сипло выговорил Салех.

— На западе от Центрального парка.

Опираясь на его руку, Салех сделал несколько шагов. Боль в ногах была невыносимой. Его затошнило и чуть не вырвало, но он давно не ел, и отрыжка оказалась сухой. Светящийся человек брезгливо поморщился.

— Меня из-за тебя чуть не схватили, — посетовал он. — Надо было оставить тебя там.

— Что ж не оставил?

— Ты мог навести их на меня.

Салех сделал еще один шаг, и ноги у него подкосились. Светящийся человек едва успел подхватить его.

— Так невозможно, — буркнул он.

— Тогда оставь меня здесь.

— Нет. Ты уже приставал ко мне один раз. Теперь снова выследил. Я хочу знать почему.

Салех с трудом сглотнул:

— Потому что я тебя вижу.

— Да, ты это уже говорил. Но что это значит?

— У меня что-то случилось с глазами, — объяснил мороженщик. — Я не могу смотреть на лица. А на твое — могу. — Он вгляделся в мерцающий за его чертами свет. — У тебя внутри как будто пожар, но никто вокруг не замечает.

Светящийся человек смотрел на него, о чем-то раздумывая.

— У тебя вид полумертвый, — сказал он наконец. — Наверное, тебе надо поесть.

— У меня нет денег.

— Я угощаю, — вздохнул светящийся человек.

Они нашли простую, но чистую столовую, в которой было полно рабочих, возвращающихся с вечерней смены. Светящийся человек взял две тарелки супа. Салех ел медленно, опасаясь перегрузить желудок, и все время прижимал к боку больную руку. Он отогрелся и успокоился. Его спутник не притронулся к своему супу; он не отрываясь смотрел на Салеха.

— И давно это с тобой? — спросил он наконец.

— Началось десять лет назад.

— И ты вообще не видишь лица?

Салех покачал головой:

— Нет, не так. Я вижу лица, но… неправильно. — У него перехватило горло. — Я вижу лица с дырами. Как черепа. И если я на них смотрю, меня тошнит и начинаются судороги. И не только лица… Весь мир искажен. Думаю, это какой-то вид эпилепсии, влияющий на зрение.

— Как это случилось?

— Нет. Хватит. Я достаточно тебе рассказал. Теперь ты расскажи мне, почему я тебя вижу.

— А если я сам этого не знаю?

— Знаешь! — хрипло рассмеялся Салех. — Уж это-то я понимаю. — Он проглотил еще одну ложку супа. — У тебя какая-то болезнь?

Лицо мужчины ожесточилось:

— С чего ты взял, что я болен?

— По-моему, это логично. Если здоровые люди кажутся мне мертвецами, может, больной покажется здоровым и цветущим?

Его собеседник презрительно фыркнул:

— Что толку в логике, если она заводит тебя совсем не туда?

— Тогда расскажи мне сам, — потребовал Салех, начиная сердиться.

Светящийся человек молчал, внимательно изучая его. Вдруг он наклонился вперед и уставился прямо в глаза Салеха, как будто искал в них что-то. Светящееся лицо заслонило от Салеха весь мир, у него вдруг закружилась голова. Он сам почувствовал, как под ярким светом расширяются его зрачки.

Светящийся человек кивнул и спокойно откинулся на спинку стула:

— Да, я это вижу. Правда, с трудом, но оно точно там. Ты ведь был еще в Сирии десять лет назад, верно?

— Да, в Хомсе. Что ты увидел?

— То, что тобой завладело.

Салех застыл:

— Это нелепо. У девочки была лихорадка. Я лечил ее и заразился. Лихорадка могла привести к эпилепсии.

Его собеседник фыркнул:

— Ты заразился кое-чем похуже лихорадки.

— Бедуины вроде тебя, может, и верят в такие вещи. Но все это суеверия, и на самом деле ничего подобного не бывает.

Светящийся человек засмеялся так, словно в кармане у него был припрятанный до поры секрет.

— Ну ладно, — продолжал Салех. — Ты говоришь, мною что-то овладело. Бес, я полагаю, или джинн?

— Да. Возможно, один из низших ифритов.

— Понятно. А доказать ты это можешь?

— У тебя в середине головы тлеет искра. Я ее вижу.

— Искра?

— Крошечный красный уголек. Но он не потух, он живой.

— И ни один из полудюжины врачей, лечивших меня, его не заметил? — саркастически осведомился Салех.

— Нет, и не мог заметить.