Голоса животных и растений

В современной России некоторые люди порой именуют себя овцами да баранами прямо-таки напоказ, с нескрываемой гордостью. «Я — Крыса!» — представляется один. «Я — Скорпион!» — восклицает другой. «А я — Овен!» — подключается к беседе третий неосознанный язычник, тоже выказывая интерес к гороскопам и всяким прочим экзотичным календарям.

Вообще-то надо признать, что в судьбах овец и баранов много трагических моментов. Даже когда их ласкают, думают прежде всего о том, какой шашлык из них получится. В старину, когда марокканцу случалось страдать от головной боли, то он дубасил овцу, а еще лучше — ягненка до тех пор, пока тот не падал. Для чего? Чтобы передать ему свою боль!

В продолжение темы вещих снов следует добавить, что бодающийся упрямец является во сне к брани. А вот есть баранину в ночных грезах неплохо — это точно к успеху. Обычные овцы снятся к здоровью, к успеху в делах и богатству, спящие овцы — к дружбе, приснившиеся овцы с ягнятами сулят выгодное дело и спокойствие.

В Австралии, конечно, до прямого обожествления овцы дело еще не дошло, но своеобразный ее культ все-таки существует, в чем, надеюсь, вас убедил мой далеко не полный рассказ… И еще один факт, указывающий на особые знаки внимания к мирному травоядному: недалеко от Канберры, по дороге в Сидней, сооружено оригинальное здание — в виде огромной овцы.

Своей необычной формой этот шедевр архитектуры символизирует привязанность и уважение австралийцев к смиренному животному, которое столь покорно подчиняется своей участи, прощает людям все и вносит немалую лепту в их благосостояние, не говоря уже о влиянии на их быт и культуру.

Глава седьмая МОГУТ ЛИ КРОКОДИЛЫ ПРОГЛОТИТЬ КОЛОНИЮ?

Плотным слоем лежит осевшая пыль времен на тысячах архивных досье, в которых скрыты бесчисленные тайны минувшего. Порой скучные, иногда — курьезные, эти тайны — ключ к разгадке и истолкованию как многих поступков, так и некоторых наследственных черт ныне живущих поколений.

Работу архивиста почему-то принято считать неинтересной и монотонной. Вопиющая несправедливость! В ворохах пожелтевших, пропахших плесенью папок иной раз отроешь такое, о чем потом долго не можешь вспоминать без улыбки…

Летом 1974 года, копаясь в малагасийских архивах, я натолкнулся на весьма забавное дело о «войне с крокодилами». Оно, правда, проходило с простой меткой — «Крокодилы». Речь действительно шла о первой в мире и, насколько мне известно, последней официально объявленной войне против крокодилов. Находка была уникальной, и я погрузился в чтение.

А дело обстояло так… В начале 1915 года по заданию правительства Франции на Мадагаскаре заседала комиссия по изучению рыбных ресурсов в местных реках и их правильной эксплуатации. Ученые мужи трудились в самый разгар Первой мировой войны, когда рыба, привезенная из отдаленной колонии, вполне могла бы заменить метрополии дефицитное мясо. Многие колониальные администраторы округов в частных разговорах жаловались членам комиссии на то, что массу рыбы пожирают ненасытные крокодилы. Вероятно, местным властям просто не хотелось организовывать ловлю рыбы, и они пытались возложить вину за свою лень на крокодилов. Поверив наветам на прожорливых рептилий, комиссия в отчете пошла по легкому пути, постаравшись расписать вред, который приносят рыболовству на острове «гадкие твари».

Второго июля 1915 года, после бурного обсуждения, Административный совет колонии под председательством генерал-губернатора Мадагаскара и соседних зависимых территорий Юбера Гарбита объявил крокодилам войну. По сути, мало кто знает об этом (включая даже «маститых историков»!), но Франция в то время вела две войны одновременно. Губернатор подписал указ № 1529 о премиях (призах) за уничтожение кайманов и их яиц. Призы были таковы: 0,15 франка — за крокодилье яйцо, 0,25 франка — за крокодила длиной 0,25 метра, 0,5 франка — за крокодила длиной от 0,25 до 1 метра, 2 франка — за пресмыкающееся длиной 1–2 метра и 5 франков — за рептилий, длина которых превышала бы 2 метра. «Яйца же, — довольно бестолково вещал указ, — должны уничтожаться лично агентом администрации в присутствии сборщика и одного свидетеля для удостоверения наличия яиц при условии составления соответствующего акта. В подтверждение уничтожения крокодила следует предоставлять правую переднюю лапу. Остальная часть каймана остается собственностью ловца. Оплату операции «Крокодилы» производите по статье второй Общего бюджета колонии («непредвиденные расходы»)».

В страстной речи на очередном заседании Административного совета губернатор настаивал на необходимости назначения более высоких расценок за собранные яйца.

— Яйца труднее искать, — утверждал он. — Да и крокодилов надо убивать в зародыше.

На первом этапе кампания протекала вяло. С конца июня до сентября крестьяне на острове по обыкновению заняты посевом риса, и никакие мировые проблемы их в это время не волнуют. Тем не менее из ряда округов все же поступили победные реляции. Начальник округа Цирибихина доложил 20 июля генерал-губернатору о ликвидации 1070 крокодилов длиной от 2,4 до 3 метров. «В среднем уничтожаем по 100 кайманов в день. Фонд израсходован. Пришлите 10 000 франков», — указывалось в телеграмме. Из других частей колонии, где крокодилы искони не водились, но куда указ был все-таки послан, с некоторым опозданием пришли уклончивые ответы. С острова Майотта (Коморские острова) телеграфировали: «Указ получен 1 августа. Хода не даем. Крокодилы в провинции Коморские острова пока неизвестны». Примерно так же откликнулся остров Сент-Мари.

Худшее началось в конце августа — первых днях сентября. Геноцид рептилий принял зловещие масштабы Варфоломеевской ночи, несмотря на то что многие островитяне раболепно почитают их, а некоторые даже горделиво величают себя «вуаи», или «мамба» (что по-малагасийски означает «крокодил»). Если крокодил случайно заползает в деревню, мирно шествуя по ее улицам, то ему приветственно кивают и задабривают курицей, привязанной за ногу длинным сизалевым шнуром. Его и именуют ласково: «бабушка» или «дедушка». При всем том малагасийцы — деньги все-таки разрушающе действуют на порочную человеческую натуру! — закрыли глаза на фади (запрет) предков и принялись крупно наживаться на отлове крокодилов. Но более всего дивидендов приносили им именно яйца, чего никак не предвидели неискушенные в зоологии колониальные правители. Ведь самка крокодила на Мадагаскаре откладывает яйца дважды в год (примерно в октябре — ноябре и в мае — июне), и не по два-три, как наивно полагали колониальные администраторы, а до ста штук за раз. Достаточно приметить лежбище самки, остальное — дело техники. После ее ухода нет ничего проще, чем собрать отложенные яйца в котомки или корзины и сразу бежать за деньгами. В городке Амбилобе, согласно данным архивов, некий особо пронырливый четырнадцатилетний мальчик (видимо, тот, что из ранних) за один день нажил на яйцах 80 франков — целое состояние по тем временам! Охота на живых крокодилов, по понятным причинам, несравненно более опасна, чем сбор яиц, а платили за нее значительно меньше. К тому же «на крокодила» обычно идут сразу несколько взрослых мужчин. В результате народ втихомолку промеж собой роптал против несправедливых порядков в колонии, явно подразумевая заниженные расценки на убитых крокодилов. Буквально из ничего рождались революционно-бунтарские настроения.

Однако бюджет колоний и без того трещал по швам, поскольку аборигены с энтузиазмом включились в боевые действия. В бюджете 1915 года на сражение с крокодилами было ассигновано 95 193,64 франка, тогда как один округ Белу-сюр-Цирибихина в конце августа отрапортовал об уничтожении свыше 3000 рептилий и о сдаче 2 101 000 яиц, то есть о расходах на 21 500 франков. При сем начальник округа очевидным намеком, по меньшей мере, на медаль) добавлял, что это — лишь начало, за которым не видно конца.

Мало кому из знатоков истории Мадагаскара известно, что в сентябре — октябре 1915 года крокодилы чуть было не проглотили целую колонию. 6 сентября 1915 года генерал-губернатор экстренно созвал заседание Административного совета.

— Колонии грозит разорение, — озабоченно произнес Гарбит. — Необходимо сократить размер премии…

Один из советников робким голосом заикнулся о том, чтобы запросить у Парижа дополнительных субсидий на продолжение войны с крокодилами (что действительно могло бы стать одним из решений вопроса). Однако он тут же стушевался, когда ему вполне резонно напомнили, что Париж поглощен другой, более важной для него войной, вынудившей его пойти на весьма жесткую бюджетную политику. Единогласно Административный совет одобрил указ, сокращавший премии. В тот же день губернатор, недовольно морщась, поставил на нем витиеватую подпись. В этом историческом документе крестьянам отечески рекомендовалось щадить финансы колонии: выделывать кожу из крокодилов и выставлять для продажи крокодилий жир.

Сокращение премий нисколько не умерило пыла стойких борцов против крокодилов. Запущенная администрацией бюрократическая машина работала вовсю: 4 октября начальник провинции Мадзунга отрапортовал, что поймано 384 крокодила, принято 16 489 яиц, а сумма выплаченных премий составила 2958,9 франка; в Амбилобе было забито 52 крокодила, собрано 7664 яйца; в провинции Мурундава эти цифры соответственно равнялись 2473 и 173 209.

К реальным успехам в битве против крокодилов придется отнестись с еще большим уважением, если учесть, что приемщикам и контролерам приходилось быть начеку — некоторые «старатели» как бы невзначай подкладывали к крокодильим яйцам куриные. (Вокруг всякого хорошего, доброго дела вечно трутся проходимцы!)