Головач-2

Майк кивнул.

– Конечно, беспокоюсь. За подонка меня держишь?

Хотя звонил он, конечно же, на собственный номер.

5

День был все же тихий. Прохладный, но тихий. Отовсюду доносилась праздничная музыка. В воздухе стоял дух рождества.

"Гильза" и его "дружбаны" шагали по улицам злачных окрестностей города, крепко держа в руках свой кусочек этого дерьмового мира. На "Гильзе" была футболка с изображением Джорджа Буша, вкалывающего себе героин. На Мендуэзе - футболка "Лицо со шрамом". Сунг был в куртке, украшенной сзади картой Южной Кореи.

Они продавали "герыч". Да. "Гильза" хлебнул вишневого напитка, и кивнул, оценивающе глядя на насквозь прогнивший город, словно какой-нибудь мелкий босс наркокартеля.

– Блин, как там в той старой песне?
– затем он запел.
– Срань господня, боже мой. Хочу глазунью с ветчиной.

– ЗдОрово, "Гильза"!
– похвалил Сунг и укусил шоколадный пирожок "Долли Мэдисон".

– Блин, мужик, - с подозрением произнес Мендуэз.
– Это ж не песня.

– Да, забей.

Сунг попытался читать рэп.

– Сюда Доктор Дре идет наш, в руках - бутылка джина и гребаный "калаш"!

"Гильза" усмехнулся.
– Послушай Сунга, мужик. Пытается читать рэп, как черный дилер, а сам из Малайзии, или типа того.

Сунг отхватил кусок от пирожка.

– Ко-РЕ-я, мужик! В жопу Малайзию! Это - куча радикальных экстремистов с коррумпированным правительством! Мы в Корее - буддисты! Религия мира!
– эту фразу Сунг проревел с такой силой, что из-за пояса у него чуть не выпал пистолет.

– Остынь, остынь, мужик. Я просто пошутил.
– "Гильза" посмотрел вперед.
– Сюда идет "Хайбол", счастливая, как слон. Поли прав, ей нужно пакет натягивать на "хлебальник", хотя тело у нее - полный улет.

– Привет, парни!
– энергично поприветствовала их проститутка.

"Гильза" нахмурился.

– Размотай-ка свой сучий кокон, чтоб я мог полюбоваться на твои сиськи, дорогуша.

Морщинистое лицо сморщилось еще сильнее.

– Брось, мужик! Не май же месяц - холодно!

"Гильза" выпучил глаза.

– Чего-чего?

"Хайбол" ухмыльнулась, затем распахнула пальто и тут же содрогнулась.

– Зашибись. Дерьмо - высший сорт.

– Да, мужик, - воскликнул Сунг.
– Высший сорт! И суперская "киска"!

Образцовые соски сморщились от холода, а лобковые волосы встали дыбом. Она запахнула пальто и радостно протянула "Гильзе" компакт-диск.

– Гляди! У меня для тебя подарок!

У главаря банды расширились глаза.

– Черт, сучка! Похоже, наконец, ты сделала что-то стоящее.
– Он посмотрел на обложку диска.
– Это ж мой кумир, АН-лиссен-АБУЛЛ. Зацени, - он поставил диск в свой "бумбокс".

– Джанки, а канки ланки - джэй, кей, эл - манки, ю нанки, о, анки - эмм, эн, о...

– Выключи это дерьмо!
– внезапно раздался чей-то голос.

Четверо уличных обитателей оглянулись и увидели только что подъехавшую машину окружного шерифа, из открытого окна которой им скалилось полное, странного красного цвета лицо замначальника полиции Дуда Мэлоуна, с оттопыренной от жевательного табака щекой.

"Гильза" выключил музыку.

– Простите, офицер. Мы тут просто слушали музычку, разве не знаете?

– Попробуйте тогда кантри и вестерн, что ли.
– Мужчина сплюнул табачный сок на улицу.
– Работа у всех есть?

– О, да, сэр, - сказал "Гильза".
– Мы работаем на... "Мэнпауэр" (компания по предоставлению услуг организациям в области управления персоналом - прим. пер.).

Шеф внезапно стал задумчивым, словно на него нахлынули приятные воспоминания. - В молодости я работал на "Мэнпауэр". Отличная работа. Предоставляет людям возможности, оберегает от неприятностей, и от наркотиков.

– Блин, точно, сэр, - заверил его Мендуэз, карманы у которого были набиты "наркотой".
– Мы с наркотиками больше не связываемся.

"Гильза" скрыл хмурый взгляд, в то время как отвлекшийся Мэлоун постепенно переключил внимание на округлости "Хайбол".

– Это хорошо. Ни в коем случае не связывайтесь. Это зло продают на наших некогда спокойных улицах.

"Хайбол" встала так, чтобы маленький кусочек голой груди было видно сквозь вырез пальто. И с сексистской точки зрения стоит упомянуть, что предыдущее воздействие холодного воздуха на ее грудь заставило кончики сосков затвердеть настолько, что эффект это возымело более впечатляющий.

Мэлоун прочистил горло и снова сплюнул бурый табачный сок. Возможно, он даже неосознанно потер себе промежность.

– Я хотел бы, чтоб вы сделали мне одолжение. Наверное, слышали, что у нас тут разгуливает какой-то больной на голову отморозок и отрезает щенкам головы...

– О, нет!
– воскликнул Сунг.
– Это ужасно!

"Хайбол" подпрыгнула на цыпочках, намеренно заставив свои груди качнуться вверх-вниз.

– Как можно делать такие отвратительные вещи?

– Блин, - сказал Мендуэз.
– Это какой-то очень плохой человек.

– Поэтому, если увидите здесь кого-нибудь подозрительного, типа, чужака, собирающегося набедокурить, звоните прямо мне, окей?

– О, да, офицер, - пообещал "Гильза".
– Если засечем что-то мутное, то сразу же вам свистнем.

Мэлоун поморщился.

– Что?

– В смысле, позвоним вам.

– Хорошо, хорошо, спасибо.
– Мэлоун с трудом оторвал взгляд от "прелестей" "Хайбол".
– Желаю вам хорошего дня и счастливого рождества!

– И вам того же, сэр, - сказал "Гильза".

Когда офицер уехал, компания оболтусов разразилась хохотом.

– Жирный белый урод, - хихикнул "Гильза".

– Ага, этот жирный коп ни хрена не знает, - заверил Мендуэз.
– Думает, что сможет меня поймать? Да ему целая армия потребуется, чтобы меня поймать!

– Да, этот сраный коп - тупой урод!

"Хайбол" пожала плечами.

– Однажды я ему отсосала, чтоб выпустил из "обезьянника".