Голод

— С ума сошли?! — выдохнула она, отобрав у Юльки вторую свечу. Макс отметил, что ее руки, в которых она держала затушенную свечу, все еще трясутся. — Это же динамитная шашка или аммонал. Короче, взрывчатка! Мы бы сейчас все взлетели на воздух! Точнее, размазались по стенам, — Катя обвела взглядом выщербленные стены бетонного бункера, словно увидела их впервые, нахмурилась и вопросительно уставилась на Максима. — А где Борис? Куда он подевался?

— Ему стало плохо, и он выбежал на воздух, — растерянно ответила Юлька. — Сразу, как только мы вошли.

— Что?! — Опешила Катерина. Макс отчетливо увидел, как побледнело в темноте ее лицо. — Это нам сейчас всем станет плохо! Быстро за ним, если еще не поздно!

Тяжело дыша, Катерина ринулась к выходу, но Максим преградил ей дорогу:

— Постой. Объясни, что случилось?

— Объяснить?! — голос женщины сорвался на визг. — Ты что, еще ничего не понял?! Этот… хочет забрать лодку и сбежать отсюда!

— Нет, — замотала головой Юлька. — Он не бросит нас…

Вместо ответа Катерина лишь еще раз беззвучно выругалась сквозь зубы и, оттолкнув в сторону опешившего от ее слов Максима, выбежала за дверь.

* * *

Ему повезло. После череды кошмаров, лавиной обрушившихся на их компанию: превращения Седого в жуткого монстра, одержимого жаждой убийства, помешательства врачихи, после выпотрошенных трупов, насаженных на штыри радиопередающей антенны, кровавых надписей на стеклах и других не менее жутких находок, кому-то из них, наконец, должно было повести. Борис не имел ничего против того, чтобы этим счастливцем оказался он. Кто, как не он, с самого начала настаивал на том, чтобы скорее убраться из этого жуткого места?! Может быть, он был недостаточно убедителен, но разве он виноват в том, что другие не прислушались к его словам? В конце концов, он заслужил удачу если не больше, то, во всяком случае, не меньше остальных. И удача улыбнулась ему.

Кровавая надпись на стекле внутри измерительного центра настолько приковала к себе внимание спутников и стражей Бориса, что ни Юлька, ни врачиха, ни даже глазастый Макс не заметили, как он выскользнул за дверь. А если и заметили, то не обратили на это внимания. Еще бы! От человека, который собирается блевать, все стараются держаться подальше. Борис и сам не сразу понял, что оказался один, да еще снаружи, в то время как Юлька, Макс и, главное, вооруженная пистолетом врачиха, остались внутри контрольно-измерительного центра. Но когда понял, не стал терять времени.

Бежать по проваливающемуся снежному насту было тяжело, но Борис помнил, что на берегу его ждет неразгруженная лодка — спасение! И эта мысль придавала ему сил. Не сбавляя хода, он обогнул автомобильную свалку-баррикаду, превращенную в капище для человеческих жертвоприношений. Сотворить такое могли только полные безумцы вроде старика Ванойты, соорудившего на берегу возле Заставы свой собственный жертвенный алтарь. Те, кто видел эту конструкцию, украшенную черепом огромного моржа, рассказывали, что она выглядит просто омерзительно. Посмотрели бы они на воткнутую в землю высоченную антенну с развешенными на ней выпотрошенными человеческими телами! Может, и здесь поработали какие-нибудь идолопоклонники, переплюнувшие старого ненца в своем религиозном фанатизме?

Все в жизни относительно. И последняя мысль, которая раньше привела бы Бориса в ужас, сейчас подействовала на него успокаивающе. Убийцы-фанатики все же были лучше — и много лучше! — живых мертвецов, о которых упоминала свихнувшаяся врачиха. Хотя Борис так и не поверил ее словам о восставших покойниках, пробегая мимо караульного бункера, где остался труп Седого, он несколько раз с опаской оглянулся, ожидая, что обезглавленный кормщик вновь появится в дверном проеме. Но этого не произошло, и механик с облегчением перевел дыхание. Какие еще живые мертвецы? Все это выдумки спятившей от страха бабы!

Впереди показался железный ангар с обвалившейся крышей — последнее сооружение на пути к берегу, и Борис решил, что не будет большой беды, если он перейдет на шаг. Несмотря на то, что спускающаяся к берегу дорога шла под уклон, он уже не чувствовал под собой ног от усталости. Некстати вспомнился Седой, резво взбиравшийся в гору с телом Макса на плечах. Старый кормщик даже не запыхался при этом! «Если он вообще дышал…» — просочилась в сознание навеянная словами врачихи предательская мысль, но Борис решительно отогнал ее от себя. Ничего подобного! Просто Седой был здоровым и крепким мужиком. Чтобы управляться с парусами и ворочать тяжелый руль требуется много силы, вот он и накачал мышцы за время выходов в море. Борис снова оглянулся. Нет, сзади никого не было. Но на всякий случай механик прибавил шагу.

Поблизости Борис тоже не заметил ничего подозрительного. Протаранивший ангар грузовик так и торчал в воротах, зажатый с двух сторон выбитыми створками. А вот у подножия возвышающейся за ангаром сопки, куда вела протоптанная в снегу тропинка, кое-что изменилось.

Борис приметил эту тропинку, когда Седой вел их в поселок. Даже прикинул, не рвануть ли по ней от кормщика, но, поразмыслив, отказался от этой мысли. И на то были две причины. Первая — это пистолет в руке Седого, которым тот за малым не вышиб Максу мозги, огрев его по затылку, а потом также хладнокровно засветил Юльке по лицу. Так что можно было не сомневаться, что Седой не задумываясь пустит в ход оружие. Конечно, колотить пистолетом и стрелять из него — не одно и то же. Черт его знает, какой из Седого стрелок? Но Борису отнюдь не хотелось проверять на себе его меткость. Вторая причина заключалась в том, что посреди намеченной для побега тропы что-то лежало, и это «что-то» не понравилось Борису. Как он ни напрягал глаза, так и не смог рассмотреть, что же это такое. На фоне искрящейся снежной белизны лежащее на тропе нечто казалось то кучей тряпья, то присыпанным снегом тюком, а то и вовсе размазанным по снегу темным пятном. Вряд ли это было что-то живое, но оно внушало непонятный страх, и Борис решил отложить побег до лучших времен. Как оказалось, не напрасно — случай ему все же представился.

При виде уходящей в сторону сопок тропы сердце механика снова тревожно екнуло в груди. Но, присмотревшись внимательнее, он обнаружил, что внушающий страх непонятный предмет или темная груда исчезли с тропы. Борис посчитал это хорошим знаком. А когда свернув за поворот дороги, наконец увидел перед собой берег и привязанную к свае лодку, успокоился окончательно.

К вечеру снова поднялся ветер. Беспорядочно накатывающие на берег волны били в корму наполовину вытащенной из воды лодки, а особенно крупные перехлестывали через борт.

Черт! Да она наверняка полна воды!

Подбежав ближе, Борис с волнением заглянул внутрь. На дне лодки действительно плескалась вода, но ее было не так уж много. «Ладно, ерунда, воду можно вычерпать. Главное, поскорее отчалить от берега, а в море меня уже не достанут ни Макс с полоумной врачихой, ни маньяки, вспарывающие людям животы, ни даже ожившие мертвецы». Неожиданно вспомнился затонувший челн Макса, над которым он в свое время потрудился, но Борис выбросил из головы некстати пришедшую мысль, подсказанную внезапно проснувшейся совестью. Когда спасаешь собственную шкуру, такие воспоминания только мешают. Он окинул взглядом лодочные снасти: весла, паруса. Кажется, все на месте. Ах да, еда! Вещмешок с провизией лежал на берегу вместе с тощими рюкзаками Юльки и Катерины. Рядом Юлька воткнула в снег свой лук, подарок Макса (нашел, что подарить девчонке, придурок!), и полупустой колчан со стрелами.

Борис забросил в лодку набитый едой баул, следом полез сам. В этот момент очередная крупная волна ударила в корму, окатив его холодными брызгами. Лодку ощутимо тряхнуло, и механик, не удержав равновесия, опрокинулся на залитую водой скамью. Когда они покидали Заставу, Юлька запрыгнула в отчаливающую лодку куда грациозней. «Ну и пусть!» — мстительно подумал Борис, поднимаясь на ноги. Пусть он не такой ловкий, как она или ее приятель Макс и другие охотники, зато живой и сохранивший рассудок. И, похоже, единственный, кто здесь остался в здравом уме.