Головач-2

– Теперь смотрите внимательно, парни... чтоб вы поняли, как это делать.

Визг дрели был невыносимым, но еще хуже - гораздо хуже - звук последующего процесса, когда здоровяк зажал лицо девчонки рукой и поднес вращающуюся на высокой скорости кольцевую пилу к макушке ее черепа. Наконец, кружок кости и скальпа был извлечен, а сквозь аккуратно вырезанное отверстие показался сырой, бледно-розовый мозг.

– Теперь, - произнес безликий здоровяк, - нам нужно сделать разрез для наших членов,– затем он достал огромный нож и вставил его в вышеупомянутое отверстие. Это действие заставило девчонку с кляпом во рту рефлексивно дернуться.

– Да! Понимаете, если сделаете это правильно - как только что сделал я - сразу она не помрет. Всегда лучше, чтоб они были еще живы, когда вы только вставляете в них член.

– Вот это здорово, дядь!
– воскликнул еще один голос за кадром.
– Есть такое. Она все еще жива!

Я буду первым и покажу вам, парни, как это делается, - произнес голос.
– Сынок? Вот. Направь камеру вниз...

Угол камеры сместился к промежности мужчины, к его уже извлеченному необрезанному пенису. Мужчина принялся проворно мастурбировать, пока не достиг эрекции, а затем он...

Что ж, прилежный читатель здесь сам догадается.

То, что "Гильза" смотрел на том экране последующие несколько минут, он не смог бы постичь и через миллион лет. По ходу этого извращенного деревенского представления раздавались возгласы самого грубого сорта, улюлюканье, вопли и крики, вроде: "Трахай ее в башку, парень! Я говорю, трахай!", "Да! Даааааааа! Нет ничего приятней, чем вогнать член по яйца в девкин мозг", "Вот так, вот так! Как тебе такое, детка? Нравится, когда я кончаю тебе в башку?", "Срань господня, пап! Наверное, это лучший кончун в моей жизни!" и т.д и т.п.

Когда фильм закончился, "Гильза" просто сидел с выпученными глазами.

– Видишь?!
– заорал Поли.
– Видишь, что сделали эти деревенщины?!
– Он ударил кулаком по столу с такой силой, что ноутбук подпрыгнул.
– Эта толстая девчонка - моя падчерица!

– Твоя... твоя...

– Да! Они просверлили дыру в черепе шестнадцатилетней девчонки и трахнули ее в мозг!

У "Гильзы" завибрировала нижняя челюсть.

– Это... это полный кабздец, Поли. Какое-то супермерзкое дерьмо, мужик...

– Без тебя знаю!

У "Гильзы" слегка кружилась голова от увиденного.

– То дерьмо, которое они сделали... Это еще отвратительнее, чем то, когда вы, парни, засовывайте людей головой в гигантскую "дырку" той толстухи. Эти чуваки... Они жесткие.

– И - черт!– самое хреновое то, что это мы– короли жесткого снаффа! Я и мои парни! А эти деревенщины только что уделали нас в нашей же игре!
– Поли пнул ногой по стене и взвыл.
– А разрешение картинки ты видел? Черт побери! У них даже гребаная камера лучше, чем наша!
– и на пике этой тирады Поли в ярости бросился обратно в комнату Мельды. Он снова схватил "Хайбол" и сунул головой в зияющую вагину Мельды.

– Поли! Блин!– воскликнул "Гильза".
– Почему ты срываешься на "Хайбол"? Она ж ничего не сделала!

– Знаю, - огрызнулся дон. Он просунул руки проститутке подмышки и с силой толкнул. "Хайбол" задергалась, словно под электротоком.

– Я - в бешенстве! А когда я в бешенстве, мне нужно... нужно "выпустить пар"!

– Брось, Поли. Это неправильно! Это ж наша шлюха. У нее крутейшее во всем районе тело. Ты не можешь ее убить, просто потому что ты - в бешенстве.
– "Гильза" рискнул положить руку Поли на плечо.
– Послушай, братан. На хрен это. Давай зайдем к нам, чтоб ты смог остыть. А потом придумаем, как отплатить тем чувакам...

Поли принял ко вниманию его доводы, и едва "Хайбол" снова начала конвульсировать, позволил ее голове вывалиться наружу.

– Да, да... Я... думаю, ты прав.

"Хайбол" лежала, содрогаясь, на полу, глаза у нее готовы были выпрыгнуть из орбит. Когда "Гильза" снял у нее со рта скотч, она задергалась, выгнула спину, завизжала и потеряла сознание.

– Давай, Поли. Пойдем в "хату", - пригласил чернокожий. Остудимся.

– Да, да, - отрешенно произнес Поли, заглаживая волосы назад.

– Пока, "Гильза", - сказала Мельда.

"Гильза" бросил полный ужаса взгляд на чудовище - ее бугрящееся от жира лицо растянулось в нелепой ухмылке. Пуская слюни, она помахала толстой, грязной лапой.

– Э... пока, - произнес "Гильза" и проводил Поли к выходу.

В "комнате отдыха", на складе, Поли сидел на задрипанном диване, выкручивая себе руки. Арги, Кристо и доктор Праути стояли и нервно молчали. "Гильза" достал "газировку" из помятого холодильника и протянул Поли.

– Держи, братан. Это виноградный напиток. Поднимет настроение.

– Да, да, - ответил дон.

– Сунг, - распорядился "Гильза".
– Включи какую-нибудь "музычку". Давайте пока расслабимся.

– О, конечно, "Гильза"!
– затем азиат включил "бумбокс", который тут же заорал: "Из-за всех этих сучек и шлюх у меня уже член распух, сюда Доктор Дре идет наш, в руках - бутылка джина и гребаный "калаш"!"

– Выруби это дерьмо, - одновременно рявкнули Поли, Арги и Кристо.

Сунг выключил.

– Черт, Поли, - сказал "Гильза".
– Я просто пытаюсь тебя расслабить. А те деревенские чуваки? Нам нужно придумать, как тебе отыграться на них.

– Это точно, мать твою, - пробормотал Поли.

– Еще никогда... нас не били так жестко, - заметил Арги.

– Да я просто в бешенстве, - кипел Поли.
– Нам нужно отомстить им так, что то, что они сделали с Беккой, покажется им детскими слюнявыми пузырями.

– Эти чуваки так дерзко с вами поступили. Только скажите, - предложил "Гильза", и мы с моими дружбанами поможем вам кинуть жесткую "ответку" этим ублюдкам.

Поли поморщился.

– Что?

Арги прищурился.

– Думаю, он хочет сказать, что он с парнями поможет нам "натянуть" тех деревенщин.

– Да? Ну, нет, - объяснил Поли.
– Мы же итальянцы. Просто так заведено. Какую бы работу мы не делали, мы должны делать ее сами.

– Но что именно мы будем делать?
– задумался Кристо.

Поли потер глаза.

– Черт, мужик. Не знаю. Мы ничего не знаем про этих парней.
– Он посмотрел на Праути.
– Док. Ты же умный. Как нам отомстить тем парням?