Голос крови

Бурые клубы дыма они завидели еще издалека. Пожар! Восходящее солнце озаряло это зрелище, придавая ему какой-то нереальный вид. Через несколько сотен метров их остановил полицейский кордон. Бен поспешил, насколько это позволяла разламывающаяся от боли голова, поскорее вылезти из машины и устремил взгляд в сторону моря, где высился комплекс «ИмВака». Главное здание полыхало, объятое пламенем. Огонь вырывался со всех сторон из всех этажей. Бен насчитал восемь пожарных машин, шесть полицейских и три «скорых помощи», но с того места, где он стоял, была видна далеко не вся территория. Слышно было завывание сирен, новые машины «скорой помощи» мчались к горящему зданию, одна только что отъехала с места пожара, затем прибыло подкрепление на помощь пожарным.

– Что случилось? – спросил Бен одного из полицейских в оцеплении.

– Я не имею права ничего вам… – начал тот.

– Я там работаю, – перебил его Бен. – Так что давайте говорите!

– Ну что! Горит. Сами видите.

– Вот так вот загорелось, и все?

Полицейский пожал плечами:

– Больше я, ей-богу, ничего не могу вам сказать.

Да и незачем было. Не успел он закончить начатую фразу, как раздался взрыв, и лабораторные корпуса взлетели на воздух. Оба сразу. И вокруг каждого здания образовалось гигантское облако пыли, а затем они с грохотом обрушились внутрь.

– Бомбы! – не помня себя, закричал таксист. – Это теракт!

Вряд ли. Особенно если знать, как серьезно поставлена в «ИмВаке» охрана. Никто не мог туда запросто зайти и спокойно разместить заряды динамита согласно расчетам для запланированного взрыва. Здания так аккуратно обрушились внутрь, что речь могла идти только о контролируемом взрыве. И его запланированности. Точное знание местности. Доступ к зданиям. Такое мог сделать только тот, кто хорошо знал расположение «ИмВака». И это был не одиночка. Один из своих.

Бен слышал, как взволнованно разговаривают полицейские в машине. Полицейский из оцепления подбежал к ним и тоже присоединился к обсуждению. Затем включилось переговорное устройство в такси, и водитель распахнул дверцу, чтобы тоже послушать. Потом он побежал к полицейской машине и сбивчиво начал говорить что-то полицейским. Не прошло и минуты, как Бен уже лежал на асфальте, а на его запястьях защелкнулись наручники.

– Какого черта? – закричал он. – Что я такого сделал?

Таксист ответил:

– Знаешь, парень, я еще поверил бы в НЛО, но не в такие совпадения. Дом, возле которого я тебя посадил, только что взлетел на воздух. Как вон те там, внизу. Нет уж, извините, но в случайные совпадения я не верю!

18

Однажды она уже лежала в клинике, но это было давно и происходило как бы понарошку, ради забавы. В тот раз ей самой нравилось объявлять: «Я недельки на две – на три ложусь в клинику». И все сказали: «Ага, давай! Там тебе каждое утро будут подавать наркотики прямо на блюдечке. Это же клево!» Тогда это был вроде как эксперимент, а не суровая необходимость, и Фиона каждый день говорила себе: «Я могу уйти, как только пожелаю!» Но зачем было уходить?

На этот раз дело обстояло иначе. На этот раз она решилась лечь в клинику, потому что ей было по-настоящему плохо. И на этот раз у нее не было такого ощущения, что она может уйти, когда пожелает. Поэтому она спросила: «Я смогу уйти, если так захочу?» И Патрисия заверила ее: «В любую минуту. Ты сама вольна решать, что тебе делать». А ей все равно как-то не верилось, не получалось поверить. Она испуганно цеплялась за руку Патрисии, хотя вовсе не знала, может ли доверять этой женщине. Они были знакомы всего чуть больше недели. Но в сравнении с другими контактами Фионы это была целая вечность. «Это чуть ли не дружба», – горько подумала Фиона.

Доктор Ллойд оказался приятным мужчиной, всего лет на десять старше Фионы. Не роковой красавец, но вполне симпатичный, с бархатным голосом и обходительными манерами. Рукопожатие, которое словно бы говорило: «Я могу вам помочь!» И на Фиону это подействовало, страх отступил. Немного понтовый, чересчур весь выпускник частной школы. По-видимому, из таких, которые считают, что им надо скрывать свои корни. Если бы он только знал, какое это счастье иметь хоть какие-то корни!

Она сразу же спросила его, откуда он родом. Он с улыбкой ответил: «Из Лондона», хотя произношение было совершенно не лондонское. Должно быть, отучили от лондонского в школе.

– Какая школа? – спросила она сардонически.

Отвечая, он прищурился:

– Из которой вылетел Стивен Фрай.

Хороший ответ! Она спросила, какие он назначит ей медикаменты, будет ли она и дальше принимать диазепам, и он сказал, что предпочитает договориться с ней о другом лекарстве, которое не вызывает зависимости. Сейчас, мол, разработаны превосходные новые препараты – но только с ее согласия. Она кивнула. Ладно, отчего бы и нет! С какой стати она будет возражать? Лишь бы оно действовало. А Патрисия все время держала ее за руку.

Патрисия, как заметила Фиона, запала на доктора Ллойда. Что там разница в возрасте! Старушка – ладно, пускай не старушка, – дама среднего возраста определенно неровно дышала к этому молодому мужику, и когда Фиона спросила ее, как они познакомились, Патрисия в восторженном тоне рассказала о конгрессе в Манчестере на тему «Депрессия и парная терапия». Ну, или что-то вроде.

– Он делал там доклад, очень впечатляющий. И я сделала доклад, тоже впечатляющий, и вот вечером мы разговорились. Он рассказал мне о своей клинике. Конечно, она не принадлежит ему, но он ее возглавляет. Притом что еще так молод! О нем я слышала самые лестные отзывы!

Уж что-что, а хвалебные гимны настраивали Фиону на самый подозрительный лад и никак не вызывали у нее доверия. Тут дело в чем-то другом. Патрисия врезалась в него без памяти.

Но разве Фионе есть сейчас из чего выбирать? И какая разница – торчать ли ей тут, пялясь в окно, пока не решит, что снова способна справляться с жизнью, или торчать где-то в другом месте? А здесь не так уж и плохо. Для частных пациентов как-никак! А Роджер заплатит.

Доктор Ллойд показал ей предназначенную для нее комнату:

– Вам нравится? Тогда она ваша.

Да, ей понравилось. Есть кровать и стол с двумя стульями, два кресла, телевизор, стереосистема, отдельная ванная. Все как в гостиничном номере, только мебель подешевле и не так шикарно. В общем, годится. И окно с видом на Мидоуз. Можно смотреть на гуляющих людей, на студентов, как они снуют туда-сюда – на семинар и обратно домой в комнату-коробчонку. Ничего, жить можно.

Он показал им еще общую гостиную на ее этаже, кухоньку, столовую и помещения для сеансов психотерапии. Фиона не хотела участвовать в групповых сеансах, об этом она сразу предупредила: что угодно, только не групповые сеансы, ее не интересуют чьи-то еще проблемы, ее они не касаются. Она не собирается тратить время на эту скукоту, и баста! Доктор Ллойд во всем пошел ей навстречу и настаивал только на одном: чтобы она отвыкала от своих таблеток. «Deal» [39] , – сказала Фиона, и все остались довольны. Она выдавливала из себя улыбку за улыбкой, пока наконец не оказалась в своей комнате. Патрисия помогла ей разложить по шкафам немногочисленные взятые из дома вещички. Если вдруг ей что-то еще понадобится, она, в конце концов, сходит домой и возьмет: чай, не в другой город ехать, все рядом! Да и не век же она тут будет париться!

39

Договорились (англ.).