Голос Жизни

Резко взвизгнувшая полицейская сирена вдруг смела яростные выражения с лиц всех присутствующих, одна я стояла, как не в себе, совершенно не понимая, что творилось вокруг. Может, психиатр был прав? Может, я реально чокнулась? Иначе, что я только что видела? Шон со своими прихвостнями снова стал нормальными – обычные смазливые подростки. Глаза Томаса тоже обрели обычный вид.

Полицейская машина остановилась рядом с нами, качнувшись на стойках амортизаторов. Внизу, в пропасти, я услышала вой сирены и увидела свет проблесковых маячков. Напуганные студенты, наверное, сейчас рванули в разные стороны, как мыши. Кто-то вызвал полицию, и я даже поняла, кто. Сзади (в патрульной машине), вжавшись в угол и обиженно скрестив руки, сидел тот самый побитый парень-ботаник, у которого Оуэн отобрал деньги.

Плотный усатый мужичок в полицейской форме и с рацией на плече, очень похожий на Ангуса – школьного охранника, хлопнул водительской дверцей и хмуро посмотрел нас, сдвинув на переносице густые брови. На нагрудном жетоне гордо расположилась надпись «Шериф», да и сам этот мужик был весь такой из себя важный, что меня это даже позабавило немного.

– Шериф Гимли, – серьезно представился он. – Что у вас тут за сборище?

Гимли?! Ха!

Мало того, он сам был похож на гнома, так еще фамилию носил, созвучную имени знаменитого гнома из «Властелина колец». Меня бы порвало со смеху, но я сдержалась, лишь хрипло усмехнувшись в ладошку, чтобы никто не услышал. После увиденного, появление Гимли было прекрасной психологической разрядкой. Да и не могла я серьезно увидеть то, что видела. Мне реально надо было лечь в психушку. Я просто очень сильно, очередной раз, испугалась смерти, как тогда, в Ист-Сити, вот мне и почудилось. Сначала почудилась мать, уничтожившая город, потом эти ребята с когтями.

– Спокойно Шериф, – Шон приветливо ему улыбнулся. – Проходили мимо, увидели грузовик, решили проверить в порядке ли водитель. Как ваш брат Ангус?

– Нормально мой брат, Шон, – фыркнул Гимли, почувствовав в словах Шона откровенное подхалимство. Вот Гимли мне нравился. – Можно подумать, тебе реально есть до этого дело. Я даже не буду спрашивать, какого хрена вы делали в лесу посреди ночи. Хотите сказать, на вечеринке вас не было, вы не пили, и вы не при делах?

Водитель был не в порядке. Я сунула руки в карманы и поспешила скорее оттереть кровь с пальцев.

– Нет. Просто ночная прогулка на свежем воздухе.

– Бог с вами, – устало отмахнулся Гимли, направившись к кабине грузовика.– Протоколов у нас и снизу нормально наберется. Всю ночь возиться с этими придурками.

Все внимательно наблюдали за Гимли, пока он шагал к кабине, а я бегала взглядом вокруг, думая, куда бы провалиться. Внимание привлек валявшийся на камушках обочины темный квадратик. Только прищурившись, я увидела, что это было дорогое и брендовое портмоне от «Дольче Габанна». Причем явно не дешевая подделка из кожзама. Уж я-то знала, как их отличить!

Черт, вот же везло мне на деньги сегодня.

Надо было срочно это стащить!

Но с другой стороны – какая кража? Что упало, то пропало!

Я оглядела присутствующих, убедилась, что взглядов нет, аккуратно присела на корточки, незаметно, как мышка, подняла с земли портмоне, и осторожным, незримым для остальных движением поместила его в карман, снова поднявшись и снова застыв с безмозглым видом.

– Боже правый, – удивленно проговорил Гимли, а затем подтянул рацию к губам, назвал какой-то код, и нас затянуло в водоворот следственных мероприятий.

Для начала меня усадили в патрульную машину (о да, папа был бы в восторге, если бы увидел, что домой меня привезли копы), рядом с ботаником, и отправились опрашивать Томаса с остальными.

– Ну, как отдохнула на мои деньги, а? – обиженно спросил ботаник. – Ну, ничего. Теперь все вы поплатитесь за то, что обижаете слабых.

Вообще, я была человеком сочувствующим, иногда, но вот эта мужеподобная сопля вызвала у меня к себе столько презрения, что я сама ему чуть в лицо не плюнула. Эти щупленькие плечики, прыщавенькое нежное личико, гипертрофированный, как у Добби, нос, колкие хитрые глазки. Смотреть противно было. Внешность его прекрасно отражала характер.

– Во-первых, ты сам виноват в том, что не можешь постоять за себя, – с неприязнью сказала я, сразу же набросившись на ботана. Взгляд у него дрогнул, он испугался, глаза отвел, но все равно пытался делать вид, что смелый. – Кто мешал, вместо того, чтобы задротить в онлайн-игры, ходить в спортзал и заниматься боксом?

– Что ты знаешь о моем прошлом? Вдруг я был телохранителем в могущественной корпорации? – на полном серьезе ответил ботан. Он старался делать вид, что расслаблен, но дрожь в голосе его выдавала.

– Я все о твоем прошлом знаю, видя твое поведение. Ведешь себя, как крыса, подставил невинных ребят. Мне тебя сначала самой жалко было, но теперь, если бы не копы кругом, я бы сама разбила твою корявую рожу. Тебя обидел только Оуэн, а ты, как тварь последняя, навел полицейских на всю вечеринку. Знаешь, скольким по твоей милости влетит сегодня?

– Ну, я…. – вдруг затушевался ботан. – С чего ты решила, что не каждый в толпе меня обижал? Да надо мной вся школа смеется.

– Да, люди мрази, – тут я его поддержала. – Но то, что ты не способен за себя постоять – только твоя вина. Если ты знаешь, что тебя могут нагнуть, то нахрена приходить туда, где обижают? Сидел бы дома, а не людей подставлял.

– Я тоже хочу отдыхать! Я тоже человек! А ты даже не заступилась за меня, когда увидела, что твой парень меня обижал!

– Он не мой парень. И никакой ты не человек,– дерзко ответила я, от омерзения отвернувшись к окну, и не желая больше его слушать. – Ты стукач. Но дело даже не в этом. Я больше чем уверена, что ты мелкий, низкий человечишка, подставляющий других за их спинами из-за отсутствия яиц. Как ты это сегодня сделал. Ты мне отвратителен.

– Тебе повезло, что ты была не на вечеринке, – злобно проговорил ботан, показывая свою грязную душу, пропитанную желчью. Не всегда те, кто казался невинным и обиженным, становились такими из-за своей слабости. Плутов и хитрецов среди ботаников тоже хватало.– А жаль. Тебя бы тоже проучили, как остальных.

– Че? – насупилась я, резко взглянув на ботана. Он дрогнул и вжал голову в плечи. Вот же гад, а? Я ему совершенно ничего плохого не сделала. – Сейчас я тебя пожалею….

Гимли щелкнул дверью, погрузил свою тушу в тепло салона (несчастная машина аж накренилась влево), и захлопнул дверь.

– Мистер Гимли, она мне угрожала, и тоже била меня, – пожаловался ботан.

Вот это поворот. Я взглянула на ботана расширенными от удивления глазами, а затем звонко рассмеялась, просто махнув рукой и опять отвернувшись к окну.

– Как же ты достал, – устало ответил Гимли. – Честно? Я понимаю, почему она смеется.

– То есть, вы отказываетесь помогать пострадавшему? Да я буду жаловаться в департамент штата!

– Жалуйся, – сказал Гимли, сделав глоток из фляги. Запахло перегаром. – Скарлет, так? Теперь твоя очередь.

И вся эта волокита затянулась почти до трех часов ночи. Опросы, протоколы, и прочая чушь, сжирающая массу времени. Уставшая и раздраженная, я вернулась домой, видя, что свет в доме давно не горел. Хорошо. Видимо, отец был на работе. Мне стоило выспаться. А потом…. Потом искать ответы. Я много чего сегодня увидела и узнала, так и не поняв, показалось мне, или нет.