Голливудские жены
Шрифт:
Семя было брошено в борозду. Что и требовалось.
Ангель сразу стала всеобщей любимицей в парикмахерском салоне Коко. Она сидела за своим столом — наивные огромные глаза, нежная кожа, распущенные по плечам шелковистые золотые волосы. Какая чудесная перемена после отлакированной Дарлены, верховной жрицы по части зло-ехидства.
«Кто она? — спрашивали все у Коко. — Где вы ее выкопали?
Такая милая, такая вежливая!»
«Знаю, знаю!»— прищелкивал языком Коко, оберегая ее, точно ревнивый сводник, пугаясь мысли, что ее похитит у него рыскающий разведчик
Ее красота покоряла всех, но она с самого же начала объявила, что замужем и очень счастлива, что ее муж должен был ненадолго уехать по делам за границу. Очень вежливо она отклоняла все приглашения — и сотрудников салона, и клиентов. Она держалась дружески, но чуть отчужденно, ничего не рассказывала о себе, хотя готова была выслушивать часами тех, кому надо было поделиться своими трудностями.
Каждый день ей по несколько раз объясняли, что она легко станет манекенщицей или актрисой, а она улыбалась и отвечала, что это ее не интересует. И говорила правду, чувствуя, как в ней растет ребенок Бадди. Оливер Истерн и его экстравагантные обещания забылись. Куда важнее было привести в порядок свою жизнь.
Она много думала о Бадди. Он так горько ее обманул! Инстинктивно она чувствовала, что ему надо дать время, хотя бы для того, чтобы он понял, как должен дорожить их отношениями — как они важны.
И еще она чувствовала себя очень сильной и гордилась тем, что делала. Быть одной — очень непросто, но все-таки лучше, чем быть с Бадди и видеть, как он себя губит.
— Может, хочешь вечерком потанцевать? — оскалился Раймондо, проходя мимо ее столика в десятый раз за день.
Она чинно покачала головой.
— Нет, не хочет! — отрезал Коко, возникая из своего кабинета. — Верно, греза моя?
Она ласково улыбнулась. Заботливость Коко ее трогала. Он все время ее опекал. Она повернулась поздороваться с толстухой в широченном сарафане и в крутых желтых локонах.
— Доброе утро, миссис Лидерман. Как вы себя сегодня чувствуете?
Миссис Лидерман просияла.
— Умираю от жары, вот и Фруи тоже. — Она сгребла с пола миниатюрного пуделя и подала его через стол Ангель. — Напои малыша, будь доброй девочкой!
На ее толстых руках сверкнули брильянты.
— Рано или поздно вам отрежут пальцы ради ваших колечек! — вздохнул Коко. — Будьте поосторожнее, миссис Л.
Толстуха кокетливо хихикнула.
— Без моих блестянчиков я буду чувствовать себя совсем голой!
Коко испустил притворный вздох.
— Если так, не снимайте их! Ни в коем случае!
Миссис Лидерман захихикала еще громче. Ангель вежливо улыбнулась, и толстуха вперевалку удалилась отдать себя в заботливые руки Раймондо.
— Одна из самых богатых баб в Лос-Анджелесе, — вполголоса сообщил Коко. — А вид такой, словно она до сих пор одевается с вешалок «Мей компани».
— Мне «Мей компани» очень нравится, — возразила Ангель.
— Естественно! — Он вздохнул. — Греза моя, придется мне все-таки взяться за твое воспитание. С твоей
наружностью ты могла бы стать одной из богатейших дам этого города. Но тебе надо столькому научиться!— Чему?
— Да всему.
Джина Джермейн прошлепала босыми ногами по пушистому белому ковру и крепко обвила руками шею Нийла Грея.
— Тебе правда понравилась моя проба? Честно?
Он высвободился из ее хватки.
— Да.
— Просто «да»? — Она жаждала похвал.
— Ты была очень хороша.
— А что думают Оливер и Монтана? — спросила она с тревогой. — Я получу Никки? Черт побери, Нейл, я Никки или нет?
Он покачал головой, сказал «нет», поднял ладонь и объяснил свои планы насчет нее.
Она слушала внимательно, накручивая на палец платиново-белокурую прядь, закусывая пухлую нижнюю губу, не спуская с него выпуклых голубых глаз.
В его объяснении все выглядело заманчиво. Нет, она не Никки. У него для нее есть что-то куда лучше. Новый фильм.
Особенный. Который действительно создаст ей репутацию серьезной актрисы.
— А сценарий у тебя есть? — взволнованно воскликнула она, когда он замолчал.
Он улыбнулся про себя. Клюнула!
— Практически есть. Во всяком случае, такой, что любая актриса здесь нос бы себе отрезала, лишь бы сыграть эту роль.
Она облизнула сладострастные губы, стараясь сохранить хладнокровие, но не сумела совладать с голодной дрожью в голосе, когда спросила:
— И съемки начнутся?
— Как только я кончу «Людей улицы».
Ее взгляд стал еще более сосредоточенным. Не дурачит ли он ее? Сорит обещаниями, чтобы выбраться из ловушки.
— А почему я не могу сначала сняться в «Людях улицы»? — спросила она грозно.
— Ты что — ничего не поняла? Это все погубит!
— Обещаешь мне журавля в небе! — В ее голосе появилась злость.
— Я тебе обещаю, дорогая моя, возможность покончить с ролями сексуальнейшей дуры года, возможность стать серьезной актрисой. — Она словно задумалась, и он воспользовался случаем добавить. — И хочу получить видеопленку, на которой мы вместе.
Я не допущу, чтобы ты командовала. Ты отдаешься в мое полное распоряжение, и я сделаю тебя самой популярной актрисой — понимаешь? — актрисой! Когда я кончу возиться с тобой, все они примчатся с контрактами высунув языки.
— А где гарантия, что ты не врешь? — спросила она быстро. — Звучит все отлично, но я не дура.
— Я тебя никогда дурой и не считал. Видишь ли, дорогая моя, я готов подписать с тобой контракт. Оливер Истерн договорится об условиях с твоим агентом. Но не жадничай — тебе этот фильм нужен куда больше, чем мне. — Он помолчал. — И никаких сообщений для прессы, пока я не скажу. Ясно?
Она пожевала нижнюю губу и кивнула.
— Видеопленку я хочу получить в тот день, когда ты подпишешь контракт. И никаких штучек, Джина. Никаких копий. Потому, что, когда мы начнем съемки, я смогу тебя сделать, но и уничтожить.
— Давай приляжем, Нийл, — промурлыкала она, возбужденная его властностью.
— Давай не приляжем, — ответил он жестко. — С этой минуты отношения между нами чисто деловые. Ты поняла?
Монтана стащила ковбойские сапоги и позвонила киномеханику.