Голгофа женщины

Ксения молча выслушала деверя. Лицо ее поражало страшной бледностью, а глаза были смиренно опущены. Тем не менее она поняла, что Ричард Федорович прав и что петлю, которую она надела себе на шею, не так-то легко снять.

Известие, что привезли ужин, прервало тягостное молчание, воцарившееся в комнате. Ричард тотчас же поднялся с дивана.

– Я пойду распоряжусь, чтоб Иосиф накрывал стол, а вы пока перемените костюм: это дорожное платье очень неудобно, – весело сказал он, зовя Иосифа.

Не отвечая ни слова, Ксения прошла в спальню, вполне приведенную в порядок Дарьей, развившей невероятную деятельность. Здесь справедливо будет заметить, что Ричард произвел на камеристку громадное впечатление той быстротой, с какой он преобразил разгромленную дачу. А трехрублевая бумажка, сунутая им в руку, довела усердие Дарьи до апогея.

На туалете были расставлены флаконы и другие серебряные и хрустальные безделушки, а на столе горела лампа с розовым абажуром, погружавшая комнату в приятный полумрак.

Прежде чем снять дорожное платье, Ксения вынула из кармана пакет с фотографиями и любовными записками, с горечью снятые ею до этого со стены, и заперла его в туалетный ящик. Затем она надела плюшевый пеньюар с широким кружевным воротником, который чудно шел ей, и вышла в гостиную, где Ричард дожидался ее, куря сигару.

Выражение восхищения вспыхнуло в глазах молодого человека при виде Ксении, у которой волнение и смущение вызвали румянец на щеках и лихорадочный блеск в глазах. Он никак не думал, что избранница брата так прекрасна.

Но не успели молодые люди обменяться и словом, как дверь с шумом распахнулась и Иван Федорович, стремительно влетев в комнату, крепко сжал Ричарда в своих объятиях.

– Единственный друг!.. Несравненный брат!.. Как благодарить тебя за то, что ты сделал? Будто какой-то волшебник, ты превратил пустыню в очаровательный дворец. Ах! Если бы ты знал, сколько у меня было забот, сколько я попусту объездил домов и сколько перенес неприятностей, тебя просто бросило бы в дрожь. Уф!

Он в изнеможении упал на стул.

– Я весь разбит! Я думал, что у меня разольется желчь! Ехал сюда за моей бедной Ксенией, чтоб отвезти ее в гостиницу, – и вдруг нахожу здесь такой чудный сюрприз!

Иван Федорович быстро вскочил со стула, сжал Ксению в своих объятиях и громко поцеловал ее в обе щеки.

Молодая женщина не сопротивлялась поцелуям, но и не отвечала на них. Не обратив на это ни малейшего внимания, Иван Федорович, к которому уже вернулось хорошее расположение духа, обернулся к брату, нарезавшему пирог, и стал осыпать свою семью целым градом малопочтительных титулов. Он до такой степени был взбешен поступком матери, что юмористический тон, которым он говорил о бабушке и Юлии, переходил в желчный, как только он упоминал имя Клеопатры Андреевны. Однако прекрасный ужин окончательно ободрил его. Молодой человек сделался разговорчив и полон любезного внимания к жене, а когда Ричард выпил за здоровье молодых, Иван ответил громким «ура!» в честь щедрейшего и великодушнейшего из братьев, бывших и будущих.

Вечер прошел гораздо веселее, чем можно было ожидать. Даже Ксения утратила печальный и страдальческий вид. Убеждение, что в этой новой, враждебной ей семье у нее есть друг и защитник, вернуло ей спокойствие и доверие к людям. Глубокая признательность звучала в ее голосе и светилась в прекрасных глазах, когда она прощалась с Ричардом и еще раз благодарила его за все, что он сделал для нее.

Молодой человек с улыбкой отклонял от себя всякую благодарность, обещал скоро вернуться и, наконец, попросил Ивана Федоровича пройти с ним на минутку в кабинет, так как ему нужно было поговорить с ним о деле.

Как только молодые люди остались одни, Ричард спросил Ивана Федоровича:

– Есть у тебя деньги на расход по дому? Я предчувствую, что ты без гроша.

– Твое предчувствие не обманывает тебя. Я много истратил на свадьбу и на дорогу, что, впрочем, само собой понятно, а двадцатое еще далеко. У меня осталось двадцать пять рублей, и с этими деньгами Ксении придется вести наше хозяйство в течение двух недель, до получения мною жалованья. Это послужит ей прекрасным случаем доказать свои экономические способности, я же, со своей стороны, буду очень умеренным, – со смехом ответил неисправимый повеса.

– И тебе не будет стыдно требовать подобной вещи от жены, и это при твоей требовательности в отношении кулинарного искусства? Или, может быть, ты желаешь, чтобы она срамила тебя, одалживая по всем лавкам? – неодобрительно вопросил Ричард.

Иван Федорович на минуту смутился, а потом вскричал:

– Боже мой! Как трагически ты все принимаешь! Что же я могу сделать при таких плачевных обстоятельствах?

– Прежде подумать, а потом уже делать. Впрочем, никакие замечания не облегчат в данную минуту твоего положения.

Ричард достал бумажник и, вынув из него пятьсот рублей разными купюрами, отдал их брату.

– Возьми, Ваня! Из этих денег сейчас же отдай жене триста рублей на хозяйство. Она молода и неопытна, и ее, без сомнения, будут обкрадывать. Просить же у тебя денег она будет стесняться, что еще больше обострит ваши отношения, чего ты можешь избежать, не заставляя ее считать каждый грош.

Приятно удивленный, Иван обнял брата, горячо поцеловал его и заметил:

– Я с радостью вижу, что моя маленькая Ксения сумела заслужить твое расположение. Не правда ли, она очень мила?

– Она очаровательна. Но я должен предупредить тебя, Иван, что сегодняшние события произвели на твою жену самое худое впечатление. Новые оскорбления со стороны твоей матери могут стоить тебе любви Ксении. Я считаю твою жену натурой гордой, чуткой и энергичной – она не позволит оскорблять себя безнаказанно. Кстати, раз мы одни, расскажи мне о своем объяснении с Клеопатрой Андреевной по поводу ее невозможного поступка. Я сам уже два дня не обедаю дома, чтобы избежать содома и гоморры, царящих там.

– Не говори мне о ней! У нас вышла такая сцена, что я не скоро пойду к ней. Я думал, что три фурии разорвут меня на части, как будто я не мог жениться, на ком хочу. Клянусь тебе, Ричард, что эти три старые юбки составляют несчастье моей жизни! Несправедливые, неблагодарные, алчные и ненасытные, они всегда стараются поссорить меня с тобою. Они смеют называть тебя скупым, когда сами живут за твой счет! Право, они заслуживают, чтобы ты закрыл для них свой кошелек и переселил бы их в другую, менее роскошную, квартиру. За твое доброе предупреждение относительно Ксении я, со своей стороны, предупреждаю тебя, что Юлия лелеет мысль сделать тебя своим любовником. Я понял это и забавлялся, давая ей понять, что ты не так глуп, чтобы попасть в ее сети.