Голливудский участок

— Грязная антисемитская свинья с доской для серфинга! — шутливо воскликнул Нейт.

— Баджи будет? — спросил Капитан Смоллет.

— Возможно, — ответил Нейт.

— Ладно, мы придем. А то мой напарник все восхищается ею издалека.

Веселье прекратилось, когда вошли Б. М. Дрисколл и Бенни Брюстер с очень мрачными лицами. Оба начали быстро и молча переодеваться.

— Что с вами, ребята? — спросил Капитан Сильвер. — С эфира сняли вашу любимую «мыльную оперу»?

— Вам лучше не знать, — сказал Б. М. Дрисколл, чуть не срывая с себя форму. — Плохие дела. С маленькими детьми.

— Не огорчайтесь, — сказал Капитан Смоллет. — Разве вы не слышали, что сказал Пророк? Эта работа может быть увлекательной. Развеселитесь.

Неожиданно Капитан Сильвер, подражая Боно, запел:

— «Два выстрела счастья и выстрел печа-а-али».

Бенни Брюстер снял бронежилет и яростно затолкал его в свой отсек со словами:

— Сегодня не было выстрелов счастья. Только выстрел печали. Настоящей печали.

Глава 13

— Простите, пожалуйста, Андреа, — сказал Виктор Черненко.

Время близилось к полудню, но в комнате детективов находилось всего шесть человек — остальные были в разъездах, в суде или просто отсутствовали ввиду нехватки сотрудников.

— Да, Виктор? — сказала Энди, улыбнувшись поверх кофейной чашки.

— По-моему, сегодня вы выглядите восхитительно, Андреа, — произнес Виктор со своей обычной застенчивой улыбкой. — Кажется, я узнаю красивый желтый свитер из «Банановой республики», куда ходит за покупками моя жена Мария.

— Да, я купила его там.

Потом он вернулся к своему столу. Таков был Виктор. Даже если ему что-то было нужно, он мог медлить полдня, прежде чем попросить. С другой стороны, никто никогда не говорил ей комплиментов, которые делал Виктор, когда чего-то хотел от женщины-детектива.

Энди была рада, что Брент Хинкл продолжал работать совместно с Виктором и поэтому, вероятно, согласится сделать то, о чем в конце концов попросит ее Виктор. С тех пор как прибыл Хинкл, вера Энди в его возможности постоянно росла. Она навела о нем справки и узнала, что ему только что исполнилось пятьдесят три года, он был женат и разведен один раз — редкий случай среди копов в наши дни, — имел двух замужних дочерей и, судя по серийному номеру жетона, прослужил на пять лет больше, чем она. Другими словами, он был весьма вероятным кандидатом. Энди понимала, что она ему интересна, но Брент пока ни разу не показал этого, если не считать того, как он на нее смотрел.

Прошло еще двадцать минут, и Энди уже собиралась уходить, чтобы опросить пару свидетелей по делу о покушении на убийство — сутенер, и он же любовник, избил проститутку и выстрелил в нее пару раз, когда она пыталась убежать. Несомненно, в конце концов проститутка изменит свои показания (либо ее заставят изменить их) и все будет забыто. Но Энди нужно было довести дело до конца на случай, если завтра вечером сутенер вдруг убьет ее.

— Андреа, — сказал Виктор, во второй раз подойдя к ее столу.

— Да, Виктор.

— Вы не могли бы помочь нам с Брентом? У нас задание для женщины, а вы сегодня здесь единственная дама.

— Сколько продлится работа?

— Несколько часов, а потом я буду счастлив угостить вас ленчем.

Энди взглянула на Брента Хинкла, который разговаривал по телефону и делал заметки в блокноте.

— Хорошо, Виктор, — ответила она. — Моя побитая проститутка может и подождать.

Виктор вел машину по Глендейл-авеню на восток, рядом с ним сидела Энди, а Брент устроился на заднем сиденье. Виктор был очень внимателен и несколько раз извинился за то, что в машине не работает кондиционер.

— Итак, — сказала Энди, — все, что мне нужно сделать, — это проследить за русским парнем от магазина автозапчастей, в котором он работает, до места, где он обедает?

— Нам известно, что он всегда ходит в кафе быстрого обслуживания, но их там несколько, — уточнил Виктор.

Брент добавил:

— Информатор Виктора сообщил: этот парень, Лидоров, всегда проверяет, не следят ли за ним, но, возможно, не обратит внимания на женщину.

— И все, что нам нужно, — это взять образец ДНК?

— Точно, — подтвердил Виктор. — Моему информатору иногда можно доверять, а иногда нет.

— Ваша улика для сравнения ДНК тоже не совсем надежна, — заметила она, поворачиваясь к Бренту, который пожал плечами, как бы говоря, что Виктор зациклился на этом расследовании.

— Андреа, — пояснил Виктор, — когда я проводил повторный осмотр мета происшествия в ювелирном магазине и нашел этот окурок, сердце подсказало мне, что его оставил грабитель.

— Жертва была слишком напугана, чтобы запомнить, выбросил бандит окурок или забрал с собой, — с сомнением произнес Брент.

— Интуиция — очень интересное чувство, — заметил Виктор. — А у этого русского из Глендейла две судимости за вооруженное ограбление ювелирных магазинов.

— Я слышала, вы не уверены, что человек, ограбивший этот ювелирный магазин, русский.

Виктор сказал:

— Акцент, с которым говорил мужчина, по словам владельца магазина, отличался от акцента женщины. Но для людей, живущих в Голливуде, все они — русская мафия. На самом деле в Глендейле очень много армян. Многие посещают «ГУЛАГ», откуда ко мне и пришла информация. В «ГУЛАГ» ходят выпить и пообедать преступники из всего бывшего СССР, в том числе из бывшей Советской Армении. Но сейчас мы имеем преступника, который в прошлой жизни грабил ювелирные магазины.

— Не слишком много, — заметила Энди.

— Больше у нас ничего нет, — ответил Виктор. — За исключением кражи письма из конкретного почтового ящика на Гоуэр-стрит. Из этого письма преступники получили сведения о бриллиантах. Если бы я только мог найти этого почтового вора.

— У нас нет возможности следить за каждым почтовым ящиком, Виктор, — сказал Брент.

— Да, — согласился Виктор. — Именно поэтому я затеял сегодняшнюю слежку. Понимаю, что это рискованное дело.

Они остановились в соседнем квартале, и Виктор в бинокль старательно наблюдал за входной дверью магазина автозапчастей, а Энди повернулась к Бренту, собираясь спросить, как ему понравился Голливуд и на каком он месте в списке на лейтенантское звание.

Брент с удивлением узнал, что сын Энди служит в армии в Афганистане, и сказал:

— Не думайте, что я говорю это всем женщинам, но вы выглядите совсем молодой.

— Мне много лет, — возразила она, стараясь не покраснеть, и подумала, что если не возьмет себя в руки, то в следующий миг кокетливо заморгает.