Голимые рассказы

– Ничего себе – разозлился! Неужели это я?! – растерянно подумал он, и на лице в зеркале появилось какое-то обиженное и глуповатое выражение.

– То-то, мужик, будешь знать, как корчить рожи! – Феликс самодовольно хмыкнул, а изображение в зеркале ехидно показало редкие зубы, и его маленькие глазки исчезли в сизых складках щёк.

– Нет, всё-таки это не я! Не может быть, чтобы я был таким вредным… Ну-ка, ну-ка… – Он наклонился и стал внимательно вглядываться в зеркало, но не рассчитал движение и стукнулся любом о стекло.

– Ах, ты ещё и бодаться! – Он потёр шишку на лбу и замахнулся. – Вот я тебя!

Отражение, вероятно, не желая давать себя в обиду, тоже замахнулось.

– Этак и до скандала дойдёт, – подумал Феликс и боязливо оглянулся. – Такой монстр себя в обиду не даст. Совсем как я. Попадись ему в тёмном переулке – точно отдубасит и карманы обчистит… Хотя я не такой решительный!.. Так я это или нет? Может, кому-то понадобилось загримировать актёра под меня и поставить за стеклом, чтобы дурачил людей. Ну, так вот тебе…

Он решительно повернулся и показал зеркалу зад. Изображение растеряно посмотрело на него, потом покрутило указательным пальцем у виска.

– Вот теперь совсем другое дело! Теперь точно я. Мой характер и ничей другой! – Феликс удовлетворённо потёр руки, поправил рыжий вихор на лбу, смахнул пылинку с рукава и пошёл дальше.

БЕЛАЯ ВОРОНА

Они познакомились на дискотеке. Оба были прекрасны, как молодые боги. Он привлёк её внимание своей неординарной внешностью: вместо джинсов аккуратно отутюженные брючки, светлая рубашка, скромный джемпер. Кто-то даже проговорил за спиной:

– Белая ворона!

Она же покорила его длинными стройными ногами, затянутыми в узкие модные джинсы, баснословно дорого стоившие в самом крутом бутике женской одежды.

Первый взгляд, которым они обменялись, был красноречивей, чем у Ромео и Джульетты. И пусть объединятся все Монтекки и Капулетти, чтобы помешать их знакомству, у них, честное слово, ничего не получится!

– Позвольте пригласить вас, – вежливо подошёл он к ней.

– Да… – еле слышно прошептала она.

Ах, как они танцевали! Это было неповторимо. Вряд ли на дискотеке была пара, более привлекательная, чем они. Взоры присутствующих то и дело скрещивались на них. Нечего говорить, что второй, потом третий, и так все танцы до последнего они протанцевали друг с другом.

После дискотеки он предложил проводить её домой, и она, конечно же, согласилась. В полутёмном парке, через который они шли, он так галантно указывал ей дорожку и подавал руку, что сердечко её было готово выскочить из груди от теплоты и какой-то ранее не изведанной тихой радости.

У подъезда он вежливо раскланялся и поинтересовался:

– Вы придёте на следующую дискотеку? Я буду ждать вас…

Ночью она долго не могла заснуть:

– Какой он хороший, и как не похож на других! Сделаю ему приятное на следующей дискотеке. Под стать ему, оденусь в строгое платье, минимум косметики и… никаких джинсов!

– Что-то я сделал не так, – раздумывал он по дороге домой, – почему она была такой скованной и холодной? Неужели из-за того, что я не был в джинсах, как все? Ну, разве я виноват, что мои старые джинсы совсем поехали по швам, а на новые я посадил пятно кетчупа?! Ничего, на следующей дискотеке буду в полном порядке!..

На следующую дискотеку она надела простое, но элегантное платье и аккуратно зачесала волосы в скромный пучок на затылке. Из-под ресниц, которых сегодня почти не коснулась косметика, глядели ожидающие глаза.

Он же пришёл в своих самых крутых джинсах, в пёстрой майке с портретом очередного рок-кумира и в очках на носу «а ля Джон Леннон». Сегодняшняя экипировка вселяла в него уверенность и раскованность.

Долго смотрел он по сторонам в поисках знакомых умопомрачительных джинсов из дорогого женского бутика, но так их и не увидел. Вздохнув, прошёл мимо девушки в простом, но элегантном платье, потом пригласил на танец высокую брюнетку в блузке от Версаччи и больше по сторонам не смотрел.

Девушка же, равнодушно скользнув по нему взглядом, ещё некоторое время всматривалась в лица всех, кто что пришёл на дискотеку, потом махнула рукой и побежала в круг танцующих.

Сегодня на дискотеке «белых ворон» не было. Монтекки и Капулетти могут спать спокойно.

МИКВА В ПЛОХУЮ ПОГОДУ

Мне всегда очень нравился ответ Любавичского Ребе на вопрос: кого следует считать евреем? А ответ был прост и, как всегда, гениален: еврей не тот, у кого дедушка еврей, а тот, у кого внук будет евреем. Очень точная фраза, и я множество раз на протяжении жизни убеждался, насколько она точна и верна. Но… как убедиться самому – соответствую ли я этим достаточно простым и в то же время очень непростым критериям мудрого старца? По части еврейского дедушки, бабушки и прочих предков никаких сомнений у меня не возникало, но как быть с внуками? В те достославные времена, когда я впервые об этом задумался, у меня не то что никаких внуков не было, я даже жениться ещё не собирался!

Евреи в нашем провинциальном среднерусском городке всегда проживали в большом количестве, но публика эта была чаще всего инертная, вовсе не озабоченная своим, отличным от коренного населения происхождением, да оно и понятно. Синагоги, где могли бы собираться евреи, у нас уже много лет не существовало – её ещё до войны городские власти прикрыли и передали здание то ли профсоюзам, то ли ДОСААФу. Много евреев погибло на войне и в гетто, а из выживших особо активные ещё в начале семидесятых благополучно отбыли на землю обетованную. Оставшиеся же, вероятно, не знали о замечательных словах Ребе, да я и не думаю, что, зная о них, что-то кардинально изменили бы в своей жизни.

Однако рано или поздно всё выходит на круги своя. В городе образовалось еврейское общество, открылась воскресная школа для детей, а из столицы приехал раввин – молодой парень-хабадник с такой же молодой женой. Ясное дело, мы с ним тотчас подружились. Уж не знаю, насколько интересно ему было моё общество, хотя я во многом помогал ему адаптироваться среди городских евреев, где он первое время был белой вороной со своей чёрной шляпой, длинной рыжей бородой и пейсами, но лично мне общаться с ним было крайне интересно.

Перво-наперво мы отвоевали у города небольшую полуразвалившуюся избушку, которая, как ни странно, числилась по документам синагогой, и в неё время от времени захаживали окрестные старички – даже миньян из десяти человек им удавалось собирать по праздникам! – а я этого, к стыду своему, и знать никогда не знал. Видно, старички, наученные горьким опытом, особо этого не афишировали, а ведь избушка-синагога находилась в самом что ни на есть центре города, почти на виду многоэтажных современных зданий!