Голос пугающей пустоты

На этот раз получилось куда лучше. Край совка заехал патрульному куда-то в район виска, и на лицо патрульного брызнула кровь. Тот дернулся, вырвав из-под ботинка правую руку и попытавшись прикрыть ею голову. Теолрин взмахнул лопатой и вновь опустил ее на голову противнику. На этом ударе он, однако, чуть промахнулся, и вместо головы обагренный совок рубанул лежащего патрульного по шее. Кажется, что-то хрустнуло — Теолрин не мог сказать наверняка, поскольку ржание лошадей и завывания угодившего под плавильню копейщика почти полностью заглушали прочие звуки.

«А что, — подумалось Теолрину, когда он понял, что патрульный после удара по шее перестает дергаться, — так даже лучше».

Теолрин собрался оглянуться, чтобы проверить, как идут дела у стонущего патрульного, когда его желудок — то ли от обволакивающего ближайшее пространство дыма, то ли от «голода», то ли от всего вместе — скрутило так сильно, что его бросило на колени и согнуло пополам. А затем вырвало — прямо на грудь убитого патрульного.

Теолрину показалось, что еще ни разу в жизни он не чувствовал себя настолько плохо — по крайней мере, физически. Складывалось впечатление, словно каждая частичка его тела пребывает в состоянии жутчайшего похмелья, и при этом принципиально не собирается из этого состояния выходить. Он едва подавил желание упасть плашмя на грудь убитому, прямо в лужу собственной рвоты, чтобы немного полежать. Он понимал, что бой еще не окончен. Он помнил, что где-то неподалеку сражается Джейл, и что, возможно, ей нужна его помощь — Теолрин даже заставил себя, хватаясь ладонями за борта ящика цветного стекла, чуть повернуть корпус, чтобы приподняться...

О чем он забыл — так это о том, что позади двух копейщиков находился, выжидая удачной возможности, еще один патрульный. И что сейчас для него предоставилась что ни на есть самая удачная возможность. Возможность, которой тот, подкравшись к Теолрину со спины, постарался воспользоваться, выбрасывая вперед руку с зажатым в ней копьем.

Даже ослабевшим, обессилевшим сознанием Теолрин понял, что никак не сможет уклониться от этого удара.

Глава 11

Чем старше становилась Джейл, тем чаще она старалась принимать не сумбурные, но осторожные, взвешенные решения. Даже когда этот чудила предложил ей ввязаться в долбаную авантюру с красным осколком, она хорошенько подумала, взвесив все «за» и «против» — пусть по итогу и выяснилось, что подумала она недостаточно хорошо.

Сейчас же, однако, был один из тех случаев, когда на раздумья времени не оставалось.

Совсем.

Джейл понимала это — как и то, что инквизитор вот-вот рубанет ее мечом, — а потому, оставшись без оружия от удара копытом, сделала то, что первое пришло в голову.

Бросилась под копыта лошади.

При других обстоятельствах она, глядя на подобный поступок со стороны, наверняка решила бы, что окончательно двинулась, но... Обстоятельства были такими, какими были. Если бы она попыталась отбежать в сторону, то почти наверняка получила бы подарок в виде меча в спину. А так... Ну, по крайней мере, она могла надеяться, что инквизитор вряд ли захочет соваться под копыта гарцующей лошади.

Сомкнув зубы, Джейл перекатилась через плечо. Где-то позади, в непосредственной близости от нее, в землю с глухим стуком впечаталось лошадиное копыто. Ее правую руку все еще раздирала боль, так что опираться о землю, чтобы встать, пришлось левой. Не удержавшись, она закашлялась — кажется, плавильня каким-то образом перевернулась, и теперь дым расползался над землей облачком темного тумана. Повсюду, насколько могла видеть Джейл сквозь эту серую пелену, продолжал твориться хаос. Кто-то завывал, со стороны Теолрина. Сам Теолрин, кажется, рубил кого-то лопатой — ну, не самый плохой вариант, если учесть, что точно так же сейчас могли бы рубить лопатой его. Вторая расседланная лошадь носилась между расчищенным пятачком и дорогой, словно стражник, делающий все, чтобы никого не выпустить из подконтрольной ему территории. Ну, и не впустить — судя по всему, двое патрульных, один из которых сидел в седле, а второй держал в поводу четырех лошадей, не торопились присоединяться к этой безумной вакханалии.

Джейл метнулась в сторону, когда из-за крупа коня выскочил оранжеватый силуэт. Оббегая лошадь спереди, ее начали терзать сомнения. Что теперь? Ее меч (точнее, «одолженный» у капитана) лежал где-то под передними ногами лошади, нагнуться за ним было равносильно подписанию самой себе смертного приговора. Попробовать сбежать? По россыпи стекла? В принципе, ее ботинки были достаточно крепкими и высокими, чтобы она могла позволить себе ходить по толще осколков, но... Далеко ли она убежит? Джейл не строила иллюзий и понимала, что в плане выносливости ей через какое-то время станет сложно конкурировать с инквизитором.

Что ж. По всему выходило, что оставался лишь один более-менее адекватный вариант.

Убедившись, что инквизитор по-прежнему дышит ей в спину, Джейл сменила направление движения и рванула, сквозь едкую серую пелену дыма, к западной оконечности пятачка, туда, где сражался Теолрин. Кажется, чудила (на которого она все еще злилась за идиотское решение оставить оружие в повозке) уже успел с кем-то расправиться — значит, она может попробовать прихватить оставшееся от патрульного копье. Ну, или, на крайний случай, отобрать у Теолрина лопату...

Не успела Джейл убедить саму себя, что приняла единственно верное решение, как что-то вылезло поперек дороги, вынудив ее споткнуться и потерять равновесие. Уже падая, она поняла, что именно: это был лежащий в луже крови труп капитана. Маленькое, досадное препятствие, которое она же и создала — и о котором успешно забыла. Возможно, если бы не этот гребаный дым, ухудшивший видимость, она бы и успела вовремя среагировать...

Она уже успела смириться, что обстоятельства были такими, какими были.

Ни больше, ни меньше.

«Блядь», — успела подумать Джейл, прежде чем приложилась челюстью о холодную твердую землю.

Землю, что имела очень неплохие шансы в самое ближайшее время стать ее могилой.

* * *

Время для него как будто растянулось.

Может, даже без «как будто» — Теолрину действительно казалось, что течение времени замедлилось в несколько раз. Что за одно мгновение он успевает понять, что происходит. Успевает осознать грядущую неизбежность.

Он успел разглядеть не только заостренный наконечник копья, поблескивающий алым золотом заката, но и его носителя, кряжистого, сосредоточенного мужчину лет сорока. Его темно-серый мундир с до блеска начищенными пуговицами, его густую, немного растрепанную шевелюру, его усы соломенного цвета, плавно перерастающие в неаккуратную кустистую бородку, и даже его решительный, бескомпромиссный взгляд чуть прищуренных темно-синих глаз.

В сознании Теолрина успели пронестись тысячи мыслей, но ни одна из них ему не помогала найти выход. Он знал, что никак не успевает увернуться от приближающегося копья. Знал, что Джейл занята своим поединком и что никак не успеет ему помочь. Знал, что этот наконечник стеклянного копья вот-вот вонзится ему в грудь и, скорее всего, пронзит насквозь, и что не найдется еще одного измельченного Призмой алого осколка, чтобы вновь вытащить его из неизбежной и пугающей пропасти безграничной пустоты...

Стоп.

Теолрин заставил себя вернуться к последней мысли. Что-то в ней было. Что-то, на что он не обратил внимание, хотя должен был... И дело было не в пропасти пустоты, куда он не хотел возвращаться, и не в Призме, расщепляющей осколки. Тогда...

Стеклянное копье.

Да, конечно же.

Не только наконечник копья противника был отлит из синего стекла (возможно, с легкими примесями зеленого или даже голубого), но и само древко было по большей части стеклянным. А раз так...