Головач-2

– Зуб даю, она не переставала хмурится, едва вылезла из мамкиной "дырки". И уверен, что ее мамаша тоже хмурилась. Какая мать, такая и дочь.

– Ага, - произнес Думар, - хотя учитывая то, чем полон ее живот, я бы сказал, что сейчас ей есть от чего хмуриться.

– Тут ты прав, сынок.

– Знаете, - сказал Чарли, - однажды я пришел на ту заправку купить себе немного вяленого мяса, так эта колючая баба наорала на меня, обругала Америку, а затем сказала, - тут Чарли постарался изобразить Кашин акцент - "Вы, дервенщины,– все гряные заранцы. Берите свое дервенское мясо и валите из моего магзина, потому шо я терпеть не могу ванучих гряных дервенщин", - именно так она и сказала.

– О, да, - согласился Хелтон.
– Нам она тоже говорила это, и даже хуже. Но тело у нее - что надо.

– Это так, но не важно, насколько хороша девка снаружи, если она уродлива внутри.

Хелтон погрозил пальцем Микки-Мэку.

– Слушай Чарли, парень, потому что он говорит правильные вещи.

– И моя мама всегда учила, что лучший способ излечить грязный рот - это наполнить его чем-то еще более грязным.

– Хорошо сказано.

Чарли посмотрел на Микки-Мэка светящимися глазами.

– Вот, дерьмо, Микки-Мэк. Я скажу, у тебя просто королевский "причиндал".

Микки-Мэк отклонился назад, демонстрируя свой таз. Его десятидюймовый эрегированный член выпирал, загибаясь влево через все бедро, будто из джинсов торчал кусок трубы.

– Блин, мистер Фуксон, что я могу сказать?
– Микки-Мэк, как всегда большой любитель поважничать, напряг свой пенис.
– У меня от вида голой девки, поедающей коровьи сопли, член чуть не взорвался.

Думар усмехнулся.

– Пап, я скажу, у этого парня не все в порядке с головой.

Хелтон улыбнулся Чарли.

– Ну и молодежь сейчас пошла, да, Чарли?

– Это точно, - ответил тот.
– Думаю, у каждого поколения свои причуды. Вот мы в детстве трахали лягушек-быков.

– Да, было дело...

Тут мужчины посмотрели на Друпа - запаршивевшего, почти 20-летнего бассет-хаунда. Он обошел неподвижное тело Каши, понюхал у нее подмышкой, затем лизнул промежность.

– Зуб даю, ее "мохнатка" на вкус, как борщ, - сказал Чарли.

Хелтон приподнял бровь.

– Борщ?

– Холодный суп, который едят в России. Его делают из измельченной свеклы.

– Фу!
– с отвращением произнес Микки-Мэк.

Чарли оценивающе посмотрел на лежащую без сознания женщину, держа винтовку на сгибе локтя.

– Но вот, что я скажу, Хелтон. То, что вы сделали сегодня... сделали ради ее же блага.

– Будем надеяться, что она - хорошая ученица, и что ее наполненный коровьими соплями живот заставит ее дважды подумать, прежде чем она начнет хамить незнакомым людям.

– Девку уже рвало?
– спросил Чарли.

– Ага, после третьей коровы она уже не смогла сдержаться, но остальные оказались прекрасной "добавкой".

– А знаете, - продолжил Чарли, - Ставлю серебряные доллары против кузнечиков, что эта сисястая сучка больше никому не будет хамить.

– Я тоже уверен, что не будет, Чарли. Зуб даю.

– Смотрите, мистер Фуксон!
– воскликнул Микки-Мэк, показывая пальцем.
– Старина Друп нашел себе "дырку".

Мужчины в замешательстве уставились на пса. Понимаете, в момент падения Каша распласталась на земле, раскинув руки и ноги, что было с ее стороны довольно рискованно. И теперь этот древний, вреднючий пес взобрался на нее и с апатичным видом сношал.

– Хочешь, чтоб я прекратил это, Чарли?
– предложил Хелтон.
– Я в том смысле, что "дырка" у этой бессовестной сучки, наверняка, кишит всякой европейской заразой.

– Да, не. У старины Друппа уже целую вечность не было "дырки", и я не думаю, что человеческие микробы смогут ему навредить. Так что пусть животина развлечется. Видит Господь, долго он вряд ли у меня протянет.

– Все равно, не похоже, что ее "дырка" сейчас занята, - сказал Хелтон, и все расхохотались.

– Давай, Друп! Жарь!
– подбадривал Микки-Мэк.

– Давно не видел, как пес трахает девку, - заметил Думар.
– Довольно... интересно.

– Все девки иногда любят потрахаться с псом, сынок, - заверил Чарли, а та, которая будет отрицать это...
– лгунья.

Хелтон кивнул.

– Согласен.

Пес напряженно наяривал, затем, явно достигнув оргазма, удалился.

– Молодец, Друп! Хороший пес!
– сказал Микки-Мэк.

– Хороший "кончун" получил, старина?
– спросил Думар.

– Пузо, полное коровьих соплей. "дырка", полная псиной "молофьи", - заметил Хелтон.
– Вот это я называю "преподать девке урок".

– А знаете, - продолжал делиться мудростью Чарли, - моя мам всегда учила меня, что немного псиной "молофьи" в "дырку" сварливой девки всегда помогает сбить с нее спесь.

– Это правда.

– Лучше, чтоб люди были добры друг к другу, - заметил Думар. Другого и быть не должно. Если кто-то начинает что-то, у другого нет иного выбора, кроме как закончить это.
– Он рассеянно посмотрел на лежащую без сознания девку.
– Но если б люди не начинали ничего первыми, то все во всем мире ладили бы.

– Ек-макарек, Думар!
– воскликнул Фуксон.
– Нам нужно лишь просто отправить тебя в ООН, тогда нигде не будет проблем!

– Блин, точно, мистер Фуксон!

Деревенщины снова расхохотались, и после небольшого обмена шутками, все попрощались, и Чарли и его верный - и теперь весьма удовлетворенный– пес пошли своей дорогой. Но когда Хелтон с родней вернулись к грузовику, Микки-Мэк подобрал с земли одежду.

– Думаешь, мы должны вернуть ей шмотки, дядь?

Хелтон взял у него одежду.

– Ну, конечно, вернем, Микки-Мэк. Только подлые ублюдки позволили бы ей возвращаться на заправку голышом, - и затем Хелтон бросил девкину одежду в особенно крупную груду коровьего навоза. Сверху он наступил ногой, раздавив корку на экскрементах, и повозил подошвой. И хотя это произошло совершенно случайно, стоит упомянуть, что первым предметом одежды, упавшим в кучу, была футболка с портретом Владимира Путина.

Хелтон свалил испачканные тряпки женщине на живот, и повел сына с племянником обратно к грузовику.