Голова мистера Шарпа

– Не имею представления, о чем вы, - я постарался зарыться поглубже в кресло.

– Как же устроен ваш странный мозг?
– Хамский затормозил возле меня.
– Вы уже сообщили Эвансу про картину Пюрэ?

О, Пюрэ, будь он благословенен! Со всей этой чехардой вокруг Краттера, он благополучно вылетел у меня из головы. Я отрицательно покачал головой, удивленный резкой переменой темы.

– Прекрасно!
– Экстатически воскликнул Мордред, возобновляя свое хаотичное движение.
– Помните тот день, когда мы с вами посещали галерею Пи Ши?

Я действительно помнил этот прискорбный факт нашей биографии. Во время осмотра коллекции, Хамский громко и со вкусом отпускал едкие комментарии на тему того, что это авангардное искусство настолько авангардное, что уже почти андеграундное, и лучше бы его никому не показывать.

– Так вот, - продолжал неугомонный друг, которому было глубоко плевать на то, что из "подпола искусства" нас вежливо выпроводила охрана. О своих попытках поставить диагноз художников по картинам, я старался не вспоминать.
– Эта самая галерея специализируется на современном искусстве, но недавно некий анонимный меценат пожертвовал туда малоизвестные творения великого Опплевалли.

– Почему я этого не помню?

– Потому что вы флиртовали с симпатичной сотрудницей. Но это все несущественно! Помимо полотен, там были еще и вещи, которые художник изготавливал на заказ или для себя.

– Вы о тех гигантских гвоздях и расческе с двумя зубцами?

Хамский осуждающе посмотрел на меня. Я почувствовал себя чертом, бесконечно далеким от понимания искусства вообще и творчества Опплевалли в частности.

– Это была вилка. Но, в целом, вы правы. Среди них был маленький сундучок, не слишком понятного назначения, защищенный каббалистическими знаками так, что открыть его можно только одним единственным, родным, ключом, который считался безвозвратно утерянным. Этим, я полагаю.

– Почему вы так думаете?
– Я был настроен скептично. Ну в самом деле, запомнить какой-то незначительный сундучок, соотнести его с еще более маленьким ключом...

– Ковка на ключе совпадает с узором оплетки на углах сундучка.

– И как же вы намереваетесь им завладеть?
– Признаюсь честно, я ожидал какое-нибудь феерическое предложение от Хамского. Но то, что заявил он, буквально против воли заставило меня восхититься.

– О, - друг мечтательно заулыбался.
– У меня есть малоизвестная работа: "Триста двадцать пять способов совершить идеальное преступление". Вы когда-нибудь хотели совершить ограбление, Принстон?

– Нет, - быстро открестился я от сомнительной перспективы.

– А совершить ограбление и не быть потом пойманным?
– С видом матерого искусителя продолжал Хамский. Если бы он так рекламировал свою книгу, ее расхватали бы быстрее, чем горячие пирожки с потрошками.

Мне нечем было крыть. Перспектива одновременно пугала последствиями и радовала неизведанными возможностями. Мордред всегда умел убеждать.

***

– И как же вам удалось получить план здания галереи?
– Удивлялся я, пока мы возвращались из архитектурного бюро Нью-Девилла. Ввиду приятной во всех отношениях погоды, мы предприняли пеший променад, наслаждаясь бешеным движением города и хмурыми красками весны. Думалось на ходу тоже лучше.

– Я жутко обаятельный, - самодовольно улыбнулся Хамский, сверкнув белыми зубами. Багровые глаза под полями шляпы искрились веселой сумасшедшинкой.

– Жутко - здесь ключевое слово. Боюсь, что ту престарелую грымзу-русалку не удалось соблазнить бы и самому Люциферу.

– Просто нужно знать, как это делать, - Мордред многозначительно подвигал бровями.

– Бросьте, скорее вы просто ее подкупили. Если такие мерзкие тетки и любят еще что-то в своей жизни, то это точно деньги.

– Я же говорю, - невозмутимо ответил друг.
– Главное, знать метод.

Мы уже подходили к дому, на пороге которого возникло неожиданное препятствие. Там топталось существо, которое мы меньше всего хотели бы видеть.

– Если вы сумеете очаровать и ее, - я кивнул на инспектора Уокер.
– Я поставлю вам памятник.

Джоди Уокер имела вид, мягко говоря, странный. Она смотрела на нашу дверь удивленно выпученными глазами, причем левый как-то подозрительно подергивался.

– Инспектор Уокер?
– В противовес утренней встрече, сейчас Хамский держался с достоинством потомственного джентльмена. Джоди на его поведение было глубоко плевать. Она вообще как-то плохо реагировала на внешние раздражители.

– Ваша экономка заявила, что в отсутствие хозяев никогда еще не пускала в квартиру копов, и этот раз - не исключение. После чего залегла с пулеметом напротив входа.

Мы с Хамским выразительно переглянулись, одновременно испытав к миссис Адсон нечто вроде благодарности. В свете сложившейся ситуации, полицейские - явно последние существа, которых мы хотели бы видеть у себя дома.

– Сами понимаете, у женщины было трудное детство, полная лишений юность, - туманно отозвался мой коллега.

– А сейчас она вообще работает у нас, - поддержал я его.

Видимо, аргумент оказался серьезным - в глазах чертовки засветилось понимание. Увы, вместе с самообладанием к ней вернулась и прежняя неприязнь.

– Я пришла узнать, есть ли в деле какие-то подвижки?

Хамский картинно выгнул бровь. Лично я считал это его умение весьма зрелищным, и сам втайне тренировался перед зеркалом. Мисс Уокер попыталась скопировать это выражение лица, но вышло неубедительно и бледненько.

– Вы что, искренне считаете, что раз мы взялись за дело - то должны немедленно предоставить вам убийцу, связанного подарочной ленточкой?
– Удивился я.

– А чем вы занимались весь день?
– Инспектор не переставала поражать оригинальным полетом мысли.

Я, пожалуй, вполне осознал и проникся неприязнью Хамского к ней.

– Что я вижу?
– Фальшиво изумился он.
– Инспектор полиции признается в своей профессиональной несостоятельности? Желаете, чтобы мы поймали преступника за вас?

– Желаю, чтобы вы перестали путаться у меня под ногами!
– Похоже, разговоры о профессионализме и его прискорбном отсутствии изрядно ее нервировали.

Мордред окинул ее нарочито оценивающим взглядом:

– Вынужден вас разочаровать, у вас не настолько красивые и длинные ноги, чтобы под ними хотелось путаться.

Провожая взглядом раздраженно уходящую женщину, Хамский задумчиво пробормотал:

– Что-то здесь нечисто...

– О чем вы?

– Пока неважно, - он вытащил из кармана идеально-белый накрахмаленный платок. Приоткрыл дверь, просунул туда руку и помахал им, как флагом.
– Миссис Адсон, не стреляйте, это мы!