Голод

Как бежал, задыхаясь, к дому.

Очнувшись, лишь когда острые осколки от битого стекла впились в мои голые ступни, причиняя отрезвляющую боль.

– Боже мой… - сипло выдохнул я, похолодев от ужаса, видя, что абсолютно все окна были разбиты и все пространство вокруг милого небольшого домика Софи было просто усыпано острыми осколками, сверкающими в свете луны, а у порога валялись осколки от керамических горшков, где когда-то стояло множество цветов. Входная дверь была просто буквально искромсана, и болталась на петлях, отчего в моих глазах потемнело от жуткого убивающего чувства, что я опоздал.

Закричав, я кинулся вперед, уже не ощущая, что бегу по песку, перемешанному со стеклом, оставляя за собой кровавые следы, когда ворвался в дом, где было темно и пусто.

Навстречу мне вылетела немецкая овчарка, ощетинившись и грозно зарычав, когда я судорожно упал перед ней на колени, не боясь, что она просто разорвет меня на части, обхватив ее мощную морду руками, заглядывая в умные глаза:

– ЛЮСИ, ГДЕ ТВОЯ ХОЗЯЙКА?!

Собака дернулась, неожиданно взвизгнув, и пытаясь выбраться из моих рук, снова зарычав уже куда-то мне за спину, где маячил мой верный пес КалЭл.

– Люси! Посмотри на меня! Послушай! Где Соня?!!
– снова и снова я поворачивал морду собаки к себе, больше всего на свете мечтая в тот момент читать мысли животных, когда понимал, что Люси разрывалась в попытке увести меня, но оставалась, потому что боялась за своих щенков, которые тихо попискивали где-то недалеко.

– КалЭл, на улицу!
– быстро рявкнул я псу, который послушно уселся у дверей, подскакивая на израненные ноги, чтобы обыскать каждый уголок этого дома и умереть тут же, если не найду своей девочки.

Секунды тянулись просто бесконечно, пока я метался по гостиной, забегая на второй этаж, распахивая каждую комнату, и крича, крича, пока неожиданно не услышал голос, который вернул меня к жизни!

– Генри!

Всхлипнул этот звонкий надломленный голосок, и я, сломя голову, понесся обратно, вниз по лестнице, на кухню, залетев туда так, что кажется выбил ещё одну дверь.

Но меня перестало волновать и это, и то, что я хожу по стеклу босиком, когда в темноте я увидел её огромные глаза, полные слез и ужаса.

– Девочка моя!

Подняв Соню с пола, я прижал её к себе так крепко, как не посмел бы никогда в своей жизни, чувствуя, как она повисла на мне, оплетая ногами и руками, подобно маленькой перепуганной обезьянке.

– Ты в порядке? Ты цела? Скажи хоть что-нибудь!

Судорожно я водил рукой по её рукам, голове, спине и ногам, второй рукой поддерживая за округлую попку, пытаясь на ощупь определить, есть ли какие-либо повреждения, которые девушка в шоке могла просто не почувствовать.

Но Соня не произносила ни единого звука, крепко обнимая меня своими руками, и отрывисто дыша, уткнувшись в мою шею. Она дрожала словно в лихорадке, всхлипнув раз, другой. И разрыдалась.

– Всё в порядке, - гладил я её по голове и содрогающейся спине, укачивая, словно ребенка, и целуя в полуобнаженное холодное плечико раз за разом, - Всё прошло, больше я никогда не оставлю тебя, девочка, больше никто не посмеет прикоснуться к тебе.

Чувствуя её в своих руках, ощущая, как пальчики девушки крепко держались за мою тонкую кофту, её отрывистое дыхание и аромат, я постепенно успокаивался сам.

Успокаивался, с ужасом понимая, что скоро на смену панике придет моё жуткое животрепещущее желание.

Нужно было немного времени, чтобы Соня успокоилась и поняла, что теперь она в безопасности и всё позади. Скоро её судорожные всхлипы и рыдания почти сошли на нет, и девушка притихла, лишь иногда вздрагивая, когда я прижался щекой к её головке, прошептав:

– …детка, я должен осмотреть тебя, чтобы убедиться, что ты в порядке.

И от одной этой мысли зверь во мне беспокойно шевельнулся.

– Я в порядке, - прошептал её дрожащий голосок, обдав ароматным, едва теплым дыханием мою кожу на шее, - На мне нет ни одной царапины… Люси…он боится её…

Зверь зашевелился снова.

Но уже не от желания, а наполняясь яростью.

– Кто это был, детка?
– в моем голосе звенела сталь, расплавленная огнем, даже не смотря на то, что я осторожно и ласково прикасался к ней, давая понять своими прикосновениями, что не нужно ничего бояться, но Соня снова задрожала, и её слезы горячими дорожками стекли по моей шее, впитываясь в тонкую ткань кофты.

– Сосед…

– Что ему было нужно?

Я старался, чтобы мой голос был твердый и спокойный, хотя уже с трудом держал злость в себе, отчего скулы сжались и заходили ходуном. Но когда девушка сжалась в моих руках, я прижал её к себе сильнее:

– Соня, я должен знать. Расскажи мне.

– ..я…я хотела забрать у него собаку… - всхлипнула девушка, и впервые оторвалась от меня, заглянув в мое лицо, когда на меня смотрели огромные голубые глаза, полные боли и беспомощности, а я совершенно ничего не понимал.

Какой сосед?

Какую собаку?

– Зачем тебе его собака, девочка моя?
– недоуменно выдохнул я, пока мой мозг судорожно работал, пытаясь понять суть происходящего. Если Соня пыталась забрать какую-то собаку, не ясно зачем и почему, то вероятно сосед, увидел это и стал очень зол - Ночью?

– Генри, он убьет его! Этот мужчина – он садист! Тот щенок, он третий! – из груди девушки вырвался всхлип, и слова с трудом вплетались в новые рыдания, - Когда бабушка была жива, он взял себе щенка. Первого. Он мучил его. Мучил! Каждый день он бил его, пытаясь сделать агрессивным! Щенок пищал и плакал, - Соня снова разрыдалась, и я отчаянно прижал её к себе, начав укачивать, когда она впилась своими пальчиками в мои плечи.

– Я умоляла бабушку спасти его! Умоляла поговорить с этим психом, чтобы он отдал его нам, но все говорили, что это частная собственность! Что собака его, и никто ничего не может сделать…Генри, он убил его! Спустя две недели он просто выбросил мертвого щенка на пляж, до сих пор я виню себя в этом!

Я вздрогнул, когда на кухню влетела Люси, которая беспокойно ходила кругами вокруг нас, обнюхивая меня, и тычась свои влажным носом, словно пытаясь понять, не стал ли я врагом тоже.

Скоро на кухне появился и КалЭл, осторожно и тихо присев в углу у двери, но я не успел удивиться тому, как наши псы нашли общий язык без нашего вмешательства, когда Соня снова всхлипнула: