Голому рубашка. Истории о кино и для кино

— Отлично, Константин! — ответила, улыбаясь, Сабина.

Машина ехала по вечернему Майами, въехала на раздвижной мост.

— Сабина, вот про вид с этого моста я говорил. Жалко темно, а то бы ты увидела зелень, плоские крыши домов, широкий пляж и море точь в точь, как Бузовны!

Все равно я бы не узнала Бузовны, потому что никогда не видела этот поселок, — сказала Сабина. — Верю тебе на слово.

А я иногда специально еду через этот мост, чтобы хоть на минуту представить, что я на родном Апшероне! — сказал Володя. Вай. и Бейбутова он записал, слышишь? обрадовался Володя, услышав пенею из «Аршин Мал-Алан». — «Я не знаю, что со мною, я не знаю, что со мной!» — стал подпевать он Рашиду Бейбутову.

В ресторане «Барракуда» было, как всегда по вечерам, много народу. Пел тот самый певец из Бухары, пел на английском языке песню из репертуара Фрэнка Синатры.

— Лучше бы пел узбекские песни! — сказал Володя. — Он их здорово поет. А Фрэнку Синатре подражать — гиблое дело… Подожди, сейчас услышишь!

Володя встал и направился к эстраде, где певец уже заканчивал песню «Май вей». Володя переговорил с певцом и вернулся к Сабине.

— Сюрприз номер два! — многозначительно сказал Володя, и в этот момент певец на английском языке сказал:

— По заказу моих земляков из бывшего СССР исполняется песня «Севгилим», что в переводе с азербайджанского значит «Любимая».

Певец заиграл вступление на трубе, и оркестр подхватил мелодию.

— Давай станцуем, — предложил Володя.

— Ты шутишь? — удивилась Сабина.

— Нет. Смотри, ты оставишь здесь палку, и мы будем танцевать только с моей палкой. Я тебя удержу, не беспокойся! — сказал Володя, встал и, как бы приглашая Сабину к танцу, подхватил припев песни: «Севгилим! Севгилим! Так у нас в Баку любимую зовут!».

Сабина рассмеялась, встала и положила руки Володе на плечи. Медленно танцуя между столиками, они вышли на площадку для танцев.

— Теперь мы можем показать им стиль! — сказал Володя. — Можем крутануться, хочешь?

— Не надо! На нас и так все смотрят, — сказала смеясь Сабина.

— Это из-за моего ошейника. И все равно все мне завидуют!

— Почему?

— Потому что я, хоть вроде и инвалид, а танцую с самой красивой девушкой не то что этого ресторана, а всей Флориды!

— А мне кажется, завидуют мне, — сказала Сабина.

— А тебе почему? — удивился Володя.

— Потому что больше здесь нет ни одного мужчины с таким воротником как, у тебя.

— Только поэтому? — явно напрашивался на комплимент Володя.

— Да, — сказала Сабина. — Потому что ни одна женщина в этом ресторане не знает, что такое настоящий кавказский мужчина!

— Цават танем! — Володя чуть прижал к себе Сабину. — Хотел поцеловать тебя в макушку, да этот ошейник не позволяет…

— Я тебя сама поцелую, когда мы сядем, — сказала Сабина. — У меня получится…

— Вай, Сабина-джан! А куда ты меня поцелуешь? В мою лысую макушку?

— Да, — сказала Сабина. — Ты ведь меня собирался поцеловать в макушку.

— Я сказал про макушку потому, что при нашей разнице в росте и моем ошейнике, я больше ни о каком другом поцелуе в тот момент и не думал! — сказал Володя.

— Ладно, я поцелую тебя в щеку, — сказала Сабина.

— Чуть-чуть недолет, но я согласен! — радостно сказал Володя. — Пошли скорей на наше место…

— Давай все же дотанцуем, — сказала Сабина и подхватила припев песни на азербайджанском.

На азербайджанском пел и бухарский певец. Володя тоже стал подпевать на азербайджанском. Танцующий рядом с ними парень, похожий на латиноамериканца, недоброжелательно поглядывал в их сторону и что-то говорил своей партнерше, явно русской. И когда песня закончилась, он оказался рядом с Володей и спросил вдруг на русском:

— Слушай, ты ведь не азербайджанец, верно?

— Да, — сказал Володя. — Я — армянин.

— А если армянин, чего заказываешь их песню? — спросил парень на армянском.

— А я бакинец, — сказал Володя на русском.

— А ты не знаешь, что было в Баку в 1998 году? — Спросил парень опять на армянском.

— Как не знаю? Я там был! С трудом спасся, — усмехнулся Володя.

— Вот, а поешь азербайджанские песни, — укоризненно сказал парень.

… А что я теперь должен забыть свои любимые песни? — удивился Володя. — А если б это произошло в России, я не должен был бы петь «Подмосковные вечера»? А если б в Узбекистане — не петь «Уч кудук, три колодца»? Если б в Грузии, не петь «Сулико»?

— Ты знаешь, Валя, у нас в Ереване бакинских армян называют шуртывац, то есть перевернутыми, ну как оборотни, — сказал парень своей партнерше.

— Эй, ты думай, что говоришь! Давай выйдем и узнаем, кто из нас оборотень, — сурово сказал Володя.

— Успокойся, Володя, пошли! — потянула его за руку Сабина.

— Инвалид, а душковитый, — рассмеялся парень.

— Можешь взять еще пару таких, как ты, и увидим, кто после этого будет инвалидом, — сказал Володя.

— На палку свою рассчитываешь? — усмехнулся парень.

— Палку я дам тебе как фору, — сказал Володя. — Пошли?

— Володя. Я прошу тебя, — тянула его за руку Сабина.

— И девушка у тебя, по-моему, азербайджанка, — присмотрелся к Сабине парень.

— Я — ереванская армянка! — выдала ему на чистейшем армянском языке Сабина. — И мне стыдно, что у меня такие земляки! Надо же, на наше счастье еще один армянин здесь оказался и все настроение нам испортил! — выдала она на русском. — Все, разговор окончен! Валя, успокойте вашего друга, пошли, Володя! — потянула опять она Володю.

— Вон мой столик, — показал Володя. — Если неудовлетворен, я пока там! — сказал он парню.

Парень явно сник после выступления Сабины и забормотал, оправдываясь:

— Почему испортил настроение? Я сделал замечание… Что, нельзя? Отдыхайте на здоровье, ради Бога!

Володя взял под руку Сабину, и они пошли к своему столику.

— Карен, зря ты так! — укоризненно сказала Валя парню. — Видишь, девушка его тоже хромает… Может, это у них травмы после тех событий?

— Столько лет прошло! — удивился парень. — И они еще поют азербайджанские песни! — не мог успокоиться он.