Голос крови

– Ваш адвокат прав. Разговор окончен. – Моррис пристально посмотрел на него. – На вашем месте я бы еще раз хорошенько подумал, не лучше ли все-таки с нами поговорить.

– Это угроза, инспектор Моррис? – резко спросил адвокат.

Тут Моррис тоже встал со своего места:

– По моему мнению, вы препятствуете полицейскому расследованию.

– Отнюдь нет. – Маккерриган вытащил Бена за рукав из кабинета.

Адвокат подвез его к дому родителей в Изингтоне, и Бен собрал свои вещи. Родители не уговаривали его остаться и не спрашивали, почему он собирается. И только братец Стив обронил замечание по поводу «пижона в навороченной тачке» и что, мол, давно знал, Бен долго не вытерпит и покажет, что все тут для него не ровня. Все как всегда! Бен попрощался, на что снова никто не отреагировал, кроме Стива, который увязался его провожать до самого «БМВ» и там с невинным видом спросил, неужели Бену и вправду нужно столько дорогих костюмов. У Бена возникло искушение прихлопнуть его башку крышкой багажника. А потом он подумал: «А что? Куда мне все это барахло!» Он взял один чемодан и скинул его под ноги брату. Затем сел к Маккерригану в «БМВ».

– Заедем по пути в одно место? – спросил Бен.

Он объяснил адвокату дорогу, и через пять минут они остановились перед домом Брэди в Изингтон-виллидж. Бен вышел и стал звонить, не отрывая руки от кнопки, но никто не выходил открывать. Зато сосед, подстригавший свою лужайку, оказался, на счастье, разговорчивым. Он сообщил:

– Их никого нету. Уехали в отпуск.

– В отпуск?

Еще вчера, когда они вместе уминали в обеденный перерыв по сэндвичу, Брэди ни словом не обмолвился об отпуске. Вел себя как всегда. Или нет?

– В Австралию. Говорили, что долго будут добираться. А в чем дело-то?

– Что они, утром уехали? – спросил Бен.

– Какое там! Они мне еще на выходных сказали, а вчера вечером, видать, и отправились. Вылет из Глазго. А в чем дело-то? – повторил он свой вопрос.

Бен только помотал головой и вернулся к Маккерригану:

– В отпуск в Австралию. Вчера об этом не было и речи. Зато соседу он сказал еще в выходные.

– Вы думаете, что кто-то в службе безопасности был в это посвящен и помогал защитникам животных? – Маккерриган завел мотор.

– Защитники животных? Чепуха! Уж если кто и взорвал все на воздух, так это был не кто иной, как Чандлер-Литтон.

– О-о?

– Вероятно, он замешан еще сильнее, чем подозревал Седрик.

– Вот теперь я и сам вижу, – засмеялся Маккерриган.

Бен посмотрел на него с удивлением:

– Что видите?

– Мистер Дарни говорил мне – это между нами, так что не выдавайте меня! – что вы с некоторых пор в ужасном миноре и очень себя жалеете, потому что не знаете, что дальше делать…

Бен провел рукой по лбу. Седрик, конечно, прав, но он не обязан признавать это вслух.

– …но, как говорил мистер Дарни, у вас безошибочный охотничий нюх и его только надо разбудить. А сейчас, как мне кажется, я заметил в ваших глазах отблеск этого инстинкта. Ну так как? Какой будет план? – Он потер руки.

– Выяснить, где прячется Чандлер-Литтон и что его заставило разгромить в пух и прах всю территорию «ИмВака».

Маккерриган усмехнулся:

– И почему он удрал именно сейчас.

Бен покачал головой:

– Это я и так знаю.

– Потому что вы как раз перед этим выяснили, какими пакостями он занимался в «ИмВаке»?

– Если бы! К сожалению, мне даже близко не удалось подобраться к планам системы безопасности. Этого Брэди, видимо, заранее предупредили. Вероятно, Чандлер-Литтон что-то заподозрил и еще раз меня перепроверил, только уже по-настоящему. И вероятно, сегодня они собирались меня так подставить, чтобы я сам выдал себя с головой.

– Значит, план мистера Дарни по вашему внедрению оказался не очень хорош.

Бен сидел, повернувшись к окну. Они ехали по А19 в северном направлении. Сейчас они миновали реку Тайн. Ньюкасл, город мостов.

– План был хорош. Если бы я все не испортил.

Зальцбург. Март 1981 года

– Да выходи же ты наконец! – крикнул Фредерик и заколотил кулаком в дверь.
Еще немного, и он высадил бы ее ногой.
Карла сидела на кровати, подтянув колени к подбородку и обхватив ноги руками. Она сидела не шелохнувшись, устремив неподвижный взгляд на закрытую дверь.
– Давай выходи оттуда! – орал муж.
Голос был такой, что, казалось, сейчас он начнет бить в дверь ногами. Она видела, как при каждом сотрясении дрожал ключ в замке.
Она и не подумает выходить. В доме чужие люди, она это отлично слышала. Он даже не предупредил ее. Ни слова не сказал, что будут чужие, которых пригласили, чтобы отпраздновать день рождения Флисс. Девочке исполнилось три года.
Карла ни в коем случае не хотела показываться им на глаза. Она не готова принимать гостей. Она даже не знает, о чем с ними говорить. И к парикмахеру она не сходила, вообще давно в парикмахерской не была. Она ужасно выглядит.
За дверью в прихожей все стихло. Должно быть, Фредерик ушел, ему надо занимать гостей, которые расселись внизу, громко разговаривают и хохочут, а она даже не может выйти из комнаты. Ну как они сами не понимают! Она не может выйти из комнаты, пока в доме чужие люди. Ничего, Салли ими займется. Салли и экономка. Как там ее? Мария? Или вроде того – что-то очень обычное. Итальянка. Мария. Такое убожество!
Видная женщина эта Мария. Ровесница Салли, но не такая низкорослая и щекастая. Салли так располнела, что стала уже толстухой. Зато Мария стройная, высокая и темноволосая. Того типа, который нравится Фредерику. Как у Карлы. Стройная, высокая и темноволосая. Вот только Карла давно перестала быть для него привлекательной, она это сама знает.
И зачем только ее выпустили из клиники? Она дала оплеуху своему психотерапевту. Она уже не в первый раз набрасывалась на людей с кулаками. Но они только сказали: «Начните снова принимать таблетки. Или нет – возьмите лучше вот эти, другие, они посильнее. Найдите себе психиатра и посещайте его раз в три месяца, чтобы получить новый рецепт, и скоро вам станет лучше». Вот что они ей сказали. И выписали, чтобы она могла ехать в Зальцбург, а она вовсе не хотела ехать в Зальцбург. Но Фредерик давно подготовил все к переезду, а на ее вопрос, что будет с виллой в Далеме, лаконично ответил: «Сдана».
Сдана! Ее родительский дом сдан внаем! Даже узнав, что там будет жить Джереми, она с трудом могла перенести эту мысль. Фредерик оставил в доме даже большую часть мебели. «Мы не навеки уезжаем в Зальцбург», – сказал он ей.
Она ненавидела этого человека.
«Я могу остаться в Берлине», – сказала она тогда, но ему непременно надо было забрать ее с собой.
– Подумай о детях!
– Я только это и делаю.
– В таком случае ты знаешь, что лучше всего будет, если ты поедешь с нами.