Голод. Последний вампир

 — О, я чувствую себя просто ужасно, — простонала она. — Том, я так замерзла!

 — Пошли, уложим тебя в постель!

 — Вы сможете это сделать, доктор? Хотите, я ее понесу?

 Сара с трудом сделала шаг.

 — Нет, спасибо, Херб.

 Она прошла в холл, буквально вися на руке Тома. В уме он перебирал различные виды пищевого отравления. Для ботулизма это слишком внезапно. Они не заказывали грибов, значит ими отравиться она не могла. Вероятно, старая знакомая — сальмонелла, а может, просто переедание. Ей надо полежать в тепле, и в три секунды она будет на ногах.

 — Гонсало, — сказал Херб по местному телефону, — иди присмотри за дверью. Я поеду наверх с врачами.

 Они тихо ехали в лифте, слышалось только дыхание Сары.

 — Том, сейчас начнется снова! — голос ее дрожал.

 Они проезжали девятнадцатый этаж.

 — Еще секунду, золотце...

 Херб выглядел несчастным — опять убирать лифт. Но до этого не дошло, она смогла добраться до прихожей. Том наполовину сердился на нее, наполовину жалел.. Ей не следовало есть как бегемот, в конце концов. Она от этого пострадала, и он страдал вместе с ней.

 — Пошли, малышка, — сказал Том — Пора в кровать. — В ответ он услышал только стон.

 Сара совершенно без сил упала на кровать; Том поставил рядом с ней на пол ведро и снабдил строгими инструкциями по его использованию. Затем без лишних слов он убрал прихожую, не испытывая при этом никакой брезгливости. Херб исчез, пока он укладывал ее в постель. Винить его было не в чем.

 Вернувшись, он с изумлением увидел, что Сара сидит на кровати.

 — Мне лучше, — заявила она, сверкнув глазами — словно бросая ему вызов, если он будет противоречить.

 В это мгновение зазвенел дверной звонок.

 — Черт побери, им никак не оставить тебя в покое!.. Кто это?

 — Снова Херб. Вам пакет, доктор.

 Том открыл дверь.

 — Посыльный принес это, когда Гонсало заменял меня, доктор Хейвер. — Это была небольшая коробочка, обернутая красивой синей бумагой и обвязанная ленточкой. Она была адресована Саре. Пожав плечами, Том понес ее в спальню.

 — Кто мог послать мне подарок?

 — Открой, может быть, внутри есть карточка.

 Она встряхнула коробку и прислушалась.

 — Боишься бомбы, дорогая?

 С легкой улыбкой на лице она разорвала обертку. Сразу же комната наполнилась сильным запахом духов. Там было шесть кусков желто-зеленого мыла.

 — Господи помилуй, выброси это, — и чем скорее, тем лучше!

 — Это прислала Мириам.

 — Тебе не кажется, что запах у него... какой-то чрезмерный?..

 — Брось, дорогой, запах восхитительный! — Она поднесла кусок мыла к носу и втянула воздух. — Чудесно. Я говорила ей, как оно мне понравилось, когда была у нее. Она просто проявляет внимание.

 — Ладно, хватит об этом. Только, Бога ради, заверни его во что-нибудь. Мне надо к нему привыкнуть. — Затем его вдруг осенило. — Бог ты мой, я же знаю, что это за мыло! — Он схватил кусок. Да, именно так, на нем было напечатано: «Бремер и Кросс, торговый дом». Том расхохотался, бросив мыло на кровать.

 — Ну и какого черта ты смеешься? Это мыло специально для нее делают.

 — О, да! Несомненно! Ты знаешь, что это такое? Мыло гробовщиков. Его используют, чтобы обмывать трупы. Вот откуда я помню этот чертов запах и почему меня от него начинает тошнить. Им мыли бабушку Хейвер, когда я был маленький. Чтобы не воняло в гостиной.

 Прикоснувшись к куску мыла, Сара отдернула руку. Том приблизился к ней.

 — Ее мыслительные процессы отличаются от наших.

 — Но она говорила...

 — Кто знает, что она говорила? Ты не можешь утверждать, что понимаешь ее. Может, это какая-то шутка.

 После длительного молчания Сара согласилась, что, вероятно, так оно и есть. Она не стала возражать, когда Том выбросил мыло. Тошнота вроде бы прошла, да и лихорадить Сару перестало, так что они не стали выяснять причины ее недомогания.

 — Тебе, вероятно, даже не нужно менять электролит, — прокомментировал Том, — или что там у тебя внутри?..

 — Отлично. Тем более я даже пить не хочу.

 — Подожди, скоро захочешь. О, смотри-ка, — он просматривал телепрограмму, — на тринадцатом в девять «Великие представления». Сейчас ровно девять.

 Когда они смотрели телевизор, Том заметил, что Сара потирает правую руку.

 — С тобой все в порядке?

 — Да...

 — Может быть, ты растянула мышцу на улице.

 — Она болит у меня весь день. — Сара включила лампу у кровати. — Том, посмотри! — На предплечье у нее была крошечная красная точка.

 — Ты сдавала кровь?

 — Когда я могла ее сдавать? Может быть, меня кто-то укусил. Могу поспорить, что именно из-за этого я и приболела.

 Том внимательно осмотрел ранку. Синяк вдоль вены, краснота самой ранки — все говорило о том, что Саре сделали переливание крови.

 — Паук меня, что ли, укусил?! — в сердцах сказала она.

 Том подметил раздражение в ее голосе. Она была испугана. Он коснулся ее плеча.

 — Если так, то беспокоиться не о чем. Укус незначительный.

 — Да. Незначительный...

 — Именно так, дорогая. Нет ни сужения зрачков, ни судорог. В случае серьезного укуса паука все эти симптомы обычно налицо.

 Она вздохнула.

 — Это отвратительно, но я снова невообразимо голодна.

 Том не знал, что и сказать. Он перебрал в уме симптомы. Подумал, не сходить ли ей в амбулаторию, но сразу же отбросил эту идею. Симптомы были слишком незначительными. Тысячи людей проходят через пищевое отравление и укусы насекомых — в легкой форме — ив больницы не обращаются. Тем не менее, Том беспокоился. Он посмотрел на ее лицо. Цвет довольно бледный, а его непривычная округлость говорила о легкой отечности. Кожа была холодной и сухой на ощупь.

 — Голодна или не голодна, — сказал он наконец, — я думаю, что прежде всего тебе следует поспать. А утром мы плотно позавтракаем.

 Она не стала спорить, но в глазах ее появилась тоска. Раздевшись, они устроились в постели. Полистав в течение пяти минут «Тайм», Том выключил свет. Он лежал, слушая, как она ворочается — а ворочалась она довольно долго, — и расслабился только тогда, когда ее дыхание стало глубоким и размеренным. Прикоснувшись к ней, он убедился, что лихорадки у нее нет. Наконец, сон охватил и его.